Ростислав Самбук - Сокровища «Третьего Рейха»
Парень хотел уже возвращаться, но услыхал за дверью не то шорох, не то стоны. Прислушался, приложив ухо к дубовым доскам, — действительно за дверью кто–то был.
Гюнтер поцарапал дверь и затих. Стояла такая тишина, что, казалось, звенело в ушах.
И вдруг стон.
Юноша переступил с ноги на ногу. Что делать? А–а, все равно, хуже не будет. Спросил громко!
— Эй, кто там?
Тишина — и вдруг:
— Пить… воды…
Неужели Карл? Кажется, Гюнтер узнал голос. Прижался к двери, даже больно стало уху. Позвал!
— Карл! Карл! Это я, Гюнтер!
Снова тишина, потом радостный крик:
— Гюнтер! Как ты сюда попал? Неужели на самом деле ты? Можешь открыть дверь?
Гюнтер с тоской осмотрел тяжелые дубовые доски и стальные полосы на них.
— Нужен лом… Хотя бы топор…
— Как ты проник сюда?
Гюнтер рассказал.
— Погоди, — сказал Карл после паузы, — говоришь, монах спит? Ключи у него в кармане сутаны. Связка ключей. Но учти, он вооружен, носит пистолет в заднем кармане брюк.
— Да… — Гюнтер уже знал, что делать. — Я пошел, и не волнуйся…
— Будь осторожен.
…Аннет хотелось спать, веки сами закрывались, сон одолевал ее, а Гюнтер все не возвращался. Аннет подумала, что именно такая пытка — самая нестерпимая. Да и солнце припекало, какие–то насекомые нудно жужжали, тоже навевая сон.
Боже мой, где же Гюнтер?
Тот появился, когда противиться сну не было никакой силы, выглянул из–за кустов, что росли рядом с гаражом, и осторожно огляделся.
Девушка провела руками по лицу, отгоняя сон. Гюнтер подавал какие–то знаки, она не сразу поняла, что он хочет, но наконец, догадавшись, пролезла через заросли и приблизилась к калитке.
— Давай… — прошептал Гюнтер. Он приставил к калитке садовую лестницу, влез на нее и подал Аннет руку. Девушка через несколько секунд была в саду.
— Что? — спросила.
— Карл там, — кивнул на виллу Гюнтер.
Аннет хотела объяснить ему, что ощущала присутствие Карла, была уверена, что найдут его, но не могла произнести ни слова, только выжидающе смотрела большими выразительными глазами.
— Монах заточил его в подвал, — объяснил Гюнтер. — Можно позвать полицию и поднять шум, но это нежелательно. Ты мне поможешь. Святой отец храпит в беседке, у него пистолет в заднем кармане брюк, нужно его разоружить и достать ключи.
Аннет все время кивала.
— Я пролезу в беседку! — предложила решительно.
— Да, — подтвердил Гюнтер. — Сейчас мы осмотримся и все решим.
Шли к беседке по асфальтированной дорожке, бесшумно, и Аннет старалась ступать по следам Гюнтера. Согнувшись пролезли к входу, Гюнтер огляделся. Обернулся к девушке, прошептал чуть слышно:
— Спит в пижаме. Брюки там… — кивнул неуверенно.
Не успела Аннет что–то сказать, как он поднялся и проник в беседку.
Отец Людвиг спал, сладко сопя и подложив руку под щеку. Гюнтер прошел мимо, присел за стулом, на котором висели брюки, вытащил пистолет. Отличный никелированный вальтер; Снял с предохранителя, перезарядил, на всякий случай вогнав патрон в канал ствола.
Сейчас ключи. Сутана монаха висела почти рядом — ощупал карманы, но ключей не нашел. Черт, придется поднять церковника. Нежелательно, но что поделаешь!
Гюнтер встал над монахом, ткнул пистолетом в.грудь. Отец Людвиг сразу раскрыл глаза, хотел вскочить, но Гюнтер толкнул его назад.
— Спокойно, святой отец! — приказал. — И не думайте кричать, если не хотите получить пулю. Где ключи?
— Какие ключи?.. — начал монах, заикаясь. — Что вы х–хотите от меня?
Гюнтер махнул рукой Аннет.
— Обыщи его!
Церковник сполз с тахты.
— Я не имею привычки держать деньги дома, и вы ничего не найдете.
Аннет засунула руку под подушку, вытянула связку ключей.
— Встать! — скомандовал Гюнтер. — И без шуток, все равно вас никто не услышит! Продолжим разговор в доме…
Отец Людвиг покорно двинулся к вилле. Хотел зайти в гостиную, но Гюнтер подтолкнул его к лестнице.
— Туда… туда… — произнес с насмешкой, — я хочу, чтобы вы сами освободили своего узника.
— Какого узника? — запротестовал монах. — Я никуда не пойду, и вы не имеете права!..
— А вы имели право посадить под замок нашего товарища? Не вышло, святой отец! Просчитались… Ну! — ткнул дулом пистолета в спину. — И без фокусов!
Монах как–то сразу обмяк и стал покорно спускаться в подвал. Там, в каменной комнате, Гюнтер не отказал в удовольствии поставить его в позу, какую видел во многих полицейских фильмах, — лицом к стене, руки над головой.
— Открой! — Гюнтер показал Аннет на дверь.
Та звякнула связкой, ключей, отыскивая нужный, а Гюнтер стоял с поднятым пистолетом. Аннет подобрала ключ, открыла дверь. И закричала. Гюнтер шагнул к ней. Воспользовавшись этим моментом, монах бросился к лесенке, Гюнтер метнулся за ним, подставил ногу, отец Людвиг покатился по полу и завопил, будто его убивали.
Гюнтер зло пнул его ногой.
— А ну вставай, паршивая свинья, и если…
Церковник встал, стоял с поднятыми руками, смотрел затравленным зверем. Гюнтер подтолкнул его в комнату, откуда доносились голоса Аннет и Карла.
В дверях остановился, пораженный: Карл стоял у стены с поднятой рукой, прикованной стальным наручником к высоко вбитой скобе.
— Ого!.. — только и сказал Гюнтер. Зло ударил монаха в спину. — Ну, быстрее! Аннет, дай ему ключи.
Отец Людвиг тонкими дрожащими пальцами взял связку. Нашел ключ, отомкнул стальное кольцо на руке Карла. Тот сразу обессиленно опустился на пол.
— Дайте мне воды…
Отец Людвиг засуетился.
— Сейчас… сейчас…
— К стене! — приказал Гюнтер. Он уже знал, что именно предпримет, это было не только необходимо, а и справедливо — око за око. Заставил монаха поднять руку, щелкнул наручником, позвенел ключами и спрятал их в карман. Сказал с издевкой: — Придется вам, святой отец, немного отдохнуть в одиночестве…
Монах запричитал:
— Я старый и больной человек, я не выдержу!
— Выдержишь! — Гюнтер наклонился к Карлу. — Как ты?
Аннет принесла воду. Карл жадно выпил полный кувшин. Хотел встать, однако ноги дрожали, и Гюнтер поднял его.
Карл погрозил церковнику кулаком, крикнул:
— Ну, жаба, чья взяла?.. Он, — объяснил друзьям, — ничего не знает о шифре, но быстро сообразил, чем это пахнет. Заманил меня сюда и пытался узнать, кого мы разыскиваем. Деньгами запахло, грязные руки свои протянул к ним, клялся, что выбьет из меня тайну, что эсэсовские методы — детская забава, а гестаповцы были примитивными и малограмотными, не изучали всех тонкостей пыток святой инквизиции. Может, я вру, святой отец?
