Владимир Куницын - Спецназ Его Императорского Величества
— Будет исполнено! — с достоинством ответил дворецкий. — Как обычно, на семь часов?
— Пожалуй.
Данилов вновь повернулся к гусарам.
— Кстати, о дуэлях, господа!
В воздухе вновь запахло грозой. Все замерли, подарив внимание князю.
— Я слышал, что вы, Денис Васильевич, неплохо сочиняете стихи. Почему бы за ужином нам не скрестить наши рифмы. Против такой дуэли не будет возражать и сам император.
Отчетливый вздох облегчения пролетел над беседкой.
— Ну знаете, князь! — произнес Ружецкий. — Вы сами говорили, что дуэль имеет смысл, если шансы есть у обоих противников.
— А я от своих слов не отказываюсь. Смею вас уверить, ваше высокоблагородие, мои стихи всегда очень нравились постояльцам нашей конюшни.
Одобрительный смех гусар говорил, что князь им начал нравиться. А Николай уже подошел к своим — корнету и драгуну, которые так и не слезли с лошадей, флегматично наблюдая за происходящим.
— Дорогу назад найдете?
— Разумеется, — уверенно ответил Белов, — мы же драгуны, а не какие-нибудь…
Заметив, что встретивший их поручик напряженно ждет, что будет сказано дальше, продолжил после короткой заминки.
— … артиллеристы!
— Тогда ведите сюда взвод!
Князь снова вернулся к беседке.
— Господин майор, — сказал он Ружецкому, — не будете ли так любезны ужать ваших гусар? Не могли бы вы освободить одну из изб, сейчас сюда прибудет взвод.
— Конечно, ваше сиятельство, — беспрекословно отозвался Ружецкий. Уже хорошо.
Николай подошел к Давыдову и негромко, чтобы никто не слышал, произнес:
— Вы письмо все-таки прочитайте, Денис Васильевич! А через полчаса я жду вас в кабинете моего отца. Порфирич покажет, если не знаете.
И не дожидаясь ответа, пошел к дому. Не оборачиваясь. У гусар не должно оставаться сомнений, кто хозяин. И не только в доме.
IV— Знакомьтесь, князь, майор Азаров Андрей Сергеевич. Кстати, за Аустерлиц награжден!
В голосе Давыдова сквозил легкий налет сарказма, подчеркивающий, что утренний разговор он не забыл. Ну ничего, пусть попереживает немного. Главное, чтобы глупостей не наделал.
— Очень приятно! А где вы были во время сражения?
Высокий светловолосый Азаров, одетый в форму французского кирасира, не очень-то похож на француза.
— На Праценских высотах. Я служу в Кавалергардском полку. И тогда тоже служил.
— Атака Депрерадовича?
— Да. Эскадрон полковника Репнина.
Николай немного помолчал, подбирая слова, чтобы не получилось фальшиво.
— Я хоть и был далеко, у Буксгевдена, но про сражение знаю почти все. Уверен, что если бы не ваш полк, битва могла закончиться к полудню.
— Это приятно слышать, ваше сиятельство, но вы меня в конфуз вгоняете.
— Хорошо, не буду. А как сюда попали?
— Самым глупейшим образом. Под Гжатском угодил под ливень, плаща с собой не оказалось. Простудился, горячка. Меня отвезли на хутор. А когда выздоровел, туда зашел Денис Васильевич со своими гусарами. С тех пор я при нем и состою.
— А сейчас почему в таком виде? — произнес князь, имея в виду мундир Азарова, который, если приглядеться, был ему маловат.
— Ездил в город посмотреть, что там у французов.
— Есть у нас идея захватить Дорогобуж на день-два, чтобы дорогу заткнуть. А Андрей Сергеевич французский знает, словно в Париже родился, — сказал Давыдов.
— Откуда? Гувернеры хорошие?
— Скорее два плена помогли.
— Хорошо. Теперь у вас все на месте, Денис Васильевич?
— Еще нет. Отряд поручика Граневского. Затемно ушел на северную дорогу, что к деревням ведет. Там частенько фуражиры шастают. Но к вечеру в любом случае должен вернуться.
— Вот и славно, давайте подождем. Благодарю, что с пониманием отнеслись к моей просьбе.
Давыдов чуть улыбнулся, однако подумал совсем другое. В письме Кутузова написано: «прошу любую просьбу подполковника Данилова исполнять как мою». Глупости все это, а не просьбы. Удвоить посты на дороге — еще куда ни шло! Но зарядить все оружие: ружья, штуцеры, пистолеты! Зачем? На нас что, французский полк наступает? Или выставить усиленные посты со стороны леса? Да французы нашего леса боятся больше, чем черт ладана!
Все это Давыдов довольно эмоционально высказал в кабинете, но князь остался спокоен.
— Поверьте, фельдмаршал предвидел вашу реакцию и, тем не менее, просил беспрекословно выполнять мои распоряжения.
— Так что же такое происходит? Вы можете объяснить?
— Я тоже выполняю приказ. Кутузов велел ничего не объяснять. Никому! Вы настаиваете, чтобы я нарушил приказ главнокомандующего?
Давыдов замолчал, но воздух буквально запах обидой, излучаемой гусаром.
— Это продлится не очень долго, я надеюсь, Денис Васильевич. Поверьте, меня самого тяготит ситуация.
После разговора с Азаровым, Николай вернулся в кабинет, где уселся в любимое кресло отца. Это кресло-качалка помнится ему с детства. Еще маленьким он любил забираться на колени к отцу и, положив голову на грудь, раскачиваться вместе с ним. Сейчас же подполковник размышлял.
Что ему известно о французских лазутчиках? Во-первых, конечно, это удивительные бойцы. Во-вторых, они знают о миссии Давыдова и, несомненно, охотятся за ним. В-третьих, они умеют добывать информацию — переодеваются в мундиры русских офицеров, хорошо говорят по-русски. А значит, вполне возможно, что они где-то рядом.
А что есть у Данилова? Одного он точно узнает. И все? Нет, не все. Он знает, какое у них оружие. И он знает, что надо быть очень осторожным. А это не мало. И еще. А знают ли они, сколько знает о французах Николай? Конечно, это козырь мелкий. Но все-таки козырь!
Мысли князя постепенно успокаивались, укладывались в голове. Почти бессонная ночь и напряжение дня брали свое. Дрема тихо накатывала. История Азарова, провалявшегося пару недель на хуторе, навеяла воспоминание о своей. Николай спал, и ему снилась Ирэна. Черные волосы заплетены в косу, на голове венок из ромашек. Девушка смеялась, раскинув руки и подняв лицо к солнцу.
— Ирэна…
— Что, Коля?
Она опустила голову и посмотрела ему в глаза.
— Я люблю тебя!
— Я знаю. Теперь ты расколдован.
— Да, расколдован! Я буду любить тебя, и только тебя! Целый век!
— Нет… Нет, князь! Ты будешь любить меня дольше, чем век. Намного дольше!
Смех Ирэны отдается серебристым звоном. Все громче и громче.
— Николай Тимофеевич! Просыпайтесь! Уже пора! — Порфирич, покачивая колокольчиком, стоял возле кресла. — Ужин через четверть часа. У нас гости, ваше сиятельство!
За окном стемнело. На столе горела свеча. Крепко спал Николай, не слышал ничего.
