Петр Заспа - Волчий камень
Гюнтер спокойно наблюдал, как рушится утес. Со времен сотворения эта скала не знала такой встряски и теперь разваливалась, как карточный домик.
– Отто, какая глубина была выставлена на торпеде? – спросил Гюнтер поднявшегося на мостик старпома.
– Семь с половиной. Стандарт…
Выставленная на всех торпедах стандартная глубина была рассчитана на прохождение торпеды под днищем корабля и срабатывание магнитного взрывателя. Деревянного корпуса галеона магнитный взрыватель просто не заметил. Здесь необходимо было изменить глубину хода торпеды, чтобы сработал контактный взрыватель от удара о борт. Об этом старший помощник даже не вспомнил.
– Помогли… – протянул удрученно Гюнтер.
Галеон продолжал неуклюже поворачиваться, потеряв в парусах ветер. Когда его бушприт оказался направлен на лодку, нос корабля окутался белым дымом. Два ядра, прошелестев рядом с рубкой, подняли фонтаны по правому борту.
– Они пытаются кусаться, – прокомментировал Отто.
– Да, как ни странно. А ведь видели, что мы сделали со скалой. Им бы впору удирать…
– В носу на таких парусниках ставят всего две пушки и, как правило, малого калибра, но сейчас он развернется бортом и тогда о безопасности придется подумать нам.
– Удивительное время, – задумчиво произнес Гюнтер. – Здесь никто ничего не боится.
– Капитан, что прикажете? Попробуем еще одной торпедой или готовить пушку?
Отто озабоченно наблюдал за разворачивающимся в трехстах метрах галеоном, в пушечных портах которого блестели стволы пушек.
– Не успеем. Вызывай зенитчиков.
– Расчет к зенитному орудию! – проревел старпом в рубку.
«Удивительное время, удивительные люди, – думал Гюнтер. – Мы перед ними ландшафт меняем, а они будто и не замечают этого. Сколько губернатора ни пугали, а по-настоящему страха в глазах я так ни разу и не увидел».
Рядом загремели зенитчики, вытаскивая на мостик железный короб с двадцатимиллиметровыми снарядами. Один уперся плечами в мягкие упоры и развернул паутину прицела на галеон. Второй, раскрыв затвор, заправлял тяжелую широкую ленту.
Гюнтер поднял бинокль и увидел глядевшего на него в подзорную трубу капитана. Плотный здоровяк с очень широкими плечами, вьющимися каштановыми волосами и острой бородкой. Встретившись взглядом, англичанин опустил трубу, и Гюнтер увидел веселые голубые глаза. Беззвучно прокричав команду, капитан вновь закрыл глаза трубой. У Гюнтера мелькнула мысль, что англичанин сейчас поднимет руку и помашет ему, демонстрируя свое презрение к опасности.
Как бывало и прежде, он испытал уважение к смелому противнику. Такие люди всегда гибнут в первую очередь. Чаще завидное долголетие демонстрируют трусы. Природа несправедлива – для улучшения человеческой породы должно быть все наоборот.
– Бей по парусам. Срежь мачты, – дал он команду зенитчику.
Гюнтер решил, что восстановит справедливость и оставит в живых капитана и его бесстрашный экипаж. Да и не покидало чувство, что губернатор грубо их использует. Еще не зная, как выйти из этого положения, Гюнтер хотел, чтобы и волки и овцы остались целы.
Не успел он договорить, как его слова поглотил грохот орудия. На мостик градом посыпались желтые гильзы. Снаряды величиной с банан яркими нитями понеслись к галеону. На палубе подпрыгнули, разлетаясь в щепки, бочки и ящики с корабельным снаряжением. На средней мачте вспыхнул нижний парус. Но тут же четверо матросов, взлетев по веревочным лестницам, срубили его и сбросили за борт. От разорвавшегося снаряда вспыхнула бухта с толстым пеньковым канатом. И сразу же рядом возник матрос с ведром и затушил разгорающееся пламя.
«Поразительно, – глядя на английскую команду, думал Гюнтер. – Никто не прыгнул в панике в воду, никто не бежит к спасательной шлюпке. Напротив, деловито, будто им каждый день приходится перестреливаться с подводными лодками, пушкари выглядывали в порты поверх стволов, прикидывая на глаз расстояние, и с фитилями в руках готовились сделать первый залп».
Дергаясь всем телом вместе со стволами орудия, зенитчик выкрикивал ругательства, пытаясь удержать галеон в сетке перекрестия. Гюнтер наблюдал, как превращались в щепки резные борта. Затем рядом с галеоном из воды поднялись фонтаны, и теперь снаряды исчезали в трюме корабля на уровне ватерлинии.
«Возьми выше!» – хотел он прокричать зенитчику. Но в ту же секунду, разламывая корабль на две части, в небо взлетел огненный смерч. Яркий шар пламени и дыма скрыл галеон от глаз. Запоздало докатился жуткий грохот, и мостик лодки обдала волна раскаленного воздуха. Облако дыма оторвалось от воды и поднялось в небо белым грибом, оставив на поверхности лишь часть кормовых кают и обломки мачт. На волнах раскачивался десяток голов. Те, кто в момент взрыва был в носу корабля или далеко на корме, оглушенные, теперь еле держались на воде, пытаясь схватиться за плавающие рядом обломки. Остальная команда вместе с капитаном исчезла вместе с галеоном.
«Жуткая развязка!» – подумал Кюхельман.
– Командир! Нам теперь два корабля в зачет! – засмеялся второй помощник.
Но Гюнтер взглянул на него так, что Герберт поперхнулся собственными словами.
– В пороховой погреб попали, – произнес Отто.
Гюнтер молча смотрел на то место, где всего минуту назад был красавец корабль с бесстрашной командой на борту.
Затем он увидел, как из бухты появилась лодка. Гребцы выкладывались изо всех сил, а на носу в полный рост стоял губернатор. Одной рукой он придерживал трепещущую на ветру шляпу, в другой держал обнаженную шпагу. Волны, ударив в борт, едва не свалили его. Расставив пошире ноги, дон Диего указал гребцам на ближайшую голову матроса, плывущего к берегу. Шлюпка закрыла от Гюнтера моряка, он лишь увидел поднятые руки, пытавшиеся вцепиться в борт. Англичанин решил, что его хотят спасти. Но губернатор взмахнул шпагой – и руки исчезли. Дон Диего, пританцовывая на носу лодки, направлял гребцов к следующей жертве. Взмах руки – и от качающейся на волнах головы осталось лишь кровавое пятно. Два замаха весел – и рядом еще одна, пытающаяся закрыться рукой голова.
Над водой раздался жуткий победный вопль губернатора. Сделав круг на месте, где утонул галеон, гребцы подняли весла. Дон Диего встал во весь рост и, закрываясь рукой от солнца, высматривал очередную жертву.
И вот он увидел, как из последних сил в сторону корабля чужаков плывет последний из оставшихся в живых английских моряков.
Гюнтер решил, что не отдаст его губернатору на расправу. До подводной лодки англичанину оставалось чуть больше десяти метров, а до шлюпки губернатора – почти пятьдесят, и Гюнтер был уверен, что моряк спасется. Он даже дал команду приготовить веревку и помочь англичанину забраться на борт. Но дон Диего перехитрил его. Он поднял со дна лодки мушкет и тщательно прицелился.
