Патрик О'Брайан - Миссия на Маврикий
Когда две вершины Бамбуковой горы слились в одну и Пон Дю Диабль показался на северо-западе, Джек убавил паруса, отправился на формарс с ночной трубой и повел корабль, скользящий под одними марселями подобно привидению, к берегу, используя последние дуновения берегового бриза. Глаза Джека привыкли к темноте, и он довольно прилично ориентировался в свете лишь звезд и тонкого месяца, так что он вовсе не был удивлен, когда с первыми отблесками рассвета обнаружил «Манш» и «Венус» (но не «Эстри») стоящие в двух милях под ветер, мористее линии рифов. «Ифигения» все еще стояла сразу за линией рифов, а вдали у Порт Зюд-Эст можно было рассмотреть «Беллону», «Минерву», «Нереиду» и компанейский «Цейлон», а также обгоревшие остовы «Сириуса» и «Мэджисьен» в лагуне. Но в состояние шока его привел пятый корабль, ошвартованный сразу за кормой избитой «Нереиды». Оперев трубу на закраину мачты и аккуратно настроив фокус, он опознал его — «Рэйнджер» из Бомбея. Это был лишь транспорт, но это было настоящее сокровище для остатков его эскадры — ибо он вез запасные реи и стеньги и еще три сотни тонн бесценнейших припасов. Его прибытия ожидали с нетерпением все эти дни в Сен-Поле: «Оттер», абсолютно непригодный для выхода в море, «Стонч», жестоко нуждавшийся в замене рангоута, да и сама «Боадицея», потеряй она хоть одну деревяшку — и останется только свистеть в кулак. И вот долгожданный «Рэйнджер» переоснащает вражеские корабли, и жестоко пострадавшая в долгом бою «Беллона» уже щеголяет новенькими бом-брам-реями. Взгляд Джека потяжелел.
Ни над фортом, ни над «Ифигенией» все еще не было никаких флагов, захвачены ли они? Если нет — то, несомненно, его шлюпки смогут отбуксировать «Ифигению» через проход под прикрытием пушек форта и «Боадицеи», а дальше, даже с таким побитым напарником, можно было атаковать «Венус» и «Манш», ибо, хотя у Джека было мало припасов, у него хватало людей и снарядов. Время робких оборонительных действий вышло! Он спустился на палубу и дал приказ сигнальщику поднять секретный позывной и сигнал о его намерениях. «Боадицея» шла к каналу в лучах восходящего солнца, сигнальные флажки реяли на мачте, а Джек старался одним глазом смотреть на французские фрегаты, а другим — на форт и «Ифигению». Вперед и вперед, и все еще не было ответа ни с батареи, ни с фрегата, хотя солнце уже поднялось на ладонь от горизонта. Еще несколько минут, и фрегат входил в зону действия артиллерии форта.
— Пушка с наветренного борта, мистер Сеймур, — приказал Джек. — И заполоскайте фор-марсель.
В ответ на сигнальную пушку британский флаг пошел вверх на недалеком уже флагштоке, затем, после паузы, когда пустой фал колебался вверх-вниз, как при заклинивании в блоке, вверх пополз секретный позывной.
— К повороту! — скомандовал Джек: сигнал с острова был десятидневной давности.
На «Боадицее» все были готовы к команде, и она повернула на левый борт проворно, как контрабандистская шхуна, уложившись в собственную длину. Рявкнули орудия форта, и с недолетом в двести ярдов над волнами встали белые водяные столбы, за которыми последовали насмешливые крики. Чуть позже вереница шлюпок с пленниками отчалила от острова к «Манш».
«Манш» подобрал их и двинулся в кильватер «Венус», идущей под косыми парусами с намерением перенять ветер у «Боадицеи». Как только «Манш» вышел за линию рифов, оба фрегата подняли брамсели. Было видно что оба они уже приготовились к бою, и, судя по их действиям, не собирались от этого боя уклоняться. Джек вперил взгляд во вражеские корабли, чуть не вдавливая окуляр трубы в глазницу. Он внимательно изучал манеру управления французских капитанов, оценивая ходовые качества их судов, и стараясь разглядеть, не строит ли противник каверзы с целью скрыть их реальную скорость — и все это время он держал «Боадицею» чуть впереди за пределами радиуса действия французских орудий. К моменту, когда вахта сменилась, Джек понял, что может спокойно отрываться от противника, и что «Венус» куда лучший ходок, чем «Манш» и можно попробовать заставить их разделиться… Но, пока он размышлял над возможными действиями в случае такого разделения (ночной бой, спуск шлюпок с десантом за линией рифов для захвата форта), французы прекратили преследование.
«Боадицея» немедленно развернулась и, поставив бом-брамсели, двинулась за французскими кораблями, стараясь выйти к ним на предельную дальность ее медных носовых погонных орудий. Как только дистанция сократилась, эти пушки выпалили, целясь в «Венус», несущую широкий вымпел Гамелена. «Венус» и «Манш» ответили кормовыми орудиями батарейной палубы, но те располагались чересчур низко для такой дистанции. Так и неслись по бескрайнему морю три корабля, ни одна из сторон не могла нанести другой каких-то повреждений, пока счастливое ядро с «Боадицеи», три раза срикошетировав по пологим волнам, не врезалось в борт «Венус». Гардемарин с высоты формарса сообщил о суете на ее квартердеке, после чего немедленно французские фрегаты развернулись — и снова «Боадицея» понеслась на юго-запад.
Весь день команда гнала корабль впереди французов, они перепробовали все фокусы «хромой утки», чтобы выманить быструю «Венус» подальше от «Манш», но ничто не сработало. Гамелен не имел романтических склонностей к поединку один на один, и явно был готов драться только используя преимущество в численности. Оба француза, держась в полумиле друг от друга, упрямо гнались за «Боадицеей» всю дорогу от Маврикия до Реюньона.
— Ну что ж, в конце-концов, мы неплохо познакомились с нашими врагами, — обратился Джек к Сеймуру и собравшимся на квартердеке офицерам, когда огни Сен-Дени показались в двух милях к юго-западу и с ними испарились последние надежды на разделение противника.
— Да, сэр, — отозвался Сеймур. — И мы всегда можем дать им брамсель форы. Обросшие днища, никаких сомнений.
— На «Манш» изрядно долго ковырялись при переносе парусов через штаги, заметил Троллоп. Я дважды обратил на это внимание.
— Шустрыми их не назовешь, не так ли, сэр? — подал голос Джонсон.
— Бурдюки ходячие, — добавил из темноты голос неопределенной принадлежности.
В каюте во время позднего ужина Джек обратился к Стивену:
— Вот тут Феллоуз составил список того, что нам требуется. Могу я просить тебя отправиться к Фаркьюхару, рассказать ему, как обстоят дела, попросить его вытрясти из подчиненных все, что возможно — и чтоб к утру это все было у береговой линии в Сен-Поле? И не извиняйся — мне еще надо сделать тысячу вещей, он поймет.
До того, как Стивен собрался с ответом, в каюту ввалился Пятнистый Дик со словами: «Вы меня звали, сэр?»
