Мэри Хоффман - Город Масок
—Ты явно тренировался! — сказала Арианна, смеясь и задыхаясь, после того как они остановились.
—Да, — выдохнул Лючиано. — Готов поспорить, что ты не знала, что доктор Детридж был в своем времени выдающимся танцором. Он просил меня поддержать его репутацию этой ночью.
— Ты танцуешь гораздо лучше, чем управляешь мандолой, — сказала Арианна.
— Дай мне время, — улыбнулся Люсьен. — у меня много учителей.
Доктор Чума зааплодировал первым из зрителей, и под дружные аплодисменты Герцогиня и ее партнер сошли в зал.
— Давай попробуем лед, — сказала Арианна, — в этом платье так жарко.
Ей приходилось значительно легче, чем она ожидала. С момента коронации, когда на вершинесеребряной лестницы она официально стала Герцогиней Беллеции, все старались для нее изо всех сил. Ей нелегко было привыкнуть, что ее всегда окружали слуги, предугадывавшие все ее желания и подававшие ей все, чего она хотела. Вот и сейчас, еще до того как они добрались до стола с прохладительными напитками, рядом оказался лакей с двумя стеклянными кубками лимонного льда, кристаллики которого сверкали, будто один из экспонатов мерлинского музея.
Арианна благодарно кивнула ему и вышла на галерею, окружавшую внутренний двор палаццо.
Лючиано стоял рядом с ней, наслаждаясь кристаллами льда, тающими на языке и приятно освежающими горло. Ему теперь приходилось значительно сложнее, чем Арианне. В первые дни после того, что Детридж назвал «переходом», он составил список вещей, которые больше никогда не сможет испытать.
Все они были такими, казалось, незначительными, но внезапно оказались очень важными. Он больше никогда не увидит футбольный матч или просто фильм, не съест пиццу и не сможет принять горячий душ или посмотреть телевизор, полакомиться попкорном, проехаться в метро или поплавать в бассейне. Никогда не заснет под пуховым одеялом и не купит лотерейный билет, не сможет поиграть на компьютере или пожевать жвачку. Никогда не полетит на самолете и не прокатится на роликах, не наденет джинсы. Ему не придется сдавать экзамены в школе или колледже, голосовать на выборах... Так можно было продолжать до бесконечности.
Он никогда не включал в списки упоминание о том,что никогда не увидит своих друзей и родителей, поскольку просто не мог думать об этом. Но постепенно, с помощью Родольфо и своих приемных родителей, он нашел плюсы в том, что проведет остаток жизни как беллецианец. Очень важным было то, что у него уже были здесь друзья, и очень хорошие друзья. Ему было хорошо жить с Детриджем и Леонорой, которые стали мужем и женой.
И он продолжал оставаться помощником Родольфо, и это было лучше любой работы, которую он мог бы получить в своем мире. Они договорились, что когда он станет постарше, то поедет учиться в университет — в Падавию. Он понял, что является одним из самых привилегированных людей в
Беллеции — его близкими друзьями были Герцогиня и ее регент. Но, конечно, самым главным было то, что он жив.
И он был достаточно богат — у него было серебро со дна канала и награда от предыдущей Герцогини за ее спасение. Герцогиня! Он был уверен, что видел ее на балу, — она танцевала с Родольфо.
Это было очень похоже на нее. Несмотря на то что она жила в Падавии, с Сюзанной и Гвидо Парола в качестве личных слуг, она часто незаметно приезжала в Беллецию, радуясь возможности свободно ходить по улицам, слушая сплетни и собирая информацию, полезную в борьбе с ди Киммичи. И конечно, чтобы видеться с Арианной.
«Это странная семья, — думал Лючиано, заканчивая свой десерт, — в которой родители не жили вместе с ребенком и жена живет вдали от мужа». Но он не мог не признать, что отношения у них были гораздо лучше, чем во множестве других семей, которые он знал в своей ста- рой жизни. Чем дольше Арианна жила жизнью Герцогини, тем лучше она начинала понимать свою мать. И хотя она все еще несколько побаивалась своего нового отца, она очень уважала его и полностью ему доверяла.
А когда государственные обязанности слишком утомляли ее, юная Герцогиня убегала на острова.
Ее, конечно, не отпускали одну, так что ее сопровождали Лючиано, служанка Барбара и большая лодка, наполненная стражей. Они лакомились пирожными у дедушки с бабушкой, ели рыбу у Валерии и Джанфранко вместе с двумя рыбаками, к которым она относилась по-прежнему как к братьям.
Я бы отдала все что угодно, чтобы узнать, о чем ты думаешь, — сказала Арианна.
—А? Что? ...у нас есть пословица — «По пенни за мысль»...— сказал Лючиано.
—У кого это «у нас» ? — передразнила его Арианна. — Ты теперь беллецианец.
— Я знаю, — ответил Лючиано. — Именно об этом я сейчас и думаю.
Он потрогал талисман, висевший у него на шее. Это была сплющенная белая роза, заключенная в застывшую прозрачную смолу — это сделал для него Родольфо. Он уже трижды воспользовался ею, чтобы попасть в свой старый мир. Но успел только мельком увидеть родителей — теперь, когда он был беллецианцем, стравагация была значительно труднее, и он мог пробыть там всего лишь несколько мгновений. Родольфо обещал, что со временем у него начнет получаться лучше.
Люсьен вздохнул.
— Слушай! — сказала Арианна.
Она держала его за руку, и в наступившей полной тишине колокол пробил полночь. С последним его ударом толпа закричала и на площади зажгли огромный костер: «Идет! Идет! Карнавал идет!»
— Лючиано? — Арианна испытующе посмотрела на него. — Ты в порядке?
Он и сем теперь называл себя Лючиано, имя Люсьен принадлежало другому мальчишке из двадцать первого века. Лючиано жил в Талии. Он уже отпраздновал свое шестнадцатилетие, через пару недель после Арианны. Вспомнив, как это было с ней, он улыбнулся.
Герцогиня фыркнула совершенно неподобающим ее положению образом.
— Ты иногда такой!.. — сказала она. — О чем теперь думаешь?
— Я вспомнил о твоей первой маске, — ответил Лючиано.
Настала ее очередь улыбаться. Как у Герцогини у нее было официальное празднование дня рождения, которое вершилось церемонией надевания первой белой шелковой маски. Это сделал Родольфо, ее отец и герцогский регент. Как она ее возненавидела! С тех пор ей приходилось постоянно надевать маски, когда она появлялась на людях.
Она все еще не любила их, хотя постепенно поняла, что от них есть польза. Несмотря на то что глаза видны, очень трудно понять, что думает человек, когда он в маске. Это не значило, что она отказалась от мысли отменить закон, но она последовала совету Родольфо и была осторожна с Сенатом. Пока она удовлетворилась тем, что они приняли ее новый закон о девушках-мандольерах.
Так что пока девушки все еще были обязаны носить маски со дня шестнадцатилетия до свадьбы.
