Наталья Павлищева - Непобедимые скифы. Подвиги наших предков
Когда Этея наконец выбралась из своего убежища, в стане творились странные вещи. Воины горячо обсуждали, видимо, налет всадниц и, размахивая руками, спорили о судьбе какой-то девушки. Этея поняла, что одна из амазонок попала в плен и персы решают, что с ней делать.
Судьба пленницы совсем не волновала Этею, она была сыта и имела запас еды на завтра, какое ей дело до амазонок? От неожиданной сытости персиянку клонило в сон, а потому остаток дня Этея провела под повозкой в пыли, где спала, подложив под голову локоть. Снилась ей прежняя жизнь, пусть не слишком богатая, но достаточно сытая, когда мясо в котле бывало каждый день и никто не бил за то, что ты хочешь есть.
Клич «Йи-и-ехе!..» и без удара колен амазонок заставил лошадей повернуть обратно, а хозяйки только подсказали куда. Осыпав врага тучей стрел, всадницы вмиг рассеялись. Плотный строй, внезапно рассыпавшийся в разные стороны, привел персов в недоумение. Строительством занимались не боевые отряды, ни разу не видевшие такой способ атаки, потому опомнились не сразу. Но на сей раз им было за кем гнаться.
Асиат, как и все, дважды выпустив по пять стрел, краем глаза отметила падающих врагов и уже начала поворачиваться, чтобы скакать не задом наперед, как… Она даже не поняла, то ли нога лошади попала в чью-то нору, то ли саму лошадь сразила стрела, но девушка вдруг полетела через голову животного на землю!
– Га-га-га! – с удовольствием гоготали с десяток мужских глоток. Персы разглядывали фигурку девушки, лежавшей без сознания. Один из них тронул Асиат ногой:
– И это женщина?!
Рослые, сильные мужчины смеялись, не желая сами себе признаваться, что побаиваются амазонку даже такой – беспомощной и без сознания. Светлые волосы в крови, но они рассыпались вокруг головки, прикрыв лицо и плечи, разорванная рубаха частично оголила небольшие крепкие холмики груди. Девушка, одетая в мужские рубаху и штаны, была даже более желанной, чем роскошные красавицы, устремившиеся в скифские степи вслед за воинами в надежде поживиться вместе с ними.
Но всех растолкал один из воинов:
– Не трогать! Не трогать! Советник Гобрий распорядился всех амазонок приводить к нему!
Это была правда, пойманных женщин действительно приказано самим не трогать, а отдавать царскому советнику. Воины ворчали:
– Что, им своих красавиц мало?
Но ползли упорные слухи, что кто-то из таких вот смелых всадниц посмел обмануть не просто советника, но даже самого царя… Нескольких человек, болтавших такие глупости, укоротили на голову, а слухи все равно были.
Воины со вздохами разошлись. Возле упавшей на полном скаку девушки остались только нашедший ее воин и тот, который кричал о распоряжении царского советника.
– Давай отнесем ближе к костру.
– Да ну ее, пусть здесь подыхает! – Лицо перса скривилось, насколько это было возможно. Его губы и так перекошены, шрам пересекал все лицо, деля пополам бровь, щеку и даже рот. Вторая рана, видно, заставила вытечь глаз, но воин не закрывал его повязкой, вернее, она была, но в походе потерялась. Несколько шрамов помельче не позволяли бороде расти как у остальных, она торчала отдельными полуседыми клочьями. Это уродство делало его очень заметным и очень страшным.
– Берись за ноги! – скомандовал тот, что подошел позже.
Урод нехотя подчинился. Он вспомнил, что этот воин совсем недавно был в числе бессмертных, охранявших царя; за что его изгнали из царской охраны, никто не знал, но держались на всякий случай осторожно.
Асиат окружала странная чернота, она была вязкой и гулкой. Сквозь эту мглу прорывались непонятные звуки, заставлявшие пелену вспыхивать целыми россыпями искр. Девушка внезапно поняла, что звуки – это человеческие голоса, но попытка открыть глаза сделала пелену кроваво-красной, а искры-всполохи почему-то черными. От боли амазонка тихо застонала.
К ней тут же подскочил перс, схватил за подбородок, видно пытаясь привести в чувство. Боль в голове стала невыносимой; поразившись, что гул голосов может быть таким болезненным, Асиат провалилась в черноту уже безо всяких всполохов.
– Оставь ее, а то помрет до приезда хотя бы Гобрия, что мы тогда ответим?
– Скажем, что сдохла сама! – Изуродованный перс с досадой пнул девушку ногой.
– Э не-ет… – возразил второй. – Я хочу получить за нее награду!
– Ты?! Это я подобрал ее!
– Зато я узнал!
Тот, которому не давала покоя бессознательная Асиат, принялся с сомнением разглядывать девушку:
– Не может быть, чтобы вот эта худышка была царской дочерью! Где это видано, чтобы дочь царя скакала на лошади и стреляла из лука?! И одета она как простой скиф…
– Это она! Я ее среди тьмы других узнаю. Думаешь, почему я, бывший среди бессмертных, оказался тут с вами?
– Ну? – с интересом заблестел единственным глазом его товарищ. Конечно, хотелось узнать, за что можно вдруг так пострадать. Хотя бессмертные редко становились простыми воинами, обычно они просто исчезали, но чаще погибали в бою. Только в этих степях все наоборот: боя нет, женщины воюют не хуже мужчин, огромное войско столько дней гоняется непонятно за кем, а множество воинов уже не вернется домой ни с добычей, ни просто так…
– Мы обнаружили ее на рынке в Истрии…
– Кто это «мы»? – недоверчиво усмехнулся первый.
– Ну… была там одна… – махнул рукой рассказчик, не зная, как назвать Милиду. – Украли ее, притащили к царю, он поселил этих двух девок вместе…
– Кого двух?
Досадуя на лишние вопросы, ответов на которые попросту не знал, перс снова махнул рукой:
– Ту, которая ее узнала, и эту.
– Ну?
– Разнукался! А потом они обе удрали. Обе бежали из стана!
Изуродованный воин недоверчиво усмехнулся:
– А вас после этого оставили в живых? Врешь ты все!
– Вот то-то и оно! – горячо зашептал бывший бессмертный. – Возле их шатра и охраны толком не было. И не искали их вовсе. А нас только отправили с глаз долой! – Вдруг в его голосе послышалась горькая обида. – А на мое место взяли Кадира, который вовсе этого недостоин!
Вцепившись в руку товарища, он почти зашипел, брызгая слюной:
– Ее надо сберечь! Царь даст хорошую награду!
Именно то, что среди персов оказался один из трех, тащивших ее с рынка, спасло Асиат жизнь. Но носиться с добычей воины не стали, в ожидании награды просто привязали к столбу до утра, когда вернется гонец, отправленный к Гобрию. Руки девушки были вывернуты назад, связаны и прикреплены насколько возможно высоко над головой, чтобы малейшее движение причиняло невыносимую боль, ноги тоже примотаны к дереву. Голова ее бессильно повисла, светлые волосы слиплись от крови, одна прядка прилипла к рассеченной губе, рубаха разорвана…
