Александр Степанов - Порт-Артур. Том 2
Капитан с тревогой смотрел на все приближавшуюся неприятельскую эскадру.
– Совсем близко от нас падают снаряды, – озирался он боязливо на всплески воды.
В это время идущие впереди миноносцы по сигналу адмирала отошли еще дальше от линии броненосцев. «Монголия» отстала от эскадры. Японцы круто повернули «под хвост» русской эскадре и, недостижимые для пушек броненосцев, всей силой огня обрушились на концевые крейсера. Море вокруг них закипело от снарядов. Крейсера, в свою очередь, яростно отстреливались, окутавшись густыми облаками черного дыма. Беспрерывный гул выстрелов и взрывов, гигантские взметы воды создавали захватывающую дух картину стихийной мощи разрушения. Забыв в эту минуту обо всем, Рива не спускала глаз с крейсеров.
Но вот на переднем из них – «Аскольде» – взвились на мгновение разноцветные флажки, и четыре концевых корабля, круто повернув в сторону, полным ходом вышли из-под обстрела.
«Аскольд», густо дымя из своих пяти труб, летел впереди, а за ним поспевали «Новик», «Паллада» и «Диана».
– Молодцы, ловко выскочили! – восхищенно воскликнул Охотский.
Рива облегченно вздохнула и перевела бинокль на броненосцы Они уже прекратили огонь. Пожар на «Цесаревиче» был почти потушен. На «Пересвете» тоже не было видно огня. На всех кораблях стали появляться люди. Матросы суетились на палубе, наскоро исправляя полученные в бою повреждения, но крупных разрушений не было видно ни на одном из броненосцев.
– Пока, слава богу, наши корабли не сильно пострадали, – заметила Рива.
– Мы не видим бортов, обращенных к японцам. Там должно быть больше разрушений, – ответил капитан. – Но самое главное то, что мы прорвались через вражескую эскадру. Она осталась позади! – радовался капитан.
– Она может еще вернуться и догнать нас.
– Это не так просто. Мы ведь тоже не будем стоять на месте, – возразил Охотский. – Видите, как «Цесаревич» прибавил ходу? Наши старички «Севастополь» и «Полтава» едва поспевают за ним.
Японцы, продолжавшие идти прежним курсом, остались далеко позади. Можно было надеяться, что русской эскадре с наступлением темноты удастся укрыться и прорваться на север. На всех кораблях усиленно засемафорили. Сигнальщик, наблюдая в бинокль, сообщил окружающим их значение.
– На «Ретвизане» убитых нет, раненых десять, повреждения малы; на «Победе» трое убито, раненых двадцать, повреждений нет. «Пересвет» – нет ни раненых, ни убитых, ни повреждений.
– Здорово! – удовлетворенно заметил Охотский.
– «Севастополь» – потерь и повреждений нет. «Полтава» – большая пробоина в корме. Принято около трехсот тонн воды. Пятнадцать убитых, двадцать раненых.
– Вот странно, а от нас казалось, что на «Полтаве» все благополучно!
– «Аскольд» – сбита передняя труба, две пробоины. Убито: один офицер и десять матросов, ранено восемь матросов. На «Палладе» и «Диане» все в порядке, – сообщил сигнальщик.
– Раненых сейчас будут доставлять к нам? – спросил поднявшийся на мостик главный врач лазарета Петров[9].
– Едва ли! Это займет много времени, а нам надо удирать во все лопатки от японцев. Видите, они опять повернули за нами. Сейчас начнется настоящая погоня, – показал биноклем назад капитан. – Вот если какой-либо корабль потонет, тогда мы подойдем к месту катастрофы и будем спасать тонущих из воды.
– Даст бог, этого не случится! – с чувством проговорила Рива и еще раз посмотрела в бинокль на «Севастополь», который мирно шел в общем строю. Она радостно улыбнулась сама себе: ее Андрюша был цел и невредим.
Вскоре на кораблях пробили отбой, и с «Цесаревича» просигналили: «Команде пить чай».
– Теперь и нам можно идти кончать прерванный боем обед, – проговорил Охотский.
На палубе стоял оживленный говор, смех, шутки. Настроение у всех после благополучно избегнутой опасности было повышенное.
– Кажется, нам сегодня посчастливилось, – улыбался главный врач. – Прорвались через японскую эскадру и теперь можем двигаться во Владивосток.
– Рано еще радоваться, – охладил его восторг капитан. – Того может вернуться, так как имеет большое преимущество в ходе.
– Пока он догонит, наша эскадра сумеет починить повреждения и снова соберется с силами.
Пассажирки обменивались впечатлениями. Каждая говорила об интересующем ее корабле, где находились либо муж, либо брат, либо возлюбленный.
– Капитан, миленький, узнайте фамилии убитых и раненых офицеров, – обращались они к Охотскому.
– Это не так просто, сударыня. Мы ведь не знаем, какие потери на кораблях.
– Сигнальщик же говорил вам, и мы слышали, что на «Аскольде» есть убитые, а на других нет.
Чтобы отвязаться от назойливых приставаний, капитан обещал справиться по семафору на названном корабле.
В кают-компании стучали ножи и стоял смутный гул общего разговора. Рива следила, чтобы больные получили все, что им полагается.
– Сестра Блюм! – окликнул ее главный врач и, отведя в сторону, шепотом сообщил: – К нам подходит японский крейсер. Очевидно, они хотят захватить «Монголию». Побудьте здесь, чтобы не произошло паники.
Рива испуганно посмотрела на него и побледнела. Главный врач понял, что она не – справится с его поручением.
– Выйдите на палубу, – сказал он. – Там вам будет лучше.
Спотыкаясь и вся дрожа от волнения, Рива поднялась на палубу. Здесь уже собрался почти весь медицинский персонал: врачи, студенты-медики и перепуганные сестры. Ни капитана, ни его помощников не было. Все были очень взволнованы и с тревогой смотрели на быстро приближающийся японский крейсер. Уже хорошо были видны стеньговые флаги с изображением восходящего солнца. На мачте то и дело появлялись различные комбинации флагов. На мостике сигнальщик, переодетый в штатское, разбирал вместе с молоденьким вахтенным начальником значение сигналов.
– Остановиться, спустить трап, – сообщали они с мостика японские приказания.
– Что с нами будет? – взволнованно допытывались все у Петрова.
– Мы находимся под охраной Красного Креста, и, следовательно, нам ничто угрожать не может, – успокаивал главный врач.
– Вдруг они нас уведут в Японию? – спросила Рива.
– Ну что ж. Будем сперва протестовать, а затем повинуемся: иле и пойдем, куда нам велят.
– С какой же это стати? Мы хотим оставаться с русскими, а японцы пусть, если хотят, устроят плавучий лазарет и следуют за своей эскадрой.
Пока на палубе спорили, крейсер успел подойти к «Монголии», став в полукабельтове, бортом к ней. Все невольно залюбовались им. Стройный, чистенький, весь как выточенный из серой стали, он казался нарядной яхтой, а не военным кораблем. Но направленные в сторону русских дула палубных орудий говорили о его враждебных намерениях.
