Александр Лермин - Сын графа Монте-Кристо
Действие состава было изумительно. Приятная дремота смежила веки Максимилиана, и он упал на диван. Сонные картины возникли перед ним, подобно туману в воздухе: он вновь переживал свою юность, видел он родительский дом, сестер, товарищей, потом появились и воспоминания о сладких часах, проведенных с Валентиной; только фигура его возлюбленной не возникала перед ним. Вдруг раздвинулась задняя стена комнаты, и в сказочном чудесном полусвете показалась фигура женщины, медленно подходившей к нему и простиравшей руки, как бы благословляя его. Да, это были черты его возлюбленной, это была тень Валентины.
— О, как сладка такая смерть! — прошептал Максимилиан, протягивая объятия к -видению.
Фигура приблизилась к юноше, находившемуся между явью и сном, внезапно он почувствовал объятия нежных рук, легкие волосы упали на его пылающий лоб, и знакомый голос прошептал:
— Мой бедный возлюбленный!
— Валентина! — вскричал Максимилиан, с усилием стряхивая сонное оцепенение.— Валентина! Возможно ли? Я не брежу! Ты жива, и я держу тебя в объятиях,— чтобы умереть самому!
— Я живу, дорогой друг, и приношу тебе новую жизнь: это не сон, мы достигли всего, чего желали, и соединены навеки!
Постепенно Максимилиан совсем очнулся. Он лежал в объятиях своей горячо любимой Валентины, и его верный друг Монте-Кристо стоял возле них.
— Валентина и Максимилиан! — сказал граф торжественно.— Мои дорогие, любимые друзья, с этих пор ничто не сможет вас разлучить; я возвратил вам жизнь и теперь соединяю ваши руки на союз до гроба, да благословит вас Бог. Я благословляю вас.
Тронутые до глубины души любовники бросились на колени перед чудесным человеком, благодаря его от всего сердца.
Монте-Кристо нежно поднял их и обратился к Валентине:
— Теперь я обращаюсь к вашей признательности, я должен оставить вас, мои дорогие, и, быть может, больше никогда не встречусь с вами. Итак, выслушайте просьбу покидающего вас друга. Молодая девушка, которую вы видели со мной, — моя приемная дочь: я приютил сироту, когда жестокий рок осудил ее — дочь греческого князя — на нужду и нищету. Но она не может дальше сопровождать меня, и я оставляю ее на вас, уверенный, что вы не откажете в любви бедной девушке. Я же удаляюсь — одиноким странником.
Нежная рука легла на плечо графа.
— Ты не одинок, мой дорогой друг и отец,— произнес мелодичный голос, и молодая гречанка крепко прижалась к нему.
— Дорогое дитя,— растроганно произнес Монте-Кристо,— я снова стану одиноким — такова моя судьба; твоя же участь должна быть иной, ты дочь князя, я возвращаю тебе богатства и титул твоего отца, а эти верные друзья своей привязанностью заменят мою любовь.
— Так ты покидаешь меня навсегда? — сказала Гайде, заглушая рыдания.— О, это мне суждено оставаться одинокой всю мою жизнь, в тебе вся моя жизнь, ты мое все — отец и мать, друг и возлюбленный! Без тебя я умру, как умирает растение, лишенное солнечного света!
— О, Боже! — воскликнул граф.— Так ты предпочла бы остаться со мной?
— Я умру, если ты покинешь меня, моя жизнь в тебе одном, — прошептала прелестная девушка так трогательно и нежно, что граф, наконец, постиг всю глубину привязанности этого невинного существа. Монте-Кристо устремил на Гайде взор, полный любви, которую он давно питал к ней, никогда не рассчитывая на взаимность. Заключив ее в объятия, он с нежностью произнес:
— Да будет так, моя дорогая, ничто не разлучит нас отныне, я тебя любил, как отец и друг, теперь же я буду твоим преданным супругом, буду всем тем, что ты искала во мне.
С этими словами Гайде и граф вышли, а Максимилиан и Валентина остались одни. Со слезами радости бросились они в объятия друг друга. Потом молодой человек усадил Валентину на диван, прося рассказать о ее чудесном возвращении к жизни.
— Как тебе известно, дорогой мой,— начала Валентина,— я была очень больна, но надеялась выздороветь, потому что мысль о тебе всегда вливала в меня новую жизненную силу. Однажды ночью, когда я лежала одна на одре болезни, в стене отворилась дверь, которой я прежде никогда не замечала. Вошел какой-то человек и прямо направился ко мне; испуганная, я только собиралась закричать, как узнала в пришедшем графа Монте-Кристо, делавшего мне знаки молчать. Сев возле, он рассказал мне, что моя мачеха постепенно отравляла меня, как она уже сделала это с моими бедными дедушкой и бабушкой и старым Барруа. Ему удалось достать для меня противоядие, и чтобы спасти меня, он поселился в соседнем доме и открыл тайное сообщение между этими двумя зданиями. Но средства эти были недостаточными для совершенного отвращения опасности, и поэтому он просил меня принять жидкость, которая погрузит меня на три дня в состояние мнимой смерти. Я выпила состав, поданный мне графом, и лишилась чувств и сознания, не знаю уж, на какое время. Очнувшись, я увидела себя гробу в часовне, и граф стоял возле меня. Подкрепляющее питье возвратило меня к жизни. Граф привел меня в свой дом, где я нашла все необходимое для путешествия. Через несколько дней, совсем поправившись, я отбыла с Монте-Кристо в Марсель, а оттуда — на этот уединенный и прекрасный остров, где я нашла тебя, мой дорогой Максимилиан, предмет моих стремлений.
Крепкое объятие заключило рассказ, и они отправились разыскивать графа, чтобы снова выразить ему их глубокую признательность.
Они вышли из грота и спросили матроса Джакомо, привезшего Максимилиана на этот остров, где граф.
— У меня есть письмо к вам обоим от моего господина,— ответил тот.
— Но где же сам граф Монте-Кристо? — разом воскликнули молодые возлюбленные.
— Он только что покинул остров со своей приемной дочерью и слугой Али… корабль еще виден,— ответил Джакомо, указывая на небольшое судно, на палубе которого можно было различить три фигуры. Это были граф с Гайде и Али. Максимилиан быстро развернул письмо и прочел следующее:
«Мой дорогой Максимилиан!
Корабль стоит на якоре, готовый к отплытию. Джакомо отвезет вас в Ливорно, где Нуартье ждет свою внучку, чтобы благословить ее на брак с вами. Все, что вы найдете в гроте, и мой дом в Париже — свадебный, подарок от верного друга,— которого вы никогда больше не увидите. Мои последние слова: ждите и надейтесь!
Будьте счастливы оба и вспоминайте иногда о вашем истинном друге.
Эдмон Дантес, граф Монте-Кристо.»
Между тем судно графа все удалялось от острова, свежий ветерок наполнил паруса, и корабль постепенно исчезал из глаз Максимилиана и Валентины. Они в последний раз махнули рукой в знак прощания, и скоро судно скрылось за горизонтом.
