Робер Гайяр - Мари Галант. Книга 2
– Господа советники! Позвольте объявить заседание открытым. Господин майор Мерри Рулз огласит перечень вопросов.
Мерри Рулз немедленно поднялся. Он поклонился присутствующим и для начала дал понять, что имеет сообщить великую новость, от которой сердца всех колонистов наполнятся гордостью. Затем он объявил, что Совет созван с одной целью: ознакомиться с положением, создавшимся в результате войны с дикарями.
Господин де Лавинь поднял руку и попросил слова. Рулз замолчал, давая ему высказаться.
– Вот уже три недели, как мы проводили наших солдат, наших сынов в Страну Варваров. С тех пор от них никаких известий.
– Это так, – вмешался Леконт. – Три недели. Беспокойство овладело теми, у кого среди солдат есть родственники.
– Господа! – пояснил Мерри Рулз. – Я отказываюсь понимать причину вашего нетерпения в настоящее время, потому что дал вам понять: вас собрали для того, чтобы сообщить первые результаты.
– В таком случае слушаем вас, майор, – изрек Гроке.
Рулз знал всех трех колонистов, которые его перебивали. Это были люди, состарившиеся в колонии. Выступая на заседаниях, они делали вид, что интересуются делами острова, но в действительности всегда принимали сторону правительства. Он знал: если действовать осторожно, можно иногда перетянуть их на свою сторону и даже сделать из них горячих сторонников своего дела, если им польстить.
– Господа советники, – продолжал Рулз. – Вчера я получил важные сведения от коменданта де Лубьера, славного офицера, которому госпожа Дюпарке доверила истребление дикарей. Вот послание коменданта.
Следуя плану, разработанному им и утвержденному как ее высокопревосходительством, так и мною лично, комендант добрался морем до Каравеласа.
Двести человек по суше обогнули Лысую гору и проникли в расположение индейцев, тогда как двести других взяли направление на Эвкалиптовый лес.
Коменданту де Лубьеру удалось без особых осложнений добраться до Каравеласа, где, пустив в дело остов склада из Сен-Пьера, привезенный с собой, он построил крепость и окрестил ее Батареей. Могу с радостью вам сообщить, что слияние войск Батареи и тех, что прошли вдоль Лысой горы, произошло четыре дня назад.
Громкие аплодисменты прервали речь оратора. Когда Рулз смог продолжать, он сказал:
– Отряду, который проходил по Эвкалиптовому лесу, повезло меньше. Дикари, видимо, ожидали с этой стороны нападения и расставили ловушки. Навертели в земле дыр, в которых наставили торчком отравленных стрел. Мы потеряли несколько человек, очень мало, а ловушки были обезврежены; отряд изменил направление и все-таки вышел к назначенному месту встречи. Целый день солдатам пришлось прорубаться сквозь заросли. Проведя в лесу ночь, отряд на рассвете оказался в районе, названном нами Сент-Мари. Там карибские индейцы выставили большой отряд. Но они почти не ожидали нападения и оказали слабое сопротивление. Судя по сведениям, переданным в этом послании, которое я держу в руках, главные силы индейцев были сосредоточены в Сент-Мари. Выскочив из-под навесов для сетей, одни дикари бросились к пирогам, чтобы бежать на Доминику или Сент-Винсент, а другие – чтобы искать убежище на южной оконечности нашего острова. Словом, я пришел вам сообщить о почти полной победе. Еще несколько дней, и на этой земле не останется ни одного дикаря! Люди коменданта де Лубьера после короткого отдыха, соединятся и все вместе атакуют последних индейцев, скрывающихся на Салинском полуострове…
Мерри Рулз замолчал и стал ждать, пока снова стихнут аплодисменты, которыми воодушевленные советники встречали его слова. Радость была написана на всех лицах. Опьяненные слушатели были убеждены, что объявленная победа каждому сулит жирный кусок пирога.
– Надеюсь, – выразил общую мысль Гроке, – что уже выслана миссия для составления новой карты?
– Отец Фейе, возвращения которого мы с нетерпением ожидаем, уже составил для нас карту Бастера. Я подумал, что по возвращении из Франции сам Бог велел ему составить и карту Страны Варваров.
Все одобрительно закивали, и Мерри Рулз сел на место.
В эту минуту в окна парадной залы стали заглядывать солдаты охраны, судя по их форме.
– Что делает охрана? – вскричал Леконт. – Недопустимо, чтобы наших советников вот так беспокоили во время заседания…
Однако стражник постучал в дверь и, после того как Мерри Рулз разрешил ему войти, объявил:
– Депутация из офицеров семи рот охраны острова просит приема у членов Совета.
– О чем еще говорить! – вскричала Мари, смертельно побледнев, так как это вмешательство армии в государственные дела казалось ей невыносимым.
– Депутация уверяет, мадам, что ей необходимо высказать свои требования.
– Требования! Опять требования! – возмутилась она. – Майор, прогоните этих людей!
– Может, в интересах дипломатии стоит, наоборот, их принять. Речь идет об охране, а это посерьезнее, чем просто поселенцы!
– Вы настаиваете на том, чтобы их принять?
– Так было бы лучше, мадам. Попросим Совет проголосовать, стоит ли выслушать требования охраны.
Не успел Рулз договорить, как руки присутствовавших взметнулись вверх.
– Мне остается лишь подчиниться, – сказала Мари, догадываясь, что ее ждет новое унижение.
– Хорошо, – кивнул Рулз, – стражник, пригласите депутацию.
Вошли около двадцати человек, почти все – военные, за исключением четырех или пяти предводителей, среди которых Мари узнала поселенцев Ле-Карбе и Ле-Прешера.
Сердце Мари сжалось от предчувствия новой беды. Она переводила взгляд с одного советника на другого. Кто из них проявит верность данной клятве, кто ее поддержит в случае необходимости? Полное разоблачение Мари предвещало перемену, переворот на острове, а самые хитрые и ловкие и в этом случае будут иметь возможность увеличить собственное состояние.
Взгляд ее превосходительства упал на лицо Мерри Рулза. Оно было непроницаемо, как у человека, которого ничто больше не может удивить и который присутствует на репетиции хорошо поставленной сцены. Мари показалось, что все ее покинули, что она лишь обломок кораблекрушения, который волна бросает туда-сюда по собственной воле. Внутренне она обратилась к Богу с отчаянным воплем. Почему же Всевышний не приходит ей на помощь? Зачем обрекает ее на эти испытания? И почему поселенцы, так любившие ее мужа, знавшие о ее благотворном влиянии на него, по отношению к ней проявляли столько ненависти и враждебности?
Двадцать депутатов выстроились перед членами Совета, причем в первых рядах – колонисты. Сигали сделал шаг вперед, отделившись от группы. Ему уже не в первый раз доводилось держать речь, он казался более решительным, более уверенным в себе, чем остальные.
