Артур Конан Дойл - Сэр Найджел Лоринг
— Что этот человек перешел из большой крепости в форт.
— Ясное дело, перешел. На свете не может быть двух таких меченых. Только если он перешел из замка в форт, то не по земле — ведь между ними были наши.
— Клянусь святым Павлом, мне ясно, что ты хочешь сказать! — воскликнул Найджел. — Ты полагаешь, что между фортом и замком есть подземный ход.
— Я в этом уверен.
— Значит, взяв маленький форт, мы сможем пройти этим ходом и захватить большую крепость.
— Все может быть. И все же это опасно. Ведь в замке услышат, что мы пошли на приступ, и успеют загородить подземный ход и перебить пленных, прежде чем мы окажемся внутри.
— Так что же ты предлагаешь?
— Если бы нам найти, где проходит эта потерна, нам ничто не помешало бы раскопать ее, и оба они — форт и крепость — были бы в наших руках, прежде чем противник сообразит, что мы уже там.
Найджел от радости захлопал в ладоши.
— Клянусь Господом, прекрасный план! Но, увы, Саймон, я не знаю, как найти то место, под которым проходит потерна, и где ее раскапывать.
— Там у меня есть крестьяне с лопатами, — ответил Саймон, — ас ними мои друзья Хардинг из Барнстебла и Джон с Запада, они ждут нас со своим инструментом. Если вы, сквайр Найджел, согласны нас вести, мы готовы рискнуть жизнью.
«А что скажет Ноулз, если их попытка провалится?» — мелькнуло в голове у Найджела, но эту мысль тут же вытеснила другая. Он не станет рисковать, если не будет уверен в успехе. А если уж рискнет впустую, то там и сложит голову. Отдав ее, он искупит свою ошибку. А если, напротив, попытка увенчается успехом — что ж, тогда Ноулз простит его поражение при взятии ворот. Словом, уже спустя минуту все сомнения остались позади, и Найджел пробирался сквозь тьму следом за Черным Саймоном.
За лагерем их поджидали два копейщика, и вчетвером они двинулись дальше. Вскоре во мраке проступили силуэты каких-то людей. Небо было закрыто облаками, сеялся мелкий дождь, скрывая от глаз и замок и форт, но Саймон еще днем отметил нужное место камнем, и теперь они знали, что находятся как раз между ними.
— Здесь слепой Андре? — спросил Саймон.
— Да, добрый сэр, я тут, — ответил голос.
— Этот человек был когда-то богат, все его уважали, но разбойничий лорд его разорил, а потом выколол ему глаза, и теперь он уже много лет живет в темноте и кормится подаянием.
— А как же он поможет нам, если он слеп? — изумился Найджел.
— Благодаря слепоте он и поможет нам больше, чем кто-либо другой, благородный сэр, — ответил Саймон. — Ведь часто случается, что, если человек потерял одно из чувств, Господь придает больше силы тем, что остались. Вот и Андре — у него такой слух, что он различает, как по жилам деревьев бежит сок или пищит в норе мышь. Он пришел помочь нам отыскать ход.
— И я его нашел, — с гордостью ответил слепец. — Я поставил тут мой посох. Два раза, пока я лежал тут ухом к земле, я слышал под собой шаги.
— Надеюсь, ты не ошибся, старик? — бросил Найджел.
Вместо ответа слепец поднял посох и дважды ударил им о землю: один раз справа, другой — слева. За первым последовал глухой короткий звук, за вторым — протяжный гул.
— Слышите? — сказал слепой. — Разве я ошибаюсь?
— Мы тебе очень обязаны, — сказал Найджел. — Пусть крестьяне начинают копать, только как можно тише.
А ты, Андре, прижмись ухом к земле: если внизу кто пойдет — предупредишь.
И так, под косым дождем, в темноте кучка людей принялась за работу. Слепой молча лежал, прижавшись ухом к земле, и дважды легким свистом давал знать, что надо прекратить работу, — по потерне кто-то проходил. Через час они дорылись до каменной арки, которая, по всей видимости, была внешней частью свода. Досадное препятствие! На то, чтобы вынуть камень, уйдет много времени, а если они не закончат работу до света, все их предприятие станет безнадежным. Англичане кинжалом расковыряли раствор, скреплявший камни, и наконец сумели вынуть небольшой булыжник и подобраться к остальным. Вскоре у их ног разверзлась черная дыра, темнее окружавшей их ночи, и мечи не доставали до ее дна. Ход был открыт.
— Я полезу первым, — объявил Найджел. — Помогите-ка мне спуститься.
Солдаты опустили его на длину вытянутых рук, потом отпустили и слышали, как он благополучно стал наземь — под ними. И тут же слепец с тревожным криком вскочил на ноги.
— Я слышу шаги, — предупредил он. — Они еще далеко, но приближаются.
Саймон просунул голову в дыру и шепотом спросил:
— Сквайр Найджел, вам меня слышно?
— Слышно.
— Андре говорит: сюда идут.
— Тогда закройте дыру. Быстрее, быстрее. Над дырой расстелили плащ, так что никакой отблеск света не насторожил бы того, кто приближался по туннелю. Правда, можно было опасаться, что он слышал, как спустился Найджел, но вскоре стало ясно, что его ничто не насторожило: Андре заверил, что он продолжает путь. Теперь и Найджел слышал вдалеке его шаги. Если он идет с факелом — все пропало. Но шаги все приближались, а никакого мерцания света не было видно.
Найджел, затаив дыхание, с кинжалом в руке, прижался к осклизлой стене и в душе возносил благодарственную молитву всем своим святым покровителям. А шаги все приближались. В темноте юноша уже слышал неровное дыхание идущего. В тот момент, когда путник поравнялся с ним, Найджел с ловкостью тигра прыгнул на него. Послышался слабый удивленный вскрик и больше ни звука: рука сквайра мертвой хваткой сжала горло прижатого к стене разбойника.
— Саймон! Саймон! — громко позвал Найджел.
Плащ сняли.
— У тебя есть веревка? Или свяжите пояса. У одного из крестьян нашлась веревка, и скоро Найджел ухватил ее конец. Он прислушался; в проходе не было ни души. На миг он отпустил горло пленного. И тут же тот стал изливаться в мольбах и просьбах. Он качался, как лист на ветру. Найджел прижал кончик кинжала ему к лицу и велел молчать. Потом пропустил веревку ему под мышки и завязал ее.
— Тяните, — прошептал он, и на минуту серое отверстие у него над головой потемнело.
— Он тут, добрый сэр, — подал голос Саймон.
— Теперь снова бросайте веревку и держите покрепче. Спустя минуту Найджел уже стоял среди людей, столпившихся вокруг пленного. Разглядеть его в темноте не было никакой возможности, а высечь огонь они боялись.
Саймон грубо ощупал его и почувствовал под рукой жирное, гладко выбритое лицо и плащ из грубого сукна, доходивший до лодыжек.
— Кто ты? — спросил он шепотом. — Говори правду, только тихо, если не хочешь замолчать навсегда.
У пленника зуб на зуб не попадал от холода и страха, но все же он пробормотал:
