Генри Хаггард - Священный цветок
Опустив бесполезный теперь парус и выбросив мачту за борт, чтобы облегчить лодку (на ветер больше не было надежды), мы начали грести изо всех сил.
Преследование тянулось довольно долго, но враги, обладавшие искусными гребцами, постепенно настигали нас. Когда мы были на расстоянии мили от камышей, они были в полумиле от нас. Это расстояние уменьшалось по мере того, как мы теряли силы.
Когда мы были в двухстах ярдах от камышей, понго были не более чем в пятидесяти или шестидесяти ярдах от нас.
Тогда началась настоящая борьба.
Мы выбросили со дна лодки за борт все, что смогли, включая балластные камни и тяжелую шкуру гориллы. Это было счастливым обстоятельством, так как последняя погружалась в воду очень медленно и передовые лодки понго задержались на минуту выловить драгоценную реликвию из воды и, таким образом, загородили путь другим лодкам, что дало нам возможность уйти вперед на двадцать или тридцать ярдов.
— За борт растение! — скомандовал я.
Но Стивен сказал, тяжело дыша:
— Ради Бога, не делайте этого! Еще немного, и мы доведем дело до конца!
Я не настаивал, так как нам некогда было спорить. Теперь мы уже были в камышах. Благодаря флагу, указывавшему нам направление, мы попали как раз в большой проход, протоптанный гиппопотамами. Понго, работавшие веслами словно демоны, были всего ярдах в тридцати от нас. Хорошо, что у них не могло быть луков со стрелами и их копья были слишком тяжелы для метания.
В это время или, вернее, несколько раньше старый Бабемба и мазиту увидели нас, равно как и зулусские охотники. Толпы их устремились вброд навстречу нам, ободряя нас криками. Зулусы открыли несколько беспорядочный огонь с тем результатом, что одна из пуль попала в нашу лодку, а другая задела край моей шляпы. Однако третья убила одного из понго, что произвело в рядах последних некоторое замешательство. Но мы окончательно выбились из сил, и они настигли нас. Когда их передняя лодка была не более чем в десяти ярдах от нас и до берега оставалось около двухсот ярдов, я погрузил в воду весло и, видя, что глубина ее менее четырех футов, закричал:
— Все за борт и вброд, иначе мы погибли!
Все выпрыгнули из лодки, которую я (покинув ее последним) поставил поперек прохода, чтобы задержать лодки понго.
Все окончилось бы благополучно, если бы не Стивен, который, пройдя несколько шагов, вдруг вспомнил о своей драгоценной орхидее. Он не только вернулся обратно, чтобы попробовать спасти ее, но, кроме того, уговорил Мавово сопровождать его. Они возвратились к лодке и начали поднимать цветок, когда понго набросились на них, поражая их через нашу лодку ударами своих копий. Мавово, в свою очередь, взмахнул копьем, отнятым им у часового при выходе из пещеры, и убил или ранил одного из нападающих. Потом один из последних бросил в него балластный камень, попавший ему в голову, Он пошатнулся и упал, потом поднялся и снова почти без чувств упал в воду, откуда вскоре был вытащен нашими людьми и отнесен на берег.
Оставшись один, Стивен продолжал тащить к себе орхидею, пока один из понго не ударил его копьем в плечо. Только тогда он выпустил из рук цветок и попробовал уйти. Но слишком поздно. Полдюжины понго, пробравшись между кормой нашей лодки и камышами, шли вброд прямо к нему.
Я ничем не мог помочь ему, так как, сказать правду, в этот момент попал в выбоину, сделанную копытом гиппопотама, а зулусские охотники и мазиту были еще далеко. Он безусловно погиб бы, если бы не храбрость юной леди Хоуп, шедшей по направлению к берегу впереди меня. Она обернулась и, увидев, что Стивен находится в безвыходном положении, вернулась обратно, прыгая в воде, как львица, детеныш которой находится в опасности.
Добравшись до Стивена раньше, чем это успели сделать понго, она встала между ними и с необыкновенной выразительностью обратилась к последним на их языке, которому она, конечно, научилась от альбиносок, не бывших глухонемыми.
Что она сказала им — я не слышал из-за криков приближавшихся мазиту. Однако я догадался, что она прокляла их сильным старинным проклятием, употреблявшимся только хранительницами Священного Цветка, которое обрекало их тело и душу на ужасную гибель. Это проклятие (слова которого ни молодая леди, ни ее мать не хотели повторить мне впоследствии) оказало на понго удивительное действие. Услыхав его, они опустили руки и стояли, склонив головы перед юной жрицей, как бы выражая свое благоговение перед ней или прося у нее прощения. В таком положении они оставались в продолжение некоторого времени, достаточного для того, чтобы молодая девушка успела увести Стивена из опасного места. Она шла рядом с ним, не спуская глаз с понго.
Это, вероятно, было самым необыкновенным избавлением от опасности, какое мне когда-либо приходилось видеть.
Я должен прибавить, что Священный Цветок был захвачен воинами понго, я видел, как его увезли в одной из лодок. Таков был конец моих поисков орхидеи и надежды на деньги, которые я рассчитывал выручить от продажи этого сокровища. Мне очень хотелось бы знать, что сталось с ним. У меня есть основание предполагать, что оно не было снова водворено на Остров Цветка. Быть может, оно было перенесено в глухое, неисследованное место в глубине Африки, откуда понго взяли его во время своего переселения.
После этого инцидента все мы были вытащены друзьями на берег. Здесь Ханс, я и обе леди свалились в полном изнеможении. Но брат Джон нашел в себе достаточно силы, чтобы оказать медицинскую помощь раненым Стивену и Мавово.
Тем временем в камышах завязался отчаянный бой. Понго, которых было приблизительно столько же, сколько и наших людей, яростно бросились вперед, будучи крайне раздражены смертью своего бога и Мотомбо (весть о смерти последнего, я думаю, уже дошла до них) и похищением Матери Священного Цветка. Они выпрыгивали из лодок (проход в камышах был слишком узким и лодки могли проходить через него только поодиночке) и бросались в камыши с целью достигнуть берега вброд. Здесь они были встречены своими заклятыми врагами мазиту под командой старого Бабембы. Завязавшийся рукопашный бой носил несколько беспорядочный характер. Странно было смотреть со стороны на бойцов, двигавшихся в камышах, нанося друг другу удары копьями. Раненых было очень мало, так как все падавшие тонули.
Вскоре понго, сражавшиеся почти в родной стихии, заставили мазиту отступить. Но исход сражения был решен ружьями наших зулусских охотников. Хотя я сам не был в состоянии поднять ружья, тем не менее я собрал вокруг себя всех охотников и руководил их стрельбой. В результате понго отступили к лодкам. Потом, по данному сигналу, они взялись за весла и, посылая по нашему адресу проклятия, поплыли прочь. Постепенно их лодки становились все меньше и меньше, пока наконец не исчезли из вида. Однако нам удалось захватить две лодки и с ними шесть или семь понго.
