Карен Харпер - Мастерица Ее Величества
Во всяком случае, я поставила в известность Джейми, и он подтвердил, что знает дорогу. Мы двинулись по Великой Северной дороге в ту часть Англии, где я никогда не была. Я молилась, чтобы Ник еще был там, а если Артур тоже там, чтобы Ник помог мне найти его. Женская интуиция? Это большой риск. Если Ловелл поймет, что я веду с ним двойную игру, вернется ли он в свое родовое имение? Куда еще кинуться алчному зверю, как не в свое логово, когда он поймет, что жертва обманула его?
* * *Хотя мы спешили, я не могла не заметить, что область, называемая Котсуолдс, имеет настолько мирный и приветливый вид, насколько Уэльс был дик и груб. Несомненно, ничего ужасного не могло произойти в таких мирных и красивых местах. Но ближе к вечеру на второй день пути мы свернули не туда и заблудились. Поэтому Джейми нанял местного паренька по имени Хал, чтобы он проводил нас через деревню Уитни с соломенными крышами и последние три мили до еще меньшей деревни Минстер-Ловелл. Паренек напомнил мне Райса, такой же словоохотливый и так же преданный своим родным местам.
За домиками и рыночной площадью я разглядела раскинувшееся белевшее каменное имение Минстер-Ловелл-Холл над рекой Уиндраш. Как мог такой преступник, как Френсис Ловелл, вырасти среди этой красоты – перемежающихся рощицами пологих холмов и полей, на которых точками виднелись пасущиеся овцы? Как он, должно быть, любит этот дом своих предков и как он еще больше ожесточился, когда теперешний король отдал имение своему дяде Джасперу Тюдору, который помог ему выиграть битву с королем Ричардом за корону.
Я попросила Хала рассказать нам об имении, чтобы мы представляли себе его план. Он сказал, что когда-то двое его дядей работали на кухне Минстер-Ловелл-Холла. По словам парня, род Ловеллов построил главный дом по меньшей мере два века назад, и он переходил от владельца к владельцу, а нынешний виконт, лорд Ловелл, девятый по счету.
– Родовое гнездо, – пробормотала я, думая о том, как дороги мне мой дом и лавка, а я ведь не прожила там и двух десятилетий. Да, я вполне могла поверить в то, что даже такой гнусный негодяй, как Ловелл, может любить свой дом.
– Вон там главный дом Минстер-Ловелла, прямо на берегу реки Уиндраш, в которой мы с приятелями купаемся, – сказал Хал. Интересно, подумала я, дышат ли они под водой через полую камышину, чтобы подобраться поближе к уткам, но мне нужно было добыть другие сведения.
– Но ты не питаешь привязанности к Ловеллам, никаких нежных чувств? – спросила я, потому что вспомнила сторонников йоркистского дела в Уэльсе.
Широкоплечий парень выпрямился в седле позади Джейми.
– Я предан моему господину, королю Генриху, – объявил он. – Ловеллы поступили неправильно, встали на ложный путь. Мои дяди работали на кухне и тогда, когда имением владел Джаспер Тюдор, и ничего, он тоже был хорошим хозяином.
Но тут, несмотря на спокойствие этих мест, клянусь, когда мы подъехали к полям, окружающим имение, я почувствовала порыв ветра и ощутила озноб. Я остановила коня, а рядом остановился Джейми с Халом, сидевшим сзади него.
– Что теперь, миссис? – спросил Джейми.
– Несмотря на то что Ник Саттон и еще один человек, преданный королю, должны быть здесь, мы не можем прямо так поехать. Если тот, кого мы преследуем, покинул Лондон, он, возможно, обвел нас вокруг пальца и теперь может заметить хотя бы как незнакомцев. Видишь человека, который пасет овец? – спросила я, указывая на него. Думаю, мы можем попросить, чтобы он разрешил нам двоим помочь ему привести овец поближе к входу, чтобы мы могли войти внутрь, а Хал покараулит наших лошадей здесь и войдет с ними через главный вход, когда стемнеет. И вот для тебя неплохая денежка, парень.
– Здорово, – откликнулся Хал. – Только говорят, что это не лорд Ловелл бывает здесь, если это его вы ищете. Это только его призрак, который то появляется, то исчезает.
Вздрогнув, чувствуя, что попала в водоворот времени и снова как бы очутилась в Уэльсе, я слезла с коня. Но нет, это не призрак заговаривал со мной несколько раз, и не призрак убил сына королевы Артура и похитил моего.
Глава двадцать четвертая
Я никогда раньше не пасла овец, и меня удивил их запах, потому что шерстяная одежда не пахнет. Они не казались сообразительными и не твердо знали, куда идти, но им прежде не приходилось проходить так близко от будки привратника большого имения. Лем, пастух, сказал, что они нервничают из‑за резких теней, которые отбрасывают стены и здания, ведь они привыкли к солнцу и открытым пространствам. И я чувствовала себя как одно из этих животных, не уверенная в том, что делаю, не очень соображая, тыкаясь вслепую, ища Артура и Ника.
На глазах у меня выступили слезы благодарности, когда на пути к входу в имение я вдруг увидела священника, который оттуда выходил. Я помолилась, чтобы это оказалось хорошим знаком.
– Мы можем войти туда, отец? – спросила я, прежде чем отдала себе отчет в том, что не должна верить здесь никому, кроме Ника и Джейми. Но низенький коренастый, к тому же слишком молодой человек не мог быть переодетым Ловеллом, а, значит, не мог находиться здесь, когда подрастал Ловелл. К сожалению, от усталости я забыла о том, что одета как мальчик и должна говорить соответствующим образом.
– Правда ли, что я вижу женщину в одежде мальчика? – ответил он, задирая голову, чтобы заглянуть мне под шапку. – В высшей степени неприлично. Это твои друзья, Лем?
– Нет, отец. Приезжие.
– Друзья не Лема, – быстро вставила я, – а Николаса Саттона, человека короля. Он здесь?
– А, да, кружил здесь по округе два дня назад. Я только что благословил большой дом имения – неисповедимые пути господни много лучше, чем человеческие. По-моему, там внутри стражник Финн, вы не сможете его не увидеть. Если Финн вас пропустит, вы сможете войти. Но быть переодетым, когда ищут переодетого человека, безрассудно, миссис.
– Они не обнаружили лорда Ловелла?
Он нахмурился, и я почти читала его мысли во взгляде водянистых серых глаз: как эта женщина осмеливается одеваться как мужчина и уверенно, тоже как мужчина, говорить?
– Вам лучше спросить об этом Финна и господина Саттона и не втягивать Лема в свои замыслы. Лем, мальчик мой, я уверен, что ты не был в имении с тех пор, как мы перекрыли этот узкий проход, правда?
– Да, отец Марк.
– Видите ли, миссис и – и ваш муж тоже, – сказал священник, переводя хмурый взгляд на Джейми, – здесь в былые дни существовал узкий проход, чтобы можно было отступить через задние ворота, но со времен, когда дом подвергся осаде, проход заложен. В прошлом году я собрал почти всю деревню и читал проповедь об узких воротах, потому что широкие – это путь, который ведет к разрушению, и многие идут этим путем. А потому остерегайтесь, – заключил он, осенив меня крестом, словно я была проклята.
