Том Шервуд - Призрак Адора
– Дьявол! Я передумал!!
– Ах, вот оно что! – протянул паша, состраивая озабоченную физиономию. – Но скажите, уважаемый Стив, как по-вашему, у договаривающихся сторон – равные права или, быть может, вы считаете, что ваша воля – по сравнению с моей – главнее?
– Нет, – ответил пират, тяжело ворочая языком. – Равные.
– Так что же, если вы позволяете себе передумать, то значит ли это, что могу передумать и я? Будет ли это справедливым и правильным?
Ответ, безусловно, был очевидным.
– Да, – помедлив, кивнул головой Стив, не понимая ещё, в какую ловушку себя загоняет. – Да, можете передумать. Да, справедливо.
– Прекрасно! – с облегчением откинулся паша на подушки. – Вот дело сделано. Я должен вам деньги. Но я передумал.
Он хлопнул в ладоши. Подбежал к нему кто-то, сложил перед грудью ладони, склонился. Блеснул на чалме полумесяц. А за спину к Стиву прошли, неслышно ступая по нагретому камню мягкими войлочными туфлями, три янычара. Мускулистые, в шрамах. В атласных штанах.
– Я передумал, – сладко прижмурившись, повторил Хумим-паша. – Посадите-ка уважаемого Стива на кол.
Словно барсы прыгнули янычары. Двое цепко схватили Стива за руки (взмахнул отчаянно лев своим серым кинжалом), завернули их за спину, вздев повыше, к лопаткам. На кисти набросили верёвочку с готовой петлёй, а свободный конец намотали на шею. На шее вздулись рубцы. Мышцы лица под коричневой кожей отчаянно трепетали.
– Кол пусть принесут поострее, – заботливо выговорил вали, – да поставьте его в тени, чтобы уважаемый Стив подольше был с нами!
Шёпот Пинты, жарко бьющий мне в ухо, срывался от ужаса.
– О великий вали, – произнёс я тихо, а Стива уже оттащили к стене и сноровисто раздевали. Его голый живот била крупная дрожь. – О великий вали. Я хочу предложить вам торговую сделку.
Янычар, умело взмахивая ятаганом, острил длинный кол. Кол гудел, когда железо коротко стукало в дерево. Слюна у меня во рту стала вязкой. Невозможно нормальному человеку оставаться безучастным, когда при нём готовятся предать кого-то мучительной смерти. Пусть даже этот кто-то – твой личный враг. Даже тем более – если он твой личный враг! Можно убить врага в честном бою. Но молчаливо соглашаться с мучительной казнью – это всё равно что самому в ней участвовать! Я не палач.
– Вы что-то хотите продать? – всё ещё улыбаясь, перевёл вали взгляд на меня.
– Нет. Купить.
– Что купить, уважаемый Том?
– Купить его жизнь. (Кивок в сторону помертвевшего Стива.)
– Да?! А какая цена?
– Предложенный вами, великий вали, сундук золота. Я отказываюсь от него.
Всё замерло на вершине стены, на каменной, нагретой солнцем, неширокой площадке. Сдвинул брови Хумим, застыли, изумлённо вскинув глаза, помощники и визири. Даже янычары недоверчиво поворотили носатые лица в сторону переведшего мои слова тарджумана.
– Это всерьёз? – перестав улыбаться, поинтересовался вали.
– Безусловно.
И опять длинная пауза.
– Легко! – вдруг каркнул Аббас, – легко отказываться от золота, которого пока ещё нет!
– Да, – задумчиво молвил паша, – у него ещё золота нет. Но у него есть близнец. Значит, его предложенье весомо. Хотя и безумно.
Он послал взмах ладонью своим янычарам.
– Отдайте его нашему гостю…
– Он мне не нужен, – быстро сказал я.
– То есть как?
– Этот человек мне не нужен, – царапая нёбо пошершавевшим языком, повторил я. – Пусть ему только сохранят жизнь.
– Не понимаю, – словно выискивая подвох, не мигая, смотрел на меня вали. – Он вас предал. Взял деньги за это. Хотел вашей смерти…
– А я его – не хочу. Я считаю, что убить человека можно только в бою. Убивать беззащитного – недопустимо. Тем более – мучить. И потом, о великий вали, смерть начинает посматривать на того, кто сам без нужды призывает её на других. А это ненужные взгляды. Поверьте.
– Да, не зря тебе помогает Аллах, милостивый, милосердный, – выговорил после тягостного молчания паша. – Что ж, пусть будет так. Отпустите его (кивок янычарам). Выведите за ворота!
Стиву распутали руки. Швырнули в лицо одежду.
– Так, сегодня веселья не будет, – поскучневшим взглядом Хумим проводил уходящего Стива. – На сегодня и с вами прощаюсь, уважаемый Том.
Вали встал, раздражённо толкнул метнувшегося поддержать его визиря.
– Позовите Ашотика! – бросил он, уходя.
Мы спустились по длинной верёвочной лестнице. Во рту моём была горечь. Хотелось лечь и уснуть.
ГЛАВА 15. ТАЙНЫЙ ХОД
Да, лечь и уснуть. Но не дали. Раскрасневшийся после цеплянья за перекладины Пинта очень тихо сказал:
– Мистер Том, я тут увидел…
– Что такое, малыш?
Сверху, с вершины стены, я смотрел вниз. И смотрел на колодец. Солнце уже отошло, но половина дна в колодце была всё ещё освещена. И там, на дне, я увидел рисунок. Как будто знакомый. Понимаете, выложен камешками более тёмными, чем все остальные. А вблизи – ничего ведь не видно. Посмотрим ещё как-нибудь, только сверху? ..
ТАИНСТВЕННЫЙ ЗНАК
Наверное, верхнюю кромку колодца мы истёрли до блеска своими животами. Пинта, Пантелеус, Готлиб и я. Мы ощупали пальцами каждый дюйм древней каменной кладки. Перевешиваясь вниз головами внутрь колодца, мы до боли в глазах всматривались в недалёкое дно. Шкурой чувствовали присутствие тайны. Это необъяснимо. Подобное переживает, наверное, только охотник за кладами, когда в яме, копаемой им, к аромату влажной земли примешивается запах гниющего дерева, и из-под клюва заступа выскакивает не земляной, и не каменный, а металлический звук. Это может свести с ума.
– Что скажешь? – спросил я Готлиба на следующий день.
– Колодец древний, – задумчиво начал он рассуждать. (Пантелеус и Пинта сопели рядом, приклонив головы. Навострил свои уши и кот.) – Глубина – локтя три с половиной. Где-то пять или шесть – в поперечнике. И это скорее бочка, воду в которую наливают, а не колодец, где вода поднимается из земли. Кладка из камня, очень редкая, не на известковом растворе. Камни обточены и даже отшлифованы так, что между ними не вошла бы и самая тоненькая игла. Чтобы вода не уходила, между камнями – плёнка раствора, наверное, клея из рыбьей чешуи и яичного желтка. Так. Дно выложено одинаковыми квадратными камешками. Я дотягивался до них с ножом. Не то что выковырять, даже пошевелить не сумел. Очевидно, это длинные каменные столбики, поставленные вертикально. Если они в момент укладки смазывались таким вот раствором – то вода будет держаться хоть тысячу лет. Да вот она и держится. Хороший способ, ещё древние египтяне открыли. Так. Думаю, можно было изобразить с их помощью некий знак, следовало лишь нужные из них зашлифовать под другим углом, незаметным ни на взгляд, ни на ощупь. Да, тогда увидеть этот знак можно лишь сверху, и то на короткий час, когда солнце встаёт над колодцем и просвечивает его до самого дна.
