Юлия Нестеренко - «Волкодавы» Берии в Чечне. Против Абвера и абреков
Боясь нового «котла», подобного Сталинградскому, германское командование начало отводить войска с Кавказа.
Лагодинский думал, что двум нашим диверсионным группам будет тоже приказано вернуться через линию фронта, но вместо этого пришла следующая радиограмма: «Объединиться, подыскать зимние квартиры у надежных людей, приступить к вербовке и концентрации групп для активной подрывной, диверсионной деятельности в тылу у Красной Армии».
Из этого приказа было ясно, что абвер считает неудачи на фронте временным явлением и в будущем году рассчитывает вновь вернуться на Кавказ.
— Это они так считают, — язвительно улыбнулся Лагодинский. — А у меня для вас другой приказ. Ваша задача пройти по аулам и с прискорбием сообщить, что германские войска спешно отступают с Кавказа. Поэтому, с целью предотвращения напрасной траты сил, всем бандам надо временно прекратить активную деятельность и затаиться до условного сигнала. Основных главарей банд надо уверить, что вы можете переправить их на самолете для личной встречи с представителями германского командования. Для проведения этого этапа операции будет задействован трофейный немецкий самолет, в котором прилетит русский экипаж, переодетый в форму люфтваффе. Бандиты сядут в самолет, затем будут арестованы и перевезены в Москву.
Операция «Перелет» назначена на 13 января.
— Дурная примета, — шепчет Димпер.
Ей-богу, как в воду глядел! Но тогда нам казалось, что все у нас под контролем.
Для операции задействован трофейный «Хе-111».
— А почему «Хейнкель»? — недоумевает Курт. — Это же совсем ненатурально. Вряд ли в люфтваффе найдется идиот, который отправил бы такой самолет за линию фронта ради горстки бандитов.
— По легенде, они должны забрать еще и своих парашютистов, — поясняет Лагодинский. — А насчет типа самолета — извиняйте, мы не на ярмарке, особого выбора нет. Скажем так — это единственный исправный немецкий самолет, имеющийся у нас в наличии. Он сел на вынужденную посадку после того, как был подбит над Сталинградом; немцы пытались вывозить на нем своих раненых с аэродрома Гумрак. Наши техники подлатали его. А вообще, обер-фельдфебель Хансен, ваше дело просто изобразить бортрадиста экипажа, то есть самого себя. Вы просто выйдете из кабины к бандитам, поздороваетесь на чистом немецком языке и поможете им разместиться в самолете. К сожалению, русские пилоты, которые сыграют роли остальных членов экипажа, знают по-немецки не более десяти слов и вряд ли смогут убедить бандитов, что они настоящие немецкие летчики. Хотя пилотировать трофейную машину они научились неплохо.
Роли немецких пилотов будут исполнять двое наших асов с Моздокского аэродрома, они уже налетали на «Хейнкеле» более 30 часов и освоили вражескую машину: около десятка раз взлетали и садились вне аэродрома, отрабатывали даже ночную посадку.
10 января вместе с ними начинаем поиски площадки для приземления. Находим сначала на карте несколько подходящих мест, затем осматриваем их непосредственно на местности. Две первые площадки командир корабля бракует, третья приходится ему по вкусу. Это выгон для колхозного скота, прямоугольник длиной более тысячи и шириной около трехсот метров — вполне достаточно для посадки тяжелого «Хейнкеля».
— Главное, чтобы погода в назначенный день летная была, — говорит бортрадист. Он уже познакомился и почти подружился с русским экипажем; радовался, что его взяли в тренировочный полет.
— Кстати, мне очень понравился ваш немец, он отличный бортрадист, опытный и исполнительный, — командир корабля кивает в сторону Хансена. — С удовольствием бы забрал его у вас, вскоре нам предстоят разведывательные полеты за линию фронта. Нам нужен член экипажа, который будет отвечать по радио на запросы с немецких аэродромов и самолетов и хоть на некоторое время сбивать их с толку, чтобы они принимали нас за своих.
Дело в том, что радиосвязь самолета с землей и другими экипажами осуществляется азбукой Морзе, причем буквы по-русски и по-немецки разные, поэтому подготовить русского радиста практически невозможно.
— Пойдешь к нам? — второй пилот дружески хлопает Курта по плечу, тот растерянно переводит взгляд на остальных немцев.
— Кто ж вам его отдаст, — закругляет дискуссию Петров. — У него и здесь работы хватает.
Теперь дело отряда собрать валяющиеся по всей поляне крупные булыжники (чтоб, не дай бог, самолет не наскочил на них колесом), сровнять немногочисленные ямки и заготовить топливо для костров. Таскаем солому с крыши заброшенной овчарни, она займется сразу и будет гореть жарко. Хансена сажают в «Виллис» и увозят на ассинский аэродром, «Хейнкель» будет взлетать именно оттуда.
Но вот уже все давно готово и погода отличная, как на заказ: с ясного морозного неба, густо усыпанного звездами, сияет полная луна, заливая окрестности ярким серебристым светом. С нетерпением смотрим на фосфоресцирующие в темноте циферблаты трофейных часов.
— И бандиты наши пока не подъехали. Как бы не сорвалось, — бурчит Чермоев и нервно попыхивает папироской.
— Не каркай! — обрывает его майор. — Терлоев со своим штабом ухватились за эту идею. Уж больно им хочется лично перетолковать со своими германскими хозяевами.
— Чего же тогда Хасан не пожелал перетолковать лично с тобой, оберштурмфюрер Шмеккер?! — не преминул поддеть коллегу капитан. — Или чин твой для него маловат?!
— Я вел переговоры с его полномочным представителем, — парирует Петров.
Около пяти часов утра с северо-запада раздается характерный гул моторов, затем над поляной на небольшой высоте пролетает двухмоторный самолет; его силуэт четко виден на фоне огромного диска луны. Запаливаем костры, старая солома вспыхивает как порох, пламя взвивается вверх метра на два. Петров отстреливает зеленую ракету, она с шипением уносится в небо, описывает там параболу и рассыпается крупными искрами. Остальные члены отряда подают сигналы трофейными фонариками, направив их лучи вертикально вверх. Недалеко от посадочного костра в начале полосы стоит Петров с зеленым фонариком, метров через триста Гюнтер с белым, а через шестьсот метров мельтешит красный фонарик Пауля.
«Хе-111» кренится на левое крыло, делает резкий разворот и начинает посадку. Зажигаются посадочные фары, выходят шасси из-под брюха и тормозные щитки на нижней части крыла, меняется тональность моторов.
Слегка подпрыгнув, самолет касается колесами земли у первого посадочного костра и, прошелестев шинами по полю, останавливается к концу полосы. Открывается нижний люк, Курт и двое русских летчиков выходят наружу.
