Оливер Боуден - Assassin’s Creed: Renaissance
Неоднократно прыгая с крыш, он, тем не менее, никогда прежде не сталкивался с подобной высотой. Стога сена выглядели размером с кусочки поленты, но Эцио понимал, что другого способа спуститься на землю нет, и что, чем больше он думает, тем сложнее будет это сделать. Он сделал два-три глубоких вздоха и бросился вперед и вниз, в ночь, вытянув руки, словно при прыжке в воду.
Ему показалось, что падение длилось не один час, ветер свистел в ушах, ерошил волосы и трепал одежду. А потом перед глазами появились стога сена. В последний миг он закрыл глаза…
…И рухнул прямо в стог! Дыхание перебило, но он, шатаясь, поднялся на ноги и обнаружил, что ничего не сломано, и этот факт его очень воодушевил.
Марио и Теодора подошли к нему.
— Я же говорил, что он справится, — сказал Марио Теодоре.
* * *Позже этим же вечером Марио, Макиавелли и Эцио сидели за большим столом в мастерской Леонардо. Перед ними лежал странный артефакт, ради получения которого Родриго Борджиа затратил так много сил. Все трое рассматривали предмет с любопытством и страхом.
— Это невероятно, — проговорил Леонардо. — Просто потрясающе.
— Что это, Леонардо? — поинтересовался Эцио. — И для чего эта штука?
— Честно говоря, — отозвался Леонардо, — я в замешательстве. Оно скрывает темные секреты, а устройство не похоже ни на что, виденное на земле, — я никогда не встречал ничего подобного. И я не знаю, что это, так же, как не знаю, почему земля вращается вокруг солнца.
— Ты хотел сказать «солнце вокруг земли»? — поправил Марио, подозрительно взглянув на Леонардо.
Леонардо изучал устройство, осторожно крутил его в руках. В ответ шар засветился призрачным светом, исходящим откуда-то изнутри.
— Материал, из которого он сделан, по логике, не должен существовать, — удивленно продолжил Леонардо. — И, совершенно точно, это очень древний артефакт.
— Оно упоминается на страницах Кодекса, что есть у нас, — вставил Марио. — Я узнал его по описанию. Кодекс называет это «Частицей Эдема».
— Родриго называл его «Яблоком», — добавил Эцио.
Леонардо резко поднял взгляд и посмотрел на него.
— Как яблоко с Древа Познания? То, что Ева дала Адаму?
Все снова воззрились на предмет. Свечение становилось ярче, его мерцание гипнотизировало. Эцио ощутил непреодолимое желание и, по неясной ему самому причине, протянул руку и прикоснулся к шару. Он не почувствовал жара, исходящего от артефакта. Но вместе с желанием пришло ощущение опасности, что стоит ему только коснуться «яблока», как в него ударит молния. Эцио не знал, что происходит с другими. Казалось, весь мир вокруг него стал темным и холодным, и в нем не осталось ничего, кроме самого Эцио и этой… штуки.
Ладонь свою он больше не контролировал — просто смотрел, как она движется вперед и уверенно ложится на гладкий артефакт.
Первое, что он испытал, был шок. Яблоко выглядело металлическим, но на ощупь оказалось теплым и нежным, как женская кожа, словно шар был живым! Но времени задуматься над этим фактом не осталось, ладонь отбросило. А в следующий миг свечение, идущее изнутри артефакта, стало еще ярче и внезапно взорвалось, ослепив, калейдоскопом света и ярких красок. В кружащемся водовороте огней Эцио различил некие фигуры. На мгновение ему удалось оторвать от них взгляд и посмотреть на товарищей. Марио и Макиавелли, зажмурившись, отвернулись, то ли от страха, то ли от боли схватившись за головы руками. Леонардо же стоял, застыв в благоговейном трепете, с широко раскрытыми глазами и приоткрытым ртом. Отвернувшись от друзей, Эцио увидел, как фигуры сливаются в единое целое. Там был огромный сад, населенный ужасными созданиями; темный город в огне; громадное облако в виде шляпки гриба, по размеру куда больше, чем кафедральные соборы или дворцы, виденные Эцио; марширующая армия, такая, какой Эцио никогда не видел, и даже не мог вообразить, что подобная армия может существовать; голодные люди в одинаковой форме, которых солдаты с помощью кнутов и собак загоняли в кирпичные здания; высокие трубы, извергающие дым; звезды и планеты, движущиеся по спирали; люди в странных доспехах, кружащиеся в черноте космоса. Там были даже другой Эцио, другой Леонардо, Марио, Макиавелли, многочисленные копии самих себя, из разных времен, беспомощно кувыркающиеся в воздухе, игрушки мощного ветра, который, казалось, гудит вокруг них в комнате.
— Останови это! — крикнул кто-то.
Эцио стиснул зубы и, сам не понимая почему, стиснул левой рукой правое запястье, а потом силой заставил правую ладонь снова коснуться артефакта.
Внезапно все прекратилось. Комната обрела привычный облик и пропорции. Мужчины переглянулись. Все вроде бы были в порядке. Очки Леонардо все еще висели у него на носу. Яблоко неподвижно лежало на столе и выглядело как обычный шар.
Первым заговорил Леонардо.
— Оно никогда не должно попасть в чужие руки. Слабых духом оно сведет с ума.
— Согласен, — кивнул Макиавелли. — Я с трудом вынес все это. Оно обладает невероятной силой.
Надев перчатки, он осторожно взял Яблоко и убрал его обратно в шкатулку, для надежности захлопнув крышку.
— Думаете, Испанец знал, что делает эта штука? Он смог бы ее контролировать?
— Он не должен ее получить, — непререкаемым тоном ответил Макиавелли и протянул шкатулку Эцио. — Позаботься о нем и защищай всеми возможными способами.
Эцио аккуратно принял шкатулку и кивнул.
— Отвезем ее в Форли, — предложил Марио. — Это непреступная крепость с пушками, и ею правит наш друг.
— Кто? — поинтересовался Эцио.
— Ее имя Катерина Сфорца.
Эцио улыбнулся.
— Я помню… мы старые знакомые, и я буду счастлив возобновить наше знакомство.
— Тогда подготовимся к поездке.
— Я отправлюсь с тобой, — решил Макиавелли.
— Буду рад твоей компании, — с улыбкой согласился Эцио и повернулся к Леонардо. — А ты, друг мой?
— Я? Как только закончу работу, вернусь в Милан. Герцог хорошо ко мне относится.
— Ты должен заехать и в Монтериджони, когда в следующий раз окажешься во Флоренции, — попросил Марио.
Эцио посмотрел на лучшего друга.
— До свидания, Леонардо. Надеюсь, однажды наши пути снова пересекутся.
— Я уверен, так и будет, — отозвался Леонардо. — Если я понадоблюсь тебе, Аньоло во Флоренции всегда знает, где меня найти.
Эцио крепко обнял его.
— Прощай.
— Прощальный подарок, — улыбнулся Леонардо, протягивая ему сверток. — Пули и порох для твоего маленького пистолета и большой фиал отличного яда для клинка. Конечно, я надеюсь, они тебе не пригодятся, но я хочу быть уверен, что ты защищен так хорошо, как только возможно.
