Бернард Корнуэлл - Еретик
Робби вспыхнул, но у него хватило ума обуздать свой норов и промолчать.
— Риск, — с воодушевлением промолвил Жослен, — это судьба солдата. Тот, кто боится риска, кто не любит риска, тот не может называться воином.
— Я воин, — решительно заявил Робби.
— Так докажи это, приятель, — сказал Жослен, раскатывая кости по столу.
Робби не выдержал, сыграл и проиграл. И проиграл на следующую ночь. И на следующую. А на четвертую ночь он поставил деньги, которые собирался отправить в Англию как выкуп за себя. Они тоже были проиграны. Когда на следующий день Жослену доложили, что выписанные его дядей из Тулузы итальянские пушкари прибыли со своей машиной в замок, граф заплатил им причитающееся из тех денег, которые выиграл у Робби.
— Как скоро можете вы отправиться в Кастийон-д'Арбизон? — спросил он итальянцев.
— Завтра, сеньор, если угодно.
— Эта штуковина готова? — спросил Жослен, обходя кругом повозку, на которой была закреплена похожая на бутыль, толстая, с узким горлышком пушка.
— Она готова, — подтвердил итальянец, которого звали Джоберти.
— И порох есть?
Джоберти указал жестом на вторую повозку, на которой горкой громоздились бочонки.
— А снаряды? Ядра?
— Стрелы, сеньор, — поправил его Джоберти и указал еще на одну повозку. — Всего вдоволь.
— Тогда сейчас же в поход! — с энтузиазмом воскликнул Жослен.
Вид пушки, уродливой и грозной, пленил его воображение. Девятифутовый ствол, доходивший в ширину до четырех футов, делал ее похожей на злобное приземистое чудовище. В ней было что-то противоестественное, чуть ли не дьявольское, и он едва справился с искушением опробовать ее прямо здесь, во дворе замка. Однако граф понимал, что это было бы пустой тратой времени и пороха. Если уж испытывать орудие, то лучше в деле против этих твердолобых упрямцев, засевших в Кастийон-д'Арбизоне.
Между тем шевалье Анри Куртуа уже приступил к осаде. Добравшись до города, он, в соответствии с рыцарскими обычаями, оставил своих стрелков и ратников перед западными воротами и направился к замку в сопровождении одного лишь молодого священника. Он окликнул часовых на стене, те позвали сэра Гийома, и нормандец, увидев у ворот только лишь рыцаря в сопровождении священника, разрешил их впустить. Сэр Гийом встретил обоих во внутреннем дворе, где шевалье Анри спешился и назвал себя. Сэр Гийом ответил той же любезностью. Оба были людьми бывалыми, и каждый с первого взгляда признал в другом такого же опытного воина, как и он сам.
— Я прибыл от графа де Бера, — официально объявил шевалье Куртуа.
— Привез деньги, не так ли? — спросил сэр Гийом.
— Я привез то, что мне приказали привезти, хотя не уверен, что тебе это понравится, — откровенно ответил Анри.
Он окинул профессиональным, оценивающим взглядом собравшихся вокруг лучников и ратников, которые вышли поглядеть, кто к ним прибыл. «Настоящие вояки, хоть и сукины дети», — подумал он про себя, а вслух, обращаясь к сэру Гийому, сказал:
— Я чертовски устал. Весь день из седла не вылезал. Найдется тут у вас кубок вина?
— А что, в Бера нынче туго с вином? — усмехнулся сэр Гийом.
— С вином в Бера все в порядке, — проворчал шевалье Анри, — туго со здравым смыслом.
— Пойдем в замок, — с улыбкой отозвался нормандец и повел гостя по лестнице башни в верхний зал.
Поскольку предстоящая беседа решала дальнейшую судьбу гарнизона, всем, кто не стоял в карауле, было позволено при ней присутствовать.
Два рыцаря, Гийом и Анри, уселись по обе стороны длинного стола. Священник, чье присутствие служило залогом мирных намерений посланца из Бера, тоже сел за стол, тогда как ратники и лучники стояли вдоль стены. В очаг подбросили дров, на стол подали еду и вино. Шевалье Анри снял с шеи щит, отстегнул грудные и спинные латы и положил все это на пол. Он потянулся, осушил кубок вина, кивком поблагодарил за угощение и наконец извлек из сумы и подвинул через стол пергамент.
Сэр Гийом поддел печать ножом, распечатал документ и прочел его. Прочел медленно, ибо, хотя и был грамотным, читал не слишком хорошо. Потом он нахмурился, внимательно перечитал пергамент во второй раз и сердито воззрился на гасконского рыцаря.
— Как это, черт возьми, понимать?
— Не знаю, не читал, — честно признался Куртуа. — Можно?
Он потянулся за пергаментом и под угрожающий ропот заметивших гнев своего начальника бойцов передал его священнику. Священник, очень молодой человек, явно чувствовавший себя не в своей тарелке, поднеся документ к окошку, прочел его и со страхом покосился на грозное, обезображенное шрамом лицо сэра Гийома.
— Скажи нам, что там говорится, — велел шевалье Анри. — Никто тебя не убьет.
— Тут говорится две вещи, — сказал священник. — Первое, что у сэра Гийома и его людей есть два дня, чтобы покинуть Кастийон-д'Арбизон беспрепятственно.
— А второе? — рявкнул сэр Гийом.
Священник нахмурился.
— Второе — это платежное обязательство человека по имени Роберт Дуглас, — пояснил он рыцарю. — Если сэр Гийом предъявит его Жаку Фурнье, ему будет выплачено шесть тысяч шестьсот шестьдесят флоринов.
Клирик так поспешно положил документ на стол, как будто тот был запачкан ядом.
— Господи! Кто такой этот Жак Фурнье? — спросил сэр Гийом.
— Золотых дел мастер в Бера, — пояснил шевалье Анри. — Но я сомневаюсь, чтобы в его подвалах нашлась такая уйма денег.
— Это Робби устроил? — сердито спросил сэр Гийом.
— Робби Дуглас признал себя вассалом графа Бера, — ответил Куртуа, бывший свидетелем принесения вассальной присяги и обмена поцелуями, заметил он и торжествующий блеск в глазах Жослена. — Так что эта затея — дело рук моего сеньора.
— Он думает, что мы тут дураки?
— Он думает, что вы не осмелитесь сунуться в Бера, — сказал шевалье Анри.
— Обманули! Ей-богу! Нас надули! — взревел сэр Гийом. — Так-то в Бера понимают рыцарскую честь?
Гасконец промолчал, и сэр Гийом ударил кулаком по столу.
— Я могу оставить вас обоих здесь как пленных!
Люди, стоящие у стены, одобрительно загудели.
— Можешь, — невозмутимо согласился шевалье Анри. — С точки зрения правил чести это допустимо, и я бы не стал тебя винить. Но имей в виду, граф не станет выкупать даже меня, а уж про него-то, — он указал кивком на вконец перепуганного клирика, — и говорить нечего. Вы только и приобретете, что два лишних рта, которые придется кормить.
— Или два трупа, которые придется хоронить, — буркнул сэр Гийом.
Шевалье Анри пожал плечами. Гасконский рыцарь прекрасно понимал, что предложение получить выкуп за графа де Бера из подвалов золотых дел мастера является бесчестным, но это было не его рук дело.
