Виктор Поротников - Кровавое Крещение «огнем и мечом»
Наконец Владимир с блаженным стоном уронил голову на подушку, по которой разметались белокурые волосы его юной варяжской жены. Вот Владимир приподнялся и поцеловал Алову в губы. Его румяное лицо, полное умиротворения и неги, показалось Алове самым прекрасным на свете. Алове захотелось плакать, но не от боли или стыда, а от счастья. Теперь она будет неразлучна с Владимиром, и у них вскорости родится сын-наследник.
Внезапно из уст Владимира вырвался удивленный возглас. Вытянув руку, он снял со спинки кровати небольшую куклу размером чуть больше ладони. Кукла была связана из белой шерсти очень искусно, на ней было клетчатое платьице, какие носят скандинавские женщины. На продолговатом лице куклы блестели глаза из синих стеклянных бусин, ее волосы из конопляных волокон были заплетены в две короткие косички. У куклы был маленький нос и огромный красный рот.
— Откуда это здесь? — Сидя на смятом одеяле, Владимир показал игрушку Алове.
— Это моя кукла, — сказала Алова, усаживаясь напротив Владимира и прислонясь обнаженным плечом к спинке кровати. — Эта кукла всегда со мной. Она моя подруга и хранительница. Ее зовут Фледа. Она все видит и слышит, все понимает.
— А, — усмехнулся Владимир, посмотрев на Алову как на ребенка. — Главное достоинство этой подружки то, что она всегда молчит и не просит пищи. Не так ли?
— Не так, — ответила Алова, взглянув на Владимира серьезными глазами. — Фледа умеет разговаривать, но беседует она только со мной и больше ни с кем. Эту куклу мне подарила бабушка как оберег. Фледа хранит меня от болезней и несчастий. Всякий, кто меня обидит, будет жестоко наказан Фледой.
— Даже так? — Владимир рассмеялся, удивленно вскинув брови. — Что же может сделать такая маленькая куколка против, скажем, здоровенного мужчины?
— Все, что угодно, — с тем же серьезным видом промолвила Алова, взяв куклу из рук Владимира. — Зря ты смеешься, милый. Фледу смастерила черная колдунья, наделив ее волшебной силой. Черная колдунья подарила эту куклу моей бабушке, когда той было девять лет. Не один раз Фледа помогла моей бабушке избежать несчастья, а однажды даже спасла ее от смерти. Незадолго до своей кончины бабушка подарила Фледу мне.
— У меня тоже был деревянный конь, на котором я любил ездить верхом, когда мне было лет пять или шесть, — зевая, сказал Владимир. — Я оставил того деревянного коня в Вышгороде, как и все прочие игрушки, выехав на княжение в Новгород. В восемь лет я стал князем, с той поры мне не до игрушек. Вот так-то, лада моя. — Владимир легонько погладил Алову по щеке с видом эдакого превосходства, так взрослые люди ласкают маленьких детей. — А для тебя, как видно, детство еще не кончилось, милая. Спрячь эту куклу куда-нибудь в сундук. Отныне я буду твоим защитником от любых напастей. — Владимир горделиво ударил себя в грудь кулаком.
Глава третья
Бужане
Едва землю укрыло белым покрывалом из пушистого первого снега, в Киеве объявились послы из племени бужан. Это большое славянское племя издавна проживало в верховьях Южного Буга, соседствуя на западе с волынянами, а на востоке с древлянами. Когда-то бужане входили в союз польских племен, созданный легендарным вождем Кракусем, основавшим город Краков. После смерти Кракуся единство польских племен распалось под ударами воинственных пруссов и ятвягов. Особенно много тяжких испытаний выпало на долю бужан, которые изначально обитали по берегам Западного Буга, соседствуя непосредственно с ятвягами. Спасаясь от поголовного истребления, бужане ушли на юг, осев в верховьях Южного Буга и вытеснив отсюда племя уличей. Киевские князья много раз воевали с бужанами, начиная с Олега Вещего, но покорить бужан удалось только Святославу, сыну княгини Ольги.
После смерти Святослава бужане признавали власть его сына Ярополка, но при этом доставляли дань в Киев в гораздо меньших размерах. С вокняжением в Киеве юного Владимира Святославича бужане и вовсе отказались платить дань, последовав примеру волынян, древлян, вятичей и радимичей. Добрыня, укрепляя власть своего племянника, в первую очередь привел к покорности древлян и Чернигов как ближайших соседей Киева. Затем Добрыня помог дреговичам разбить досаждающих им ятвягов. Собирался Добрыня по весне и в поход на бужан, но неожиданно бужане сами пожаловали в Киев.
Посольство бужан состояло из девяти человек, степенных и длиннобородых. Возглавлял послов боярин Смилг, который выделялся еще и тем, что имел черную бороду и темные волосы. Все прочие послы были русоволосые и светлобородые.
Владимиру уже доводилось встречать, сидя на троне, послов от тех славянских племен, которые признавали власть Киева и исправно платили дань. Для Владимира это было самым приятным и необременительным занятием — принимать подарки и изъявления покорности от посланцев дальних и ближних племен.
Вот и на этот раз Владимир восседал на отцовском и дедовском троне из мореного дуба, украшенном грубой резьбой, с любопытством разглядывая бужан, их длинные одеяния из шерстяных тканей, мохнатые плащи, высокие легкие сапоги из оленьих шкур, сшитые мехом внутрь и обтянутые узкими кожаными ремнями крест-накрест.
Желая сделать приятное Алове, Владимир усадил ее рядом с собой на другой трон чуть меньших размеров и с более низкой спинкой. Для такого случая Владимир облачился в длинную греческую тунику-далматику из плотного узорчатого шелка и пурпурную мантию-палудаментум, расшитую узорами из золотых ниток в виде лавровых листьев. На его тщательно причесанной голове красовалась золотая корона с рубинами и изумрудами, доставленная в Киев из Болгарии дружинниками его отца.
Алова тоже была наряжена в роскошные греческие одежды. На ней были надеты две шелковые столы, нижняя покороче, верхняя подлиннее. У верхней столы, декорированной богатым разноцветным шитьем, подол спереди имел диагональный срез, дабы была видна нижняя туника, также расшитая узорами. На ногах у Аловы были узконосые кожаные шлепанцы-пантофли. Голова Аловы была покрыта тончайшим воздушным покрывалом-мафорием, придавленным сверху тяжелой золотой диадемой с подвесками из драгоценных камней. Длинные светлые косы Аловы свешивались ей на грудь, в них были вплетены ожерелья из речного жемчуга.
Алова была очень мила и нарядна. Владимиру было приятно сидеть рядом с ней под взорами своей многочисленной свиты. Единственное, что внутренне раздражало Владимира, — это кукла-оберег, которую Алова незаметно пронесла в тронный зал и теперь держала в руке. Владимир заметил улыбки на лицах киевских бояр и воевод, заметил он и то, как переглядываются между собой послы, стараясь не улыбаться при виде куклы в руках у киевской княгини.
