Александр Лермин - Сын графа Монте-Кристо
Репортер трещал, как сорока, и неутомимо работал зубами и ногтями, распутывая узлы. Наконец он достиг цели: Альбер был свободен.
— Теперь надо удирать поскорее,— сказал журналист.
— Но, господин Гратилье, я не могу сделать и двух шагов: вот уже двое суток, как я ничего не ел.
— Это почему?
— Я хотел уморить себя голодом.
— Пардон, мой дорогой, это уж совсем глупо. Ну где же я теперь достану здесь бифштекс или котлету?
Из селения слышались крики. Гратилье прислушался и покачал головой.
— Не стоит терять времени… Однако, чем бы вас покормить?
Он быстро начал обыскивать карманы убитых и вскоре нашел небольшую фляжку с ромом и кусок баранины.
— Пожалуйста, капитан,— весело сказал репортер, подавая Альберу флягу и мясо,— перекусите, и с Богом!
Глоток рома и кусок мяса значительно подкрепили Альбера.
— Мне кажется, теперь я в состоянии идти,— сказал он.
— Очень хорошо,— воскликнул Гратилье,— итак, в дорогу! Но только, черт возьми, в какую сторону нам двинуться?
— Вы не знакомы с местностью? — спросил изумленный Альбер.
— И не имел случая даже познакомиться. Меня держали взаперти в какой-то яме вместе с ящерицами и жабами. А вы что, тоже не имеете понятия об этой стороне?
— Ни малейшего, меня привезли сюда связанного и в бессознательном состоянии!
— Дело усложняется. Но вот что я вам предложу. Куаны пошли направо, так что нам следует податься влево.
— Вполне согласен с вами.
— Если бы только скорее рассвело!
— Сохрани Бог! Нас тогда тотчас же схватят!
— Не беспокойтесь, куанам не до того: у них, кажется… Однако, черт возьми, куда это я попал…
Журналист не договорил начатой фразы — он кубарем скатился в какую-то лощину и исчез из виду. Впрочем, скоро встал на ноги и принялся искать свою шляпу, но безуспешно. Эта потеря крайне огорчила репортера.
— Начало скверное,— сказал он,— я не привык ходить без шляпы, а то эти черномазые черти, пожалуй, подумают, что я оказываю им почтение! Но времени терять не стоит, необходимо провести рекогносцировку местности. Подождите минутку…
Гратилье лег на землю ничком и стал ощупывать почву. Беглецы, очевидно, попали в лощину, образовавшуюся из-за дождей…
— А, вот и тропинка! — вдруг воскликнул с радостью журналист. — Теперь, капитан, следуйте моему примеру,— делать нечего, придется продолжить нашу прогулку на четвереньках.
Альбер последовал совету своего друга.
— Держитесь крепче за мои ноги, чтобы нам не растеряться в потемках,— продолжал репортер,— церемонии здесь неуместны.
— Но,— возразил Альбер,— вы постоянно приносите себя в жертву… Позвольте мне в данном случае занять ваше место…
— Ах, оставьте, пожалуйста! Мне только очень жаль мои панталоны — их шил сам знаменитый Ворт, и других таких он уже, наверное, не сошьет!
Гратилье и Альбер поползли дальше.
— Вы, вероятно, прежде были, лягушкой или ящерицей,— со смехом сказал капитан.
— Смейтесь, смейтесь, капитан. Только бы нам…
Он остановился на полуслове, и капитан, крепко державший его ноги, потащил его назад.
— Премного вам благодарен,— сказал, глубоко вздохнув, Гратилье,— чуть-чуть не свалился в пропасть, и здесь нам, кажется, волей-неволей нужно остановиться.
Вытянув руки, он ощупывал почву, тщетно отыскивая точку опоры. Ложбина в этом месте кончалась, с обеих сторон были высокие скалы, и наши беглецы не видели ни зги.
— Положение вообще незавидное! — в раздумьи сказал Гратилье.— Впрочем, не совсем уж безвыходное. Вот что я вам предложу… Надо спрыгнуть туда, вниз.
— А если мы свалимся в пропасть?
— Эта беда не так велика: хуже будет, если мы попадем в лапы бедуинов. Во всяком случае, надо попытаться.
— Спрыгнуть вниз?
— Да.
— Но это безумие!
— Совершенно верно, но делать нечего, и очень жаль, что я не захватил с собой веревки. Впрочем, откуда я мог знать, что…
— Возьмите мой пояс,— вскричал Альбер,— он сшит из крепкой шерстяной материи и в длину имеет метра четыре…
— Чего же вы раньше не сказали! Давайте его сюда! Гратилье взял пояс, развернул его и сказал:
— Я обвяжусь этим поясом, вы подержите его, а я спущусь вниз для исследования.
— Этого я не допущу — теперь мой черед, позвольте,— возразил капитан.
— Ах, оставьте, пожалуйста! Как-нибудь после с вами сквитаемся! Раз, два, три! — готово… Теперь держите крепче и осторожно опускайте меня!
Гратилье подкрепил себя на дорогу глотком рома и начал спускаться.
— Да здравствует Франция! — вскричал он.
Собрав все свои силы, Альбер, прислонясь к скале, крепко держал пояс, прислушиваясь к голосу репортера.
— Дело идет как по маслу,— весело восклицал Гратилье,— то есть, летание вообще приятная вещь! Однако, что это… черт возьми…
Крик журналиста слился с криком капитана: пояс разорвался, и Гратилье свалился в пропасть, туда же полетел и Альбер, увлеченный толчком. В этот момент за скалой раздались выстрелы. Неужели беглецы попали из огня да в полымя?
40. У подножия Казбы
— Туда, в Уарглу!
Этот крик вылетел из груди графа Монте-Кристо и поверг в страх весь лагерь.
Уаргла, этот таинственный город, место пребывания страшных куанов, был предметом ужаса для всех арабов, и потому при графе осталось не более пятидесяти человек. Верблюдов и съестные припасы тоже пришлось оставить в лагере. Несчастный отец ни на что не обращал внимания. Крепко натянув поводья, устремив взор в пространство, скакал он во главе своего отряда по раскаленной пустыне. С ним рядом ехала Медже.
Страшное подозрение вдруг зародилось в душе графа.
— Назад, проклятая,— вскричал он,— кто поручится мне, что не ты выдала моего сына куанам?
Медже побледнела и, рыдая, склонила голову.
— О, господин,— воскликнула она,— в чем вы меня подозреваете?
Во взгkяде и тоне девушки выразилось такое искреннее отчаяние, что Монте-Кристо тут же раскаялся в своих словах.
— Прости меня, дитя,— сказал он кротко,— скорбь о сыне сводит меня с ума. О, если я не найду его!
— Не падай духом, мой дорогой господин! Наши кони летят с быстротой ветра, и ты, как громом, поразишь куанов! Верь мне, ты одолеешь их, никто не в силах бороться с победителем льва!
Вот до чего дошел Монте-Кристо! Его, этого человека с железной волей, не знавшего ни страха, ни утомления, утешала слабая женщина — почти ребенок! Но нет, он не склонится под тяжестью горя, он победит куанов и во что бы то ни стало освободит своего сына!
