Бернард Корнуэлл - Пустой Трон (ЛП)
Осферт нашел стул.
- Не этот, - сказал я и показал на самое большое кресло в зале, предположительно то, которым пользовалась Этельфлед, когда посещала бург. У него имелись подлокотники и высокая спинка, и оно больше напоминало трон, и я заставил Этельстана сесть на него. - Однажды, - сказал я, - ты можешь стать здесь королем, и ты должен тренироваться управлять страной так же, как тренируешься владеть мечом. Так что теперь ты исполнишь правосудие.
Он посмотрел на меня - всего лишь мальчишка.
- Правосудие, - нервно повторил он.
- Правосудие, - подтвердил я, глядя на пятерых мужчин. - Ты награждаешь золотом или серебром за хорошие дела и определяешь наказание за преступления. Так исполни правосудие. Мальчик нахмурился, будто пытаясь определить, серьезно ли я говорю. - Они ждут, резко сказал я, - мы все ждем!
Этельстан посмотрел на всех пятерых и вздохнул.
- Вы христиане? - наконец спросил он.
- Громче, - велел я.
- Вы христиане? - его голос еще не начал ломаться.
Ханульф посмотрел на меня, как будто прося избавить его от этой глупости.
- Говори с принцем, - сказал я ему.
- Мы христиане, - вызывающе ответил он.
- Тем не менее, вы бы позволили язычникам захватить это место? - спросил Этельстан.
- Мы повиновались своему господину, - ответил Ханульф.
- Ваш господин - изгой, - заметил Этельстан, и Ханульфу нечем было возразить.
- Твоё решение, мой принц, - потребовал я.
Этельстан нервно облизал губы.
- Они должны умереть.
- Громче!
- Они должны умереть.
- Еще громче, - велел я, - и говори им, а не мне. Посмотри им в глаза и объяви свое решение.
Руки мальчика сжимали подлокотники так, что побелели костяшки пальцев.
- Вы должны умереть, - сказал он им, - потому что предали свою страну и своего бога.
- Мы... - начал Ханульф.
- Тихо! - прикрикнул я на него, потом посмотрел на Этельстана. - Быстро или медленно, мой принц, и каким образом?
- Образом?
- Мы можем повесить их быстро, - пояснил я, - или повесить их медленно. Или можем подарить им смерть от меча.
Мальчик прикусил губу и повернулся к тем пятерым:
- Смерть от меча, - произнес он твердо.
Четверо мужчин постарше попытались схватиться за мечи, но были слишком медлительны. Всех пятерых схватили и вытащили на улицу, в серый рассвет, где люди Меревала сорвали с них кольчуги и одежду, оставив лишь в грязных рубахах, свисавших до колен.
- Дайте нам священника, - попросил Ханульф. - Хотя бы священника?
Священник Меревала, некто по имени Уиссиан, помолился с ними.
- Не слишком долго, отец, - предупредил я его, - у нас куча работы!
Этельстан наблюдал за преклонившими колени осужденными.
- Я вынес правильное решение, господин?
- Когда ты начал обучаться владеть мечом, - спросил я, - что ты узнал в первую очередь?
- Как блокировать удары.
- Да, а что еще?
- Как блокировать, уворачиваться и делать выпады.
- Ты начинаешь с этих простых вещей, то же самое и с правосудием. Это решение было простым, потому я и позволил тебе вынести его.
Он нахмурился.
- Простым? Лишить человека жизни? Пятерых человек?
- Они предатели и изгои. Они бы умерли, что бы ты ни решил. Я наблюдал, как священник коснулся лбов приговоренных. - Отец Уиссиан! - крикнул я. - Дьявол не может ждать, пока вы теряете время, поспешите!
- Ты всегда говорил, - тихо произнес Этельстан, - что одного нужно оставлять в живых.
- Я говорил?
- Говорил, господин, - подтвердил он, решительно подошёл к стоящим на коленях и обратился к самому младшему:
- Как тебя зовут?
- Кенгар, господин, - ответил мальчик.
- Идём, - сказал Этельстан, и когда Кенгар заколебался, потянул его за плечо. - Я сказал, идём. Он подвёл Кенгара ко мне. - На колени, - приказал он. - Могу я одолжить твой меч, лорд Утред?
Я дал ему Вздох Змея и смотрел, как он обхватил рукоять своими маленькими руками. - Присягни мне, - приказал он Кенгару.
- У тебя мозгов, как у придурка, переевшего мухоморов, мой принц, - сказал я.
- Клянись, - приказал Этельстан Кенгару, и тот обхватил своими руками руки Этельстана и присягнул ему на верность. Он смотрел на Этельстана, когда произносил клятву, и я видел слезы, текущие по его щекам.
- У тебя мозги, как у бешеной жабы, - сказал я Этельстану.
- Финан, - позвал Этельстан, игнорируя меня.
- Мой принц?
- Отдай Кенгару его одежду и оружие.
Финан посмотрел на меня. Я пожал плечами.
- Делай, как говорит этот идиот с воробьиными мозгами.
Мы убили четверых остальных. Достаточно быстро. Я заставил Этельстана смотреть на казнь. Мне очень хотелось, чтобы он убил Ханульфа сам, но я спешил и не хотел тратить время, глядя как мальчишка пытается зарезать человека до смерти, и потому Ханульфа убил мой сын, забрызгав римскую улицу кровью. Этельстан побледнел, глядя на эту бойню, а Кенгар всё еще плакал, возможно, потому, что был вынужден наблюдать, как умирает его отец. Я отвел мальчишку в сторону.
- Послушай, - сказал я, - если ты нарушишь клятву принцу, я тебе уничтожу. Дам голодным ласкам отгрызть тебе яйца, отрежу твой член кусочек за кусочком, ослеплю, вырву тебе язык, сдеру со спины кожу и переломаю лодыжки и запястья. И после этого оставлю в живых. Ты меня понимаешь, парень?
Он кивнул, слишком испуганный, чтобы говорить.
- Тогда прекрати дрожать и займись делом - у нас много работы.
И мы занялись приготовлениями.
Я не видел, как умирал мой отец, хотя находился рядом, когда это случилось. Я был в возрасте Этельстана, когда датчане вторглись в Нортумбрию и захватили Эофервик, главный город этой страны. Мой отец со своими людьми присоединился к армии, что пыталась отбить город, и это выглядело простой задачей, потому что датчане позволили упасть целому участку частокола Эофервика, предлагая легкий путь внутрь по улицам и переулкам. Я до сих пор помню, как мы издевались над датчанами, потому что они такие небрежные и глупые.
Я смотрел, как наша армия сформировала три клина. Отец Беокка, которому приказали заботиться обо мне и хранить меня от неприятностей, сказал, что клин на самом деле называется porcinum capet или кабанья голова, и по какой-то странной причине я так и не забыл эти латинские слова. Беокка был возбужден и уверен, что станет очевидцем христианской победы над языческими захватчиками. Я разделял его волнение и помню, как видел поднятые знамена, слышал приветственные возгласы, когда армия Нортумбрии переползла через невысокую земляную насыпь, карабкаясь по обломкам частокола, и вошла в город.
