Николай Харин - ДАртаньян в Бастилии
— Что же, значит, все идет по плану?
— Пока — да.
— Вот этот дом, — переменил тему Арамис.
Они стояли перед небольшим невзрачным домом, тем самым, который разыскивал Арамис вскоре после прибытия в Париж и своей первой встречи с Сюффреном.
— Они остановились здесь?
В ответ Арамис утвердительно кивнул.
— Почему он не захотел жить во дворце, д'Эрбле?
— Мне кажется, он еще до конца не решился. Кроме того…
— Что же вы не договариваете?
— Прошу меня извинить… но у меня составилось мнение, что Бежар не вполне доверяет… тем, кто пригласил его из Нанси в Париж.
— Иными словами, он подозревает, что его принесут в жертву после того, как он сделает свое дело?
— Да.
— Откуда он узнал?!
Услышав вопрос иезуита, Арамис вздрогнул. Он постарался разглядеть в темноте выражение лица духовника из Люксембургского дворца, но все его попытки ни к чему не привели. Было слишком темно.
— Он ничего не знает, но, видимо, его одолевают мрачные предчувствия.
— В таком случае его дочь действительно обладает даром ясновидения.
— Так она — его дочь! — невольно вырвалось у Арамиса.
— Она только выдает себя за его племянницу. У них есть причины опасаться быть узнанными.
— Понимаю. Магистр в Нанси упоминал мне о каких-то его прошлых прегрешениях.
— Дело не только в этом. Их чуть не сожгли на костре в Клермон-Ферране.
— Бедняга, — покачал головой Арамис. — А почему вы считаете, что она действительно ясновидица? — «Она писала то же самое», — подумал он про себя.
— Я?
— Мы говорили о подозрениях Бежара. И мне помнится… вы сказали, что они… небеспочвенны. — Арамис словно хотел дать возможность Сюффрену переменить решение.
Но духовник королевы-матери не обратил внимания на тон Арамиса.
— Следует поступить с ним так, как должно. Пусть он замолчит навеки. Cuique suum.[13]
Арамис снова вздрогнул. Навстречу из темноты выступила фигура в коричневой рясе. Монах молча поклонился и произнес лишь одно слово:
— Здесь.
— Дочь? — спросил Сюффрен.
— Тоже.
— Теперь вы войдете и поговорите с ним. Вы передадите ему все то, что я сообщил вам. Я буду дожидаться вас неподалеку, — приказал духовник Марии Медичи.
Арамис коротко кивнул и постучался в дверь дома.
Долгое время никто не открывал ему. Монах и Сюффрен исчезли в темноте. Наконец внутри дома послышались тихие шаги, словно кто-то крадучись пробирался во мраке.
— Кто здесь? — спросил знакомый Арамису голос.
— Ларец Генриха, — чуть слышно выдохнул бывший мушкетер, склонясь к замочной скважине.
— А также?
— Четки королевы. Откройте поскорее, мессир.
За дверью повозились, прошло еще несколько томительных минут, но в конце концов одна створка приоткрылась ровно настолько, чтобы Арамис мог проскользнуть. После чего дверь тут же захлопнулась. Дом на улице Медников снова замер в полной тишине, словно он хотел спрятаться в ночном мраке и исчезнуть, растворившись в нем без следа, подобный призраку.
Раз уж мы вспомнили о призраках, следует бросить беглый взгляд на то, что происходило в окрестностях дома, где обитал алхимик со своей таинственной дочерью.
* * *Между могилами послышались шаги. Потом все стихло.
Через некоторое время над кладбищенской оградой появился темный силуэт, за ним другой…
Одна из черных теней скользнула через невысокую стенку кладбища и двинулась вдоль улицы, вторая последовала за ней, но затем приникла к ограде и замерла в безмолвной неподвижности.
В это же время на улице Оньяр показался человек в темном костюме, с ним было еще двое. Они торопливо прошагали по брусчатке мостовой, свернули на улицу Рени и вскоре достигли улицы Медников, на которой в эту ночь мы задержали внимание.
Дворянин в темном костюме, как видно, не верил в призраков. Он без колебаний направился навстречу тому из них, который двигался вдоль улицы.
— Он вошел вон в тот дом, сударь, — произнес призрак, почтительно притронувшись к своей шляпе. Он попал в полосу света и сделался поразительно похож на полицейского агента в черной поношенной одежде — одного из тех людей, которые в свое время пытались схватить г-жу Бонасье в ее доме на улице Могильщиков и которые были разогнаны д'Артаньяном. Эти же люди позднее похитили г-жу Бонасье по приказу Рошфора.
Нетрудно прийти к выводу, что дворянин, появившийся со стороны улицы Рени, и был конюший его высокопреосвященства кавалер де Рошфор.
— Который? — спросил он.
— Третий направо.
— Там есть другие выходы?
— Нет, сударь.
— На всякий случай, пусть Жюль войдет во двор и убедится.
— Так точно, сударь. — И говоривший отбежал к кладбищенской стене, чтобы позвать своего напарника.
Рошфор между тем отдавал распоряжения двум своим спутникам. Он намеревался окружить дом, в который вошел Арамис.
Вся эта деятельность, хоть она и происходила в густом тумане, не могла не сопровождаться шумом и суетой, а следовательно, и не могла остаться незамеченной для иезуитов, также скрывавшихся в темноте.
Рошфор и его люди хотели вмешаться в ход событий и изменить его в нужную для себя сторону. Иезуиты покуда ни во что не вмешивались, а лишь наблюдали за ходом событий. Такая тактика, как свидетельствует история, часто приносит свои плоды и оказывается более правильной. Или, во всяком случае, более безопасной.
* * *Проделав долгий путь впотьмах за открывшим ему дверь Бежаром, Арамис наконец очутился в тускло освещенной комнате. Здесь алхимик поставил свечу на стол, закапанный воском, чернилами и еще чем-то едким, оставляющим следы на деревянной поверхности, сел на стул сам и предложил сесть своему гостю.
— Вы пришли сказать мне… — запинаясь, начал Бежар, не подумав приветствовать ночного посетителя.
— Что время настало, — закончил Арамис спокойным тоном, хотя под маской спокойствия скрывались крайняя тревога и озабоченность. Арамис все время неотступно размышлял об услышанных им словах Сюффрена.
— Когда? — еле слышно спросил Бежар.
— Еще не так скоро. — Арамис постарался придать своему голосу успокаивающую интонацию. — Сначала вам надо будет покинуть свое место в Люксембургском дворце.
— Потом?
— Потом вас примет к себе на службу кардинал.
— А если он не сделает этого?
— Он захочет получить в свое распоряжение такого знаменитого лекаря, как вы. Вы уже популярны в Париже, любезный Бежар.
— Я не искал популярности.
— Вы правы. Об этом позаботились другие.
