Николай Харин - ДАртаньян в Бастилии
– А, дьявол! Верно. Ну, в таком случае я просто убью вас, господин иезуит. И к утру меня не будет в Париже. По крайней мере – это выход!
– Позвольте вас предостеречь от скорых решений, любезный мессир Бежар. Не судите опрометчиво, как говорится в Евангелии! Если я не выйду отсюда вместе с вами и вашей дочерью через… Не могли бы вы сообщить мне, который сейчас час? Отлично. Если мы к полуночи не выйдем на улицу и не присоединимся к членам нашего общества, которые поджидают исхода наших переговоров и которые смогут проводить нас в безопасное место, оберегая от нежелательных встреч, то им, в свою очередь, придется войти сюда, и, обнаружив мой труп, они поступят… должным образом. Хотите убедиться в моих словах? – спросил Арамис, подойдя к окну. – Погасите свечу.
Он сделал жест, приглашающий алхимика присоединиться к нему. Свеча была задута, и Бежар, пошатываясь, приблизился к окну, чтобы выглянуть наружу.
– Вы видите людей, что прячутся за деревом? Еще один на углу!
– Да, я их вижу, – произнес сраженный Бежар и без сил опустился на стул. Однако, не будь он в таком отчаянии, алхимик мог бы заметить, что наблюдение из окна произвело на Арамиса почти такой же аффект, как и на него самого. Завидев третью фигуру, маячившую на углу, Арамис вздрогнул и непроизвольно положил свою изящную руку на эфес шпаги, с которой он не расстался, сменив мушкетерский плащ на сутану.
Если бы Бежар прислушался повнимательнее, то он услышал бы, как Арамис пробормотал про себя: «Вот некстати!» Из этого со всей очевидностью следовало, что он неприятно поражен увиденным ничуть не меньше того, кому это зрелище предназначалось.
Полуобморочное состояние, в которое впал бедняга Бежар, помешало ему осуществить свое кровожадное намерение застрелить Арамиса из приготовленного заранее пистолета, а самому Арамису позволило присмотреться к ночным соглядатаям, шпионившим за ним, и собраться с мыслями, не рискуя при этом получить пулю в спину.
Пытаясь рассмотреть тех, кто устроил ему засаду на слабо освещенной улице Медников, Арамис неожиданно обнаружил, что один из них ему знаком. Двери углового дома отворились, и изнутри хлынул поток света, выхватившего из темноты вывеску трактира «Саламандра» и стоявшего неподалеку дворянина, руководившего ночной операцией. Дверь, пропустив выходящего из трактира человека, захлопнулась очень быстро, но этого мгновения и светового луча, упавшего на лицо дворянина, было достаточно, чтобы Арамис узнал его.
– Ба, да это же конюший его высокопреосвященства!
Кавалер де Рошфор!
Арамис метнулся к столу и быстро зажег свечу. С горящей свечой в руке он подбежал к окну, распахнул створки и принялся водить свечой в воздухе, вычерчивая в темном пространстве какие-то знаки.
Глава сорок первая,
в которой Арамиса снова пытаются арестовать, Арамис пытается сделать доброе дело, а кавалер де Рошфор пытается оправдаться перед кардиналом
Движущийся огонек в окне дома не мог не привлечь внимания Рошфора и людей. Однако им оставалось лишь наблюдать за полетами красного язычка пламени в темном проеме окна, строя самые различные предположения.
– Черт побери, что это означает?! – пробормотал один из черных людей, озадаченно таращась в окно.
– Наверное, он подает какой-то знак?!
– Это может быть и не он.
– Вот черт! Что же делать?!
– Надо войти в дом и арестовать его там. А заодно и всех, кто там окажется. На допросе разберутся.
– Тихо! – приказал Рошфор, подходя к своим подчиненным, которые, прячась за стволом старого дерева, ожив денно обсуждали изменившуюся ситуацию. – Один из вас подойдет к дверям, не скрываясь, и постучится в них. Жюль и Франсуа, вы притаитесь по обе стороны. Я и Монфарж присоединимся к вам, как только дверь отопрут. Кто бы ни открыл дверь – неважно: шпагу к груди, дуло в лицо, чтобы не вздумал кричать и поднимать шум. Все остальные – в дом вверх по лестнице – на второй этаж – туда, откуда подают сигналы. В первую очередь арестовать д'Эрбле, потом всех, кого найдете в доме. Действуйте.
И агентура его высокопреосвященства, вкупе с подчиненными главного полицейского комиссара, собравшись перед дверьми дома, приступила к выполнению намеченного плана.
В тот момент, когда человек в черном подошел к дверям дома, собираясь постучаться, их створки распахнулись, и на пороге появился Арамис с обнаженной шпагой в одной руке и пистолетом с взведенным курком – в другой.
– По всей видимости, вы разыскиваете меня, господа! – сказал он. – Чем я могу быть вам полезен?
От неожиданности соглядатай чуть не выронил шпагу из рук. Еще двое подручных Рошфора замерли слева и справа от него, выпучив глаза. Долго эта немая сцена продолжаться не могла, но нескольких мгновений замешательства в стане противника было вполне достаточно. Позади послышались два гулких удара, два тела упали наземь – то отцы-иезуиты, вынырнув из темноты за спинами Рошфора и Монфаржа, проверили их черепные коробки на прочность. Оба рухнули как снопы. Монах и духовник из Люксембургского дворца орудовали крепкими дубинками, которые были достаточно коротки, чтобы прятать их под полами плащей, и достаточно длинны, чтобы являться грозным оружием в умелых руках.
Жюль и Франсуа обернулись на шум и увидели перед собой две темные фигуры, переступившие через тела их поверженного начальника и его помощника. Тем временем Арамис неторопливо приставил к горлу стоявшего перед ним человека острие своей шпаги, и тот оказался точно в той же ситуации, в какую за минуту до этого собирался поставить того, кто отворит ему дверь. Жюль и Франсуа заметались: позади стоял Арамис, целясь из пистолета и угрожая пронзить горло их товарищу, перед ними двое, выскочившие словно из-под земли, занесли дубинки над головой. Мгновением позже эти предметы опустились на их головы. И все погасло.
Позади Арамиса послышались шаркающие шаги старого алхимика – он хотел сделать глоток свежего воздуха. Увидев четыре неподвижно лежащие тела он только осведомился:
– Вы убили их? – Мессир Бежар уже ничему не удивлялся.
– Не в наших правилах совершать бесполезные поступки, – глухо отозвался монах из-под своего капюшона.
Сюффрен молча отступил назад. Он считал, что мессиру Бежару вовсе незачем видеть его, пока ситуация не прояснилась.
– Любезный, э-э, мессир, – проговорил Арамис, не отрывая взгляда от агента, которого продолжал удерживать в прежнем положении. – Поднимитесь к себе, разбудите, э-э… девушку и соберитесь в дорогу… Возьмите деньги и самое необходимое.
Бежар понял, что произошло нечто, изменившее планы иезуитов, и Арамис не хочет называть имен при человеке Рошфора. Он, как автомат, повернулся и послушно отправился исполнять приказ Арамиса. Сюффрен сделал еле заметное движение, услышав, что Арамис предлагает алхимику и его дочери собраться в дорогу, но не проронил ни звука.
