Андрей Марченко - Письмо никому
Сразу подумал — уж не это все ищут? Один человек из-за этого умер, второй попал в глупейшее положение. Хотя потеря ведра и принудительная уборка квартиры — это мелочь. Его самого испугали до смерти, обыскали. И все из-за какой-то бумажки. И что на ней?
Почти читабельно выглядел «PUBOR», но что это значит, Антон не знал. Открыл словарь, сначала свой, англо-русский, затем соседа по комнате — немецкий. Такого слова не было. Положим, Z — последняя буква какого-то слова, тогда что такое BUDG? Третья строка вовсе была не интерпретируема.
Код, что отрывает сейф? Шифр?
Первой реакцией было выбросить эту бумажку, сжечь ее. Это его не касается, он ничего не знает. Пусть все идет, как есть.
Но остановился. Те, двое, вероятно, интерес к нему потеряли, а эти буквы чего-то стоят, значат…
Антон проверил — закрыта ли дверь. Посмотрел на окно — шторы опущены.
С бумагой сел за стол. Сначала выдернул с полки конспект, думал начать писать на задних страницах, но остановился — кто-то потом может найти.
Потому выдрал несколько отдельных листков. На один тщательно перерисовал бумажку, только увеличив ее. На втором стал выписывать буквы из шифровки, подсчитывать их количество. В русском языке чаще употребляется буква «Е», а вот здесь… Но нет… Буквы распределялись почти равномерно. Перестановка? Попробовал и это. Крутил и так и так, потратил час, но ничего не добился.
Лист со своими записями он сжег. Впрочем, тут же пожалел об этом. Может, были и на нем здравые мысли, может следовало бы подумать над ними на свежую голову?..
Второй лист, на котором была копия шифровки, свернул и спрятал в металлической ножке кровати. Саму найденную бумажку спрятал в шариковой ручке, обмотав ее вокруг стержня.
Пора было уже ложиться спать — с утра его ждала тяжелая почтальонская сумка и обыкновенная жизнь.
***Заправив газету в последний ящик, Антон поднялся на третий этаж ко все той же деревянной двери. Постучал раз, другой, третий. Никто не ответил. Толкнул дверь сильней. Та открылась.
Антон вошел в квартиру.
— День добрый! — крикнул с порога.
Ответа не последовало.
Аккуратно прикрыл за собой дверь. Прислушался. Было тихо. Где-то сверху гремели трубы.
— Хозяин? — спросил Антон. — Вам письмо.
На всякий случай нащупал в сумке бесхозное письмо в жестком казенном конверте. За давностью лет адрес на штампе растекся, и его при желании можно было вручить любому. Что было в том письме? Кто его знает…
Ответа не последовало.
Разулся. Прошелся по квартире. Ожидал увидеть все что угодно, возможно, хладный труп хозяина. Его собственные шаги казались громкими, будто поступь Командора.
Но в зале было пусто. Вернулся в прихожую, заглянул в туалет, в ванную. Прошел на кухню. Квартира была пуста.
Свою почтальонскую сумку положил на стул, сам взял с плиты чайник, набрал в него воду, поставил на печь. Практически из чистого любопытства заглянул в буфет и холодильник. В буфете — пакетик сахара и банка кофе, полбатона. В холодильнике — всякая съедобная мелочь: немного сыра, немного колбасы. Больше всего места занимала двухлитровая пивная баклажка — половина уже была выпита. Здесь был рацион холостяка, человека живущего на бегу.
Почтальон присел у холодильника, так чтоб было видно прихожую.
И когда чайник уже закипал, входная дверь открылась. На пороге появился хозяин.
— Я тут эта… На огонек заскочил… — на всякий случай предупредил почтальон.
— Это вы? Как бишь там вас… — хозяин попытался вспомнить, как зовут, но это ему не удалось. Имя ему было неизвестно. — Почтальон, короче?..
— Да…
Раздеваясь, хозяин бросил:
— А, кстати, как вас зовут? А то все почтальон да почтальон. Неудобно. Не комильфо.
— Антон… Антон Рудич.
— Очень приятно. А я — Егор. Если угодно — Жорж.
— Взаимно приятно.
Егор прошел на кухню, выставил из сумки в холодильник пару пакетов кефира.
Затем составил со стула на пол сумку почтальона, присел на освобожденное место сам.
— Так говорите, на огонек зашли?
— Ага.
— Просто поболтать?
— Вроде того.
— Ну, давайте, что ли, болтать. О чем?
Антон пожал плечами.
— Не знаете… Можем, конечно, поговорить на отвлеченные темы, как-то: погода, футбол, еще что-нибудь. Но скажите, вы из-за этого пришли?
— Нет…
— И не по работе? Мне нет письма или телеграммы?
— Тоже нет…
Егор потер руки:
— Замечательно! Тогда к делу. Ну-тес, почтальон, что ты мне притащил? Показывайте!
Из нагрудного кармана рубашки Антон извлек шариковую ручку, раскрутил ее, достал стержень, вытащил маленький клочок бумаги.
Положил его на стол:
— Кажется, все ищут это…
— Это все?.. — спросил Егор.
— Ну да… А что вы ожидали?
— Честно говоря, не знаю. Впрочем, никто не обещал, что будет легко. И сколько вы хотите за находку?
— Государство платит тридцать процентов.
— Вообще-то двадцать пять ровно. Но не в том суть. Сейчас цена этой бумажке как таковой немногим больше копейки. Да и ту вам государство не заплатит.
— Ну, для вас ценность этой бумаги больше, чем копейка.
— Может быть, может быть… Хотите, сто рублей за нее дам?
Почтальон покачал головой.
— Триста… — предложил Егор. — Поверьте — я сам не знаю, что покупаю.
— Нет.
— Пятьсот. Но это крайняя цена.
— Не знаю… — задумчиво проговорил Антон. — Может быть, есть смысл найти ваших конкурентов. Может быть, они дадут тысячу? Или две.
— Ага. Две. Скорей три-четыре. Если поторгуетесь — пять. Пять зуботычин вам дадут… Ну скажите, разве вам не жаль ваших почек?.. А я хороший… Перефразируя полковника Кольта: «с помощью пистолета и доброго слова можно добиться больше, нежели просто с помощью пистолета».
— Это не Кольт. Это Аль-Капоне.
— В самом деле? Ну, неважно… Может, назовете мне свои условия?
— А может, расскажите, что происходит?
— Это вместо денег?..
Антон кивнул:
— С ваших денег я все равно не разбогатею, а что твориться — узнать интересно.
— Знаете старую идиому про несовместимость крепкого сна и некоторых знаний?
— Знаю… Но, порой незнание не дает уснуть.
— А вы сами как думаете, что это?..
Антон размышлял над этим целый день, потому ответил сразу.
— Это какой-то шифр или код. Код как для сейфа — просто набор цифр, который что-то открывает… Вероятно, первое, потому что для кода, что-то открывающего это длинновато. Это так?
