Николай Харин - ДАртаньян в Бастилии
Тут же последовал выпад Портоса. Бикара сделал отчаянную попытку отразить его дагой, которую он продолжал сжимать в левой руке. Ему необыкновенно повезло. Удар Портоса пришелся в чашку кинжала. Обычно чашка имела форму, близкую к полусферической, и выполнялась со множеством мелких отверстий, предназначенных для того, чтобы не пускать шпагу дальше – не давать ей соскользнуть или вовсе задержать шпагу неприятеля; чтобы она застряла и ее было нелегко извлечь из этого сита.
Так и получилось. Клинок Портоса застрял в чашке кинжала, великан с силой дернул его на себя, и сталь не выдержала. Клинок переломился. Теперь оба противника стояли друг против друга без шпаг, но в руке Бикара, как и прежде, тускло поблескивал кинжал, быть может, только что спасший ему жизнь. Но не таков был Портос, чтобы смутиться в подобной ситуации. Бикара не зря опасался мушкета Планше.
Этот мушкет таки сказал свое веское слово. Но вовсе не так, как думал кардиналист. Страшиться ему следовало не «мушкета в руках Планше», а самого «мушкета Планше».
Портос, оставшись без шпаги, мгновенно оценил обстановку. Он выхватил из рук Планше его оружие, ухватил его за ствол и, превратив его в грозное подобие дубины, нанес кардиналисту страшной силы удар, который тот уже напрасно пытался парировать своей дагой. Бикара пошатнулся, полуоглушенный. Рука, державшая кинжал, повисла как плеть.
Второй удар сразил гвардейца, и тот без чувств свалился Портосу под ноги.
И вовремя. На крики злосчастного Бикара, теперь уже распростертого на земле, хотя и живого, прибежали солдаты с алебардами. Им на помощь торопились еще несколько гвардейцев кардинала, проходивших по улице. Теперь силы противника превосходили мушкетеров втрое, если не вчетверо…
– Заберите себе шпагу этого бездельника! – крикнул Атос, пригвождая Меркера к дверям дома напротив. – Она ему больше не понадобится.
Портос бросил взгляд на противника Атоса. Мгновения оказалось достаточно, чтобы увидеть – Атос не ошибся.
Великан в два прыжка оказался рядом и поднял упавшую из рук Меркера шпагу.
– Что вам угодно, сержант? – осведомился Атос у подбежавшего алебардщика.
– Вы арестованы за нарушение королевских эдиктов, – объявил тот. – Дуэли запрещены, и это знают все.
– Но если четверо солдат кардинала набрасываются на двоих солдат короля с целью арестовать их без всякой на то причины, то это уже никак не назовешь дуэлью, любезный! – пророкотал Портос.
– Мы все равно обязаны вас доставить в Шатле. Если дело было так, как вы говорите, то вас, полагаю, отпустят завтра же.
– Они отказались подчиниться приказу первого министра, – вмешался уцелевший гвардеец, который приободрился, увидев пришедших на подмогу однополчан. – У нас есть приказ задерживать всякого мушкетера, если он не на службе, и сопровождать в Дом Гвардейцев.
– Это правда? – спросил командир патруля у одного из подбежавших гвардейцев, которые готовы были тут же броситься на двух друзей, увидев, что трое их товарищей лежат на мостовой, не подавая признаков жизни.
– Разумеется, глупец! Если вы не поможете нам арестовать этих двоих, вам самим придется отвечать.
Последние слова гвардейца рассеяли всякие сомнения патрульных солдат. Они и сами видели, что значительно легче арестовать двух мушкетеров, один из которых к тому же легко ранен, ввосьмером, учитывая прибывших гвардейцев кардинала, чем пытаться предотвратить неизбежную схватку между первыми и вторыми. В те времена, когда дуэли были запрещены, но тем не менее недели не проходило без того, чтобы эдикты нарушались, участники противоборства нередко объединялись против стражей закона и порядка, пытавшихся воспрепятствовать им.
– В таком случае, господа мушкетеры, мы вынуждены арестовать вас, – объявил командир патруля. – Отдайте нам свои шпаги.
– Возьмите! Если сможете! – прорычал Портос. По нему было видно, что он готов умереть на месте. И прежде чем погибнуть, уложит половину противников. Портос был великолепен и страшен. Обнаженный клинок в его руке казался молнией громовержца.
Планше в тревоге озирался по сторонам. Гримо выбирал цель. Зеваки, наблюдавшие, как двое королевских мушкетеров уложили троих гвардейцев кардинала, почувствовав, что дело принимает серьезный оборот, начали разбегаться.
– Господин граф, – подал голос Планше. Портос в эту минуту внушал ему суеверный страх. Поэтому бедняга пред" почел обратиться к невозмутимому, как и всегда, Атосу.
– Я слушаю тебя, Планше. Только говори покороче: сейчас нам будет не до разговоров.
– Господин граф, я только хочу почтительно напомнить, что если вы и господин дю Валлон примете бой при таком устрашающем неравенстве сил, то мой бедный господин может навеки остаться в Бастилии.
– В словах этого плута Планше я усматриваю неотразимую логику, – заметил Атос, обращаясь к разъяренному гиганту, один вид которого до сих пор удерживал их врагов от атаки, – К черту логику! – воскликнул Портос, однако имя д'Артаньяна все же возымело магическое действие. Среди слабостей или недостатков великана отсутствие дружеских чувств не числилось.
– Что же вы предлагаете?! – спросил он, остывая.
Прекрасно организованный ум Атоса тем временем подсказал выход, хотя бы временный.
– Видите это здание позади нас? – быстро спросил он.
– Вижу.
– Видите вы карету, что стоит во дворе?
– Так же хорошо, как вас.
– Отлично. А герб, на ее дверце?
– Слава Богу, у меня хорошее зрение. Охотясь, я поддерживаю необходимую форму.
– Итак, господа, мы даем вам минуту на размышление, – крикнул командир патруля. Он осмелел, заметив колебание Портоса, но не торопился ввязываться в драку, видя, что мушкетеры – грозные противники. Но гвардейцы кардинала, внимание которых было отвлечено оказанием первой помощи пострадавшим товарищам, добрались до заколотого Атосом Меркера и разразились проклятиями.
Атос не обратил на это никакого внимания.
– Вы узнаете герб? – спросил он у Портоса.
– Черт побери! Нет, а вы?
– Герцога де Шеврез, – отвечал Атос, разбиравшийся в геральдике и генеалогии не хуже г-жи Моттвиль или аббата Анкетиля. [20] – А его-то никак не причислишь к кардиналистам.
– Итак, мы отступаем?
– В дом герцога, это даст нам передышку. А после, когда совсем стемнеет, попробуем скрыться через сад.
– Принято!
И маленький отряд поспешил отступить.
Глава сорок пятая
Как Атосу и Портосу пригодился опыт обороны бастиона Сен-Жерве
(продолжение)
Отступление походило бы на бегство, если бы не врожденное чувство достоинства Атоса и внушительный вид Портоса, шагавших в арьергарде.
