Александр Быков - Стылый ветер
Ольгу прошиб холодный пот. Какое-то общее оцепенение, и в голове одна только мысль: «Все. Попалась».
— Открой, Мария. — Голос Старика был как всегда спокоен. — Ты там?.. Мария, никого не слушай. Открой. Это я... Поторопись, а то ведь действительно через крышу полезут.
— Это вы? Все в порядке?
— Да. Все хорошо. Только мы с хозяином тут под лестницей торчим уже полчаса.
— Сейчас. Подождите.
Она отволокла стол чуть в сторону и открыла люк. Старик хромал. Хозяин был чем-то встревожен.
— Вы говорили с немцем?..
— С тобой точно все в порядке? — произнесли они практически одновременно.
— Вы хромаете? Ранены?..
— Ты почему не открывала?
— Да просто спала!
— Так... — Старик уселся на стол и посмотрел на хозяина трактира.
— Ну... я пойду? Принесу, это...
— Добудь нам одежду, подобающую знати. Можно поношенную. Мне и девушке. И как можно скорее... Стой! Может, у тебя есть что в трактирном гардеробе — мало ли, забыли или оставили в залог?..
— Ага. — И трактирщик удалился, забыв закрыть за собой люк.
— Хорошо, — вздохнула Ольга. — Так что у вас с ногой?
— Пустячная рана. Он неплохо владел палашом, — поморщился Старик.
— Немец успел что-нибудь рассказать?
— Угу.
— А потом?..
— Потом утонул в пруду. Ты ведь не ждала, что я отпущу его?
«Как просто… — подумала Ольга. — Я помню, он сидел напротив меня, смотрел, как на дорожную грязь на своих сапогах. И вдруг сам в пруду, с перерезанным горлом... Что же я, жалею его? Мерзкий ведь был человек. Из-за него все... Наверное, так и надо. И Старика он ранил».
Мысли калейдоскопом мелькали в ее голове. Потом она вспомнила про Густава и Франко. И пришло понимание: другого выхода теперь нет. Ожесточиться. Тебя убивают — и ты убивай.
Ольга сжала губы и решительно кивнула:
— Сюда приехал Хорват. Главный после Шульца в их отряде. И с ним еще пятеро солдат... Они захватили Густава и Франко. Те, конечно же, все расскажут.
Старик нахмурился:
— Значит, ехать придется уже сегодня. Хотел отдохнуть тут. Не судьба... Ты должна понимать по-немецки.
— Я понимаю. Хотя это довольно странно. В жизни я немецкого не знала...
— Здесь тоже жизнь! — зло оборвал Старик. — Запомни, моя дорогая. Сейчас, пока ты тут, твое родное тело спокойно спит в постели. И если все у нас получится, ты проснешься дома, с первыми лучами солнца. Но если ты здесь погибнешь, то ниточка оборвется и там. Душа у человека одна. А душа самоубийц, если тебе вдруг ЭТО придет на ум, горит в аду. Ладно. Ты умная. Будем считать, все поняла... Скажи лучше что-нибудь по-немецки.
— Нихт ферштейн, — выпалила Ольга.
— Сойдет.
— Куда сойдет?
— Я престарелый путешествующий дворянин. А ты — моя служанка. Служишь недавно. Акцент у тебя ужасный, манер никаких. Так что с ролью справишься. Сейчас принесут одежду — выберем тебе что-нибудь.
За час до заката у парадного крыльца комендантского дома появились две фигуры. Высокий импозантный пожилой дворянин в расшитом серебром черном камзоле шел, чуть прихрамывая и опираясь на трость. На его благородной седовласой голове красовалась широкополая шляпа с белым павлиньим пером. Следом семенила служанка — в аккуратном сером платьице с саквояжем в одной руке и дорожными плащами — своим и хозяйским — в другой.
Караульный у входа, встретив взгляд дворянина, не посмел его окрикнуть, а тем более остановить. Костяной набалдашник трости несколько раз веско ударил по двери, ведущей в покои коменданта, и по ту сторону раздались торопливые шаги.
— Что угодно вашей милости?
— Увидеть его превосходительство.
— Он занят...
Бровь дворянина удивленно поднялась, взгляд был весьма красноречив.
— ...Но я доложу, немедленно доложу.
— Поторопись, я не привык ждать.
Только сейчас до Ольги дошло, что они могут здесь встретить Хорвата... Но сказать об этом Старику она не успела — слуга уже пригласил его к коменданту.
Прикрыв вслед за вошедшим дворянином дверь, слуга, тучный мужчина с пышными бакенбардами, обернулся к Ольге:
— Ну, что стоишь? Садись. — И приглашающе махнул в направлении резных стульев.
— А можно?
— Ждать-то, похоже, долго. Отчего бы не посидеть? Никто ж не видит. — Усадив Ольгу на стул, он плюхнулся рядом. — Давно ты на службе у этого?..
— Недавно.
— А как попала к нему?.. Понимаю. Прости за нескромный вопрос. Как его зовут теперь?
Внутри у Ольги все похолодело.
— Пан Цебеш. Он дворянин. Валашский боярин... Барон. А вы раньше его встречали?
— Не трусь, крошка. Старый Йован многое в жизни видел, но он не выдает хороших людей. И брось это «вы». Как тебя, кстати, зовут?
— Мария.
— Вот и славно, Мария... Так ты не знаешь ничего про своего господина? — Ольга растерянно кивнула головой. — Что ж. У него свои резоны. Только запомни: если вдруг ослушаешься его или сделаешь ему, не дай боже, какую-нибудь пакость, то будешь проклята... Это воистину святой человек. В каждой пятой деревне, от Граца до Истрии, тебе за него глотку перегрызут, вот какой человек. Все для других. Ничего для себя. Он строг. Порой даже жесток, но всегда справедлив.
— Я уже много раз слышала, что он святой человек, но... чего он хочет, из-за чего постоянно рискует?
— Вам, бабам, этого не понять... Впрочем, если тебе дорога спокойная жизнь, не оставайся у него надолго. Он и правда не дорожит ни собой, ни своими людьми... Вот и сейчас. Что понесло его к этой жабе, капитану Дрангу?
— Пан хочет добиться у него какой-то помощи.
— Бред. Хозяин скорее удавится, чем хоть кому-то даст лишний крейцер.
...Дверь за Стариком закрылась. Навстречу гостю встал тучный шустроглазый немец с двойным подбородком:
— С кем имею честь?
— Барон, Владислав фон Цебеш к вашим услугам, — по-немецки ответил Старик, снял шляпу и отвесил легкий поклон.
— Капитан Эрхард Дранг, — поклонился в ответ комендант. — Чем обязан?
— Видите ли, капитан... — Старик, чуть прихрамывая, двинулся по залу, изысканно-светским взмахом руки приглашая Эрхарда следовать рядом. — Я выполняю одно важное поручение. Еду из Валахии в Вену с письмом для особы столь значительной, что лучше обойтись без имен. Скорость доставки этого письма очень важна... — Он бросил многозначительный взгляд на коменданта.
— Так... — уверенно кивнул головой капитан Дранг, и его ничего не понимающий взгляд, рыскавший до этого по углам, с интересом остановился на лице Старика.
— В окрестностях вашего города на меня напала банда разбойников. Они застрелили одну из лошадей в упряжке, карета перевернулась. Слава Господу, от удара никто не пострадал, но мне, немолодому уже человеку, пришлось собственноручно сражаться с этой рванью. Благо пистолет и шпага всегда при мне. Меня ранили в схватке, а мой кучер погиб. К тому же у кареты оказалась сломана ось. И вот я, барон Цебеш, как простой крестьянин, пешком полдня тащусь до вашего Виса...
