Юрий Волошин - Пираты Марокко
– Я понимаю, госпожа.
– Но ты ничего не ешь, руми. Угощайся. Видишь, я не очень-то соблюдаю обычаи и шариат. Я столько повидала разных народов и религий, что поневоле у меня все смешалось, и настоящей веры я в себе не чувствую.
– Это плохо, госпожа. Вера необходима. Она укрепляет дух и скрашивает невзгоды.
– Возможно, ты и прав, руми.
Они молчали, и Пьер ломал себе голову, стараясь проникнуть в потаенные мысли Захры. Но она сказала об этом сама:
– Знаешь, руми, я решила не мстить тебе. Ты рад? Согласись, что ты не ожидал этого.
– Согласен с тобой, госпожа. Я действительно не ожидал такой милости.
– И знаешь, что толкнуло меня на это?
– Откуда, госпожа? Я лишь ломал голову, но ничего придумать не мог.
– Я полагала, что ты пойдешь к моему мужу с жалобой, но ты не пошел. Почему, руми?
– Да как-то неудобно мужчине жаловаться и просить защиты от женщины, госпожа. Не в моих это правилах.
– Неужто не пожалел бы жизни ради своих призрачных правил, руми?
Пьер неопределенно пожал плечами, давая понять, что она имеет право на собственное мнение, потом сказал:
– Все в руках Всевышнего, госпожа. Я полностью положился на его мудрость и рассчитывал на нее, ибо ничего страшно греховного я не совершал.
– Вот как? Похвально, руми, но это меня не трогает. Я на это гляжу иначе. Однако позволь мне не согласиться с тобой относительно воли Господней. Не все в его руках, руми. В моих руках тоже кое-что есть, согласен ты со мной?
– Разумеется, госпожа, но и твоими руками руководит мудрость Господня.
– Ладно, оставим этот трудный и вряд ли разрешимый разговор, руми. Я еще раз заверяю тебя, что моя месть не совершится – можешь спокойно продолжать жить. Я лишь хочу сказать, что завидую твоей жене. У нее есть такой замечательный муж. Я впервые встречаю такого, кто отказал бы в моем желании. Однако ты оказался слишком хорош для меня. Потому я и прощаю тебя. И вот еще что. Прими и передай своей жене от меня небольшой подарок в знак уважения и в память обо мне.
Захра протянула маленькую коробочку, и Пьер нерешительно взял ее, теряясь в догадках о том, что в ней. Захра, догадавшись о причине его нерешительности, сказала:
– Не опасайся, руми. Там ничего страшного и коварного нет. Бери смело и постарайся передать жене. Я знаю, как будет трудно тебе это сделать, и буду молить всех известных мне богов и духов о помощи тебе, руми. Ты слишком странный человек, и я тебя долго не смогу забыть.
Пьер согласно кивнул, открыл коробочку, и на него брызнули искры крупных бриллиантов в золотой оправе. Это было ожерелье необычайной красоты. Пьер завороженно глядел на это сокровище и лишь спустя минуту промолвил дрогнувшим голосом:
– Госпожа, смогу ли я принять столь дорогой и прекрасный дар? Да еще от женщины. Не будет ли это слишком большой платой за мое скверное поведение, госпожа?
– Бери, бери! Расскажи обо всем жене, она меня поймет и подарок с удовольствием примет. Я уверена в этом. Так что не сомневайся, я ведь от всего сердца дарю эту вещицу, потому она может принести тебе удачу. Бери и уходи. Мы больше не увидимся. Прощай, руми, да хранит тебя Господь!
Глава 29
Интересное предложение
Рассказ Пьера обо всем, что произошло, произвел на друга настолько сильное впечатление, что тот сперва лишь грязно ругался, а потом напился до бесчувствия.
Наутро Пьер не выдержал, заметив:
– Арман, не слишком ли ты переживаешь? Да и пить так не стоит.
– Да брось ты, Пьер! Или сам ни разу не напивался с горя?
– Да, но причины были другие. А у тебя что? Какая-то смазливая баба бросила. Что, неужели их у тебя мало было? Найдешь другую.
– Другой такой быть не может, запомни ты это, Пьер! Я весь закипаю, вспоминая, как она со мной поступила.
– Ты был ослеплен страстью и не замечал того, что она, как мне кажется, вообще лишена способности любить по-настоящему. Ей лишь бы удовлетворить свою страсть, которая сильно смахивает на животную похоть. Это вроде коллекционирования мужчин. Поверь мне, она не стоит того, чтобы так убиваться. Посмотри трезво, и ты поймешь меня.
– Легко сказать, Пьер, а что делать, когда в груди бушует буря и мозг затуманивается то местью, то любовью, то еще черт знает чем. Иногда я и сам не могу разобраться в своих чувствах и готов просто убить ее!
– И все же, Арман, советую тебе успокоиться. Молись, и Бог тебе поможет.
– Оставь Бога в покое, Пьер! Он не поможет мне!
– К тому же, Арман, что еще ты надеялся получить от Захры, кроме чувственного удовольствия? Это же ясно с первого взгляда на нее.
– Если ты прав, Пьер, то я постараюсь успокоить свою страсть. Но как это мне доказать себе самому и втолковать в мою непутевую голову?
– Ты же сам как-то говорил, что она весьма смахивает на кахбу-шлюху, или это ты о другой?
– Это не имеет никакого значения, Пьер. Она околдовала меня, и с этим ничего не поделаешь. Возможно, время излечит меня от наваждения.
– В таком случае надо занять себя работой, к примеру, занятиями фехтованием. Ты ведь так и не освоил до конца многие приемы, а они всегда могут пригодиться при нашей жизни. Подумай, Арман.
– Скорей всего, ты прав, Пьер. Надо отвлечь себя. Поехать бы поохотиться, да одному или только с тобой рискованно. Можно нарваться на соседей.
– Надо предложить Шамси. Думаю, он заинтересуется.
– Правильно, Пьер. Вот ты и позови его на охоту. Он горы знает, да и охотники тут найдутся. Действуй!
Прошло почти две недели, прежде чем Пьеру удалось договориться с зятем Аммара. Тот выслушал Пьера, подумал немного. Потом лицо его просветлело, и он ответил, скривив уголок губ:
– Что ж, руми, предложение заслуживает внимания. Время тоскливое, а до весны еще далеко. Можно и на охоту отправиться. Это дело и Аллаху угодное. Хорошо, руми, я подготовлю людей и снаряжение. Ехать-то придется в горы, а это по вашему счету миль около десяти.
– Так далеко, раис?
– Ну, во-первых, в тех местах будет безопаснее от наших строптивых соседей, а во-вторых, там и дичи больше. Можно и баранов встретить, а это достойная добыча. Молодец, руми, что надоумил заняться этим делом. Жди!
И уже на следующий день тигремт загудел в приготовлениях к предстоящей охоте. Свита Шамси стала даже приветливей обходиться с Пьером. Им смертельно надоело торчать в замкнутом пространстве столько времени, и предстоящая охота казалась отменным развлечением.
Три дня спустя небольшой караван из четырех верблюдов и полутора десятков всадников в полном вооружении выехал на заре по направлению к горам. Они волнистой цепью вздымались где-то у горизонта. Некоторые вершины уже белели снегом и казались издали кучками облаков. Дожди на время прекратились, солнце часто выглядывало из-за туч, и местность, покрытая буйной зеленой растительностью, казалась мирной и веселой.
