Джеймс Купер - Сын охотника на медведей. Тропа войны. Зверобой (сборник)
Приказ вождя тотчас исполнили. Несколько сиу схватили Вокаде и Мартина, чтобы связать их еще крепче. Бауман крепко стиснул зубы, стараясь не издавать громких стонов. Вместе с другими теперь он сидел высоко в седле.
– Ужасно! – пробормотал Дэви, повернувшись к Джемми. – Для этих храбрых ребят помощь придет слишком поздно. Мы оба виноваты в их смерти. Мы с тобой не должны были соглашаться на эту глупую авантюру!
– Ты прав, и… Чу!
Где-то вдали послышался сиплый крик грифа. Занятые пленниками огаллала не обратили на него никакого внимания.
– Это знак Разящей Руки, – прошептал обрадованный Джемми. – Он часто говорил о нем и показывал, как это делается.
– Если бы это и в самом деле был он!
– Небо свидетель, что я не ошибся! Если это так, то Разящая Рука пошел по нашим следам и вышел сюда с той стороны. Взгляни-ка туда, в лес! Ничего не видишь?
– Да, да! – оживился Дэви. – Там колышется дерево. Я вижу, как качается верхушка. Это не просто так! Там люди!
– Теперь и я вижу! Но отвернись, чтобы огаллала ничего не заподозрили!
И громко, но уже по-немецки, Толстяк крикнул:
– Мастер Мартин, не волнуйтесь! Помощь уже пришла. Только что наши друзья подали нам знак.
Он благоразумно не называл имен прибывших: огаллала, услышав их, могли обо всем догадаться.
– Что протявкал этот пес? – воскликнул вождь. – Он тоже хочет умереть в дыре?
К счастью, Тяжелый Мокасин удовлетворился лишь этим резким замечанием.
– Это правда? – выкрикнул Бауман тоже по-немецки.
– Да! Они на той стороне, в лесу.
– Но они придут слишком поздно! Прежде чем они пересекут реку, все будет кончено. И потом, в любом случае их заметят враги.
– Ба! Они что-нибудь придумают!
Лошади с пленниками так тесно стояли друг к другу, что последние могли понять даже шепот. Руки их были завернуты за спину, а ноги связаны под брюхом животных.
– Эй, Дэви, – прошептал Джемми, – наших лошадей никто не держит за поводья, и потому мы, собственно, уже наполовину свободны. Ты уверен, что твой старый мул, несмотря на веревки, подчинится тебе?
– Нет проблем! Я сожму его бока ногами так, что он станет шелковым.
– Моя старая кляча тоже послушная. Стой! О Боже, помоги! Начинается! Все же, похоже, помощь придет поздно, слишком поздно!
В этот миг земля под копытами лошадей начала дрожать, сначала тихо, потом сильнее, откуда-то из глуби недр послышался нарастающий раскатистый грохот – гейзер начал извергаться. Хотя лошади со вчерашнего вечера немного привыкли к этому дрожанию, они стали гораздо беспокойнее, чем прежде, когда были свободными.
Вождь первым делом перегнулся через край кратера и свесил вниз лассо, чтобы замерить, на какой высоте нужно повесить обоих обреченных. Потом оба лассо быстро были привязаны к крепким выступам высокой насыпи кратера, а другие концы укрепили под руками Мартина и Вокаде так, чтобы те оказались внутри не выше замеренной глубины.
Шум все нарастал, и все отошли назад. Только двое сиу остались у кратера, чтобы, как только поднимется ил, тотчас опустить вниз обоих осужденных. Эти минуты обоим Бауманам показались вечностью.
А что же Разящая Рука? Почему он медлил?
Его взгляд неотрывно следил за каждым движением огаллала. Когда он увидел, что Вокаде и Мартина подтащили к кратеру, ему наконец все стало ясно.
– Они решили медленно утопить их в иле, – пояснил он индейцам. – Быстро под прикрытием деревьев спуститесь вниз, туда, где лес выходит к самой реке, переправьтесь на другую сторону и галопом мчитесь наверх! Войте при этом что есть мочи и лупите камнями по огаллала!
– Наш брат не поедет с нами? – спросил огромный шаман.
– Нет, сейчас не могу. Я должен остаться здесь и позаботиться о том, чтобы ни с одним из наших братьев до вашего появления не случилось несчастья. Вперед, скорее! Нельзя терять ни секунды!
– Уфф! Вперед!
В следующий миг шошоны и апсарока исчезли. Боб остался рядом с Разящей Рукой, и тот приказал ему:
– Так, хватайся за эту ель! Тряхнем ее.
Приложив ладони к устам, он издал крик грифа, который и услышали Джемми и Дэви. Он заметил, что они на миг взглянули вверх, стало быть, приняли сигнал.
– Зачем трясти дерево? – спросил Боб, одной ручищей ухватившись за ствол.
– Дадим им знать. Сиу хотят бросить Мартина и Вокаде в кратер. Видишь, они лежат там связанные на самом краю?
– Что?! Убить масса Мартин? Когда? Сейчас?
– Наверняка уже через минуту!
Тут негр выронил мушкет, который держал в другой руке.
– Убить масса! Это не быть, это нельзя позволить! Массер Боб не разрешить! Массер Боб убить их все! Боб сейчас быть там!
Он бросился вниз.
– Боб, Боб! – кричал ему вдогонку Разящая Рука. – Назад, назад! Иначе ты все погубишь!
Но негр не слышал его. Им овладела дикая ярость. Он не думал о том, что безоружен, его двигала лишь яростная жажда как можно скорее перебраться на тот берег. Как хороший пловец, он знал: чтобы выбраться на берег в каком-то определенном месте, нужно войти в воду гораздо выше по течению. Итак, он не поспешил вниз по освещенному береговому склону прямо к воде, а помчался широкими прыжками, лавируя среди деревьев, в сторону, вверх по реке, и свернул лишь тогда, когда, по его мнению, достаточно удалился. Черная гладкая скала в этом месте острой косой врезалась в воду. В спешке Боб, не раздумывая, сел и заскользил, словно хотел на санях прокатиться вниз по склону, и влетел в маслянистую, покрытую грязными хлопьями пены воду.
При этом он наткнулся на нечто твердое, что едва не вонзилось в его тело. Этим предметом оказалась толстая ветка, почему-то торчавшая здесь, в береговом грунте.
– Ох, ох! – застонал негр, почувствовав боль. – У массер Боб нет ружье. Сук быть его ружье, его дубина!
Он одним махом вырвал из ила увесистую палку и поплыл. До сих пор огаллала не заметили отважного чернокожего. Во время катания с горы его черное тело совершенно не отличалось от темной горной породы, и теперь торчавшие из воды голова и плечи полностью сливались с грязной поверхностью. Впрочем, огаллала все свои взоры обратили на иловый кратер, ничто другое сейчас их не занимало.
Теперь, когда подземный гул превратился в рокот и послышалось бурление, Разящая Рука увидел своих краснокожих союзников, чуть поодаль скачущих к воде. Они не таились, но находились еще далеко, и это была катастрофа.
Он прислонил свой штуцер к дереву, за которым стоял, и поднял вверх тяжелую двустволку «медвежебой» – на эти два ружья он мог положиться. Любой другой в такой напряженный момент, скорее всего, дрожал бы от волнения, но этот человек вел себя так спокойно, словно намеревался пострелять по мишени в кругу друзей.
