Артур Конан Дойл - Сэр Найджел Лоринг
Глава XX
Как англичане пытались взять замок Ла Броиньер
Некоторое время Найджел с тяжелым сердцем неподвижно стоял на гребне холма и не сводил глаз с высоких серых стен, скрывших его неудачливого товарища. Из мрачных раздумий его вывели дружеская рука, коснувшаяся его плеча, и голос молоденького пленника над ухом.
— Peste![56] — произнес он. — Они поймали какую-то из ваших птах? Ну и что? Выше голову, мой друг! Ведь это война: сегодня повезло им, завтра повезет тебе, и всех нас ждет один конец — смерть. Только все же лучше б они попали в руки кому-нибудь другому, а не Мяснику Оливье.
— Клянусь святым Павлом, этого нельзя стерпеть! — в ярости закричал Найджел. — Этот человек прошел со мной весь путь от самого дома. Он не раз спасал меня от верной смерти. Мне тошно от мысли, что он взывает о помощи, а я бессилен что-либо сделать. Прошу вас, Рауль, раскиньте мозгами, мои совсем оцепенели. Скажите, что мне делать, как ему помочь?
Француз пожал плечами.
— Легче вырвать невредимым ягненка из волчьей пасти, чем пленного из Ла Броиньера. Так куда же мы едем, Найджел? Вы что, в самом деле потеряли рассудок?
Найджел пришпорил коня и пустился вниз по склону холма, ни разу не остановившись, пока они не подъехали к воротам на расстояние выстрела. Француз следовал за ним, упрекая его в безрассудстве и пытаясь увещевать.
— Вы сошли с ума, Найджел, — кричал он, — на что вы надеетесь? Хотите взять замок голыми руками? Остановитесь, остановитесь же во имя Пресвятой Девы!
В голове у Найджела не было никакого плана, он повиновался только лихорадочному порыву что-то делать, чтобы успокоиться. Он пускал коня то в одну сторону, то в другую, размахивал мечом, всячески поносил обитателей крепости, выкрикивал какие-то угрозы. А со стен глазели и глумились над ним человек сто из гарнизона замка. То, что он делал, казалось столь неосторожным и безумным, что разбойники решили — это ловушка, а потому мост оставался поднятым и никто не осмеливался выйти наружу и схватить дерзкого. Несколько длинных стрел для дальнего боя ударились о скалы, а потом над головами двух оруженосцев с воем пролетел огромный камень, пущенный из баллисты, и брызнул осколками, ударившись о скалы где-то позади. Француз схватил Поммерса под уздцы и заставил Найджела отъехать подальше от ворот.
— Клянусь Пресвятой Девой, я не хочу, чтобы эти камни угодили мне по черепу, но и ехать назад один тоже не могу, так что, безумный мой сотоварищ, вам придется ехать со мной. Ну вот, теперь им до нас не достать. Но посмотрите, друг мой Найджел, кто это там на гребне холма?
Солнце уже скрылось за хребтом на западе, но небо еще не потемнело, и на фоне светлой полосы виднелось десятка два мерцающих красновато-коричневых точек. Потом на гребне показался целый отряд всадников. На голом склоне холма они выступали четкими черными силуэтами. Они тотчас же стали спускаться в долину, а вслед за ними появились ряды пехотинцев.
— Наши! — радостно закричал Найджел. — Идемте, друг мой, надо решать, что делать.
Впереди, на расстоянии выстрела, ехал сэр Роберт Ноулз. Он был чернее тучи. Рядом с ним понуро трусил скорый на руку сэр Джеймс Эстли. Конь его был в крови, а доспехи грязны и помяты. Между ними шел ожесточенный спор.
— Я исполнил свой долг, — твердил Эстли, — вот этим мечом я уложил целый десяток. Сам не пойму, как я остался жив и могу теперь обо всем рассказать.
— Что же это за долг? Где мои тридцать лучников? — сердито и горько воскликнул Ноулз. — Десяток остался лежать на месте, а еще двадцать хуже, чем умерли: они в плену вон в том замке. И все потому, что вам надо было показать всему свету, какой вы храбрец, и нарваться на засаду, которую разглядел бы и ребенок. Увы, это мое недомыслие: как я мог доверить людей такому, как вы!
— Клянусь Господом, сэр Роберт, вы еще ответите мне за эти слова! — задыхаясь от волнения, воскликнул Эстли. — Еще никто никогда не разговаривал со мной таким тоном.
— Пока я выполняю приказ короля, я здесь хозяин и, клянусь Богом, повешу вас на первом же дереве, Джеймс, если вы еще раз дадите мне повод к неудовольствию. Как, Найджел? Вижу по той белой лошади, что вы-то меня не подвели. Сейчас мы поговорим. Перси, приведите своих людей, надо окружить крепость: клянусь спасением души, я не уйду отсюда, пока не вызволю своих стрелков или не получу голову того, кто их захватил.
В тот же вечер англичане плотно обложили замок Ла Броиньер, так что из него никто не мог выйти. Но хотя никто не мог его покинуть, оставалось неясным, как туда проникнуть: там было полно людей, стены были высоки и крепки, да к тому же его окружал глубокий, хотя и сухой, ров. Однако окрестное население так ненавидело и боялось владельца замка, что весь долгий вечер из зарослей и деревень к осаждающим стекались люди, предлагавшие сделать все, что в их силах, чтобы взять крепость. Ноулз приказал им рубить кустарник и вязать его в фашины. Утром он подъехал к стенам и на месте держал совет с рыцарями и оруженосцами о том, как взять замок.
— К полудню, — сказал он, — у нас будет довольно фашин, чтобы проложить путь через ров. Мы проломим ворота и таким образом поставим ногу в замок.
Молодой француз пришел на совет вместе с Найджелом и теперь, когда за предложением Ноулза последовало молчание, попросил выслушать его. На нем были медные доспехи, которые Найджел получил от Рыжего Хорька.
— Возможно, мне не пристало брать слово на вашем совете: ведь я пленник и к тому же француз, — начал он, — но этот человек — враг всем людям, и нам, французам, как и вам, тоже нужно получить с него долг: в его подвалах погибло слишком много моих соотечественников. Поэтому я прошу меня выслушать.
— Мы готовы вас слушать, — ответил Ноулз.
— Вчера я прибыл из Эврана, — продолжал Рауль, — там стоят Анри де Спиннфор, Пьер Ла Руа и много других доблестных рыцарей и оруженосцев с порядочным войском, и все они будут рады помочь вам покончить с Мясником и его замком — его черные дела всем известны. У нас есть бомбарды, их можно перетащить через холмы и ударить по воротам. Если прикажете, я тотчас отправлюсь в Эвран и приведу своих соратников.
— По-моему, Роберт, — сказал Перси, — француз говорит дело.
— А когда мы возьмем замок — что тогда? — осведомился Ноулз.
— Тогда, благородный сэр, вы пойдете своей дорогой, а мы — своей. Или, если хотите, вы можете расположиться на том холме, а мы на этом, так чтобы между нами лежала эта долина. Так что, если какой-нибудь рыцарь надумает прославиться, или снять с себя обет, или превознести свою даму, у него будет такая возможность. Стыд нам и позор, если съедется столько доблестных рыцарей и не произойдет ни одного поединка.
