Боб Хостетлер - Усыпальница
— Я профессор Рэндал Баллок, приехал, чтобы руководить раскопками. Если вы скажете, где найти сержанта, я не буду отнимать у вас время.
— Мы вас ждали. — Девушка сняла руки с груди и положила их на талию. — Думали, вы раньше появитесь.
— Мне жаль, но меня едва не убили. Недалеко отсюда уличные беспорядки, и я застрял в толпе.
Девушка направилась к вершине холма. Рэнд последовал за ней.
— Да, вам не повезло.
— Боюсь, вы просто не представляете, что там происходило. Я думал, мне уже не выбраться.
— Как вы сейчас?
Рэнд посмотрел на нее внимательнее. Никакой косметики. Черные волосы заколоты гребнем. Глаза темно-карие, лицо загорелое, но не чересчур, тонкие черты. У него появилось ощущение, что в душе она посмеивается над ним. Рэнд отвел глаза.
— Кому это нужно? — спросил он.
— Что именно?
— Насилие. Они разбили окно в моей машине и едва не раздавили мальчишку.
— Они протестуют.
— Вижу. Но против чего?
Девушка пожала плечами с явным безразличием.
— Видно, не могут без этого.
Место, где бульдозерист обнаружил подземную полость, было обозначено столбиками и желтыми лентами.
— Идем.
Девушка приподняла ленту и прошла за ограждение. Рэнд последовал за ней, чувствуя, как его охватывает волнение. Он внутренне собрался и, присев на корточки у края пролома, посмотрел вниз. Солнце стояло высоко, ярко освещая гробницу.
Четыре оссуария, костницы, вытесанные из известняка. Два расколоты, на несколько крупных фрагментов каждый, и два совершенно целые, только присыпанные пылью.
— Сами понимаете, — сказала девушка, — условия для работы тут не самые лучшие. Департамент древностей требует сделать все как можно скорее.
— В какие сроки?
Девушка пожала плечами.
— Учитывая ситуацию, их надо понимать в буквальном смысле: как можно скорее.
Рэнд вытер пот со лба.
— Мне нужно точно знать сроки. От этого зависят все дальнейшие действия. Несколько недель? Или месяцев?
— Несколько дней.
— Это несерьезно.
Рэнд почувствовал, как кровь бросилась в голову, и совсем не от жары.
— Судя по всему, это иудейская усыпальница времен Второго Храма. Именно об этом говорят оссуарии.
Он имел в виду вытесанные из камня костницы, ящики для костей умерших, которые были в ходу у иудеев с I века до Р. X. и до 70 года н. э., когда Храм разрушили римляне. Когда тело истлевало, кости очищали и складывали в такой ящик, обычно вытесанный из известняка. Помимо надписей со сведениями об усопшем и его семье на стенках оссуария вырезали орнамент.
— Здесь их по крайней мере четыре, — продолжал Рэнд. — Возможно, и больше, но мы этого не узнаем, пока не спустимся вниз.
Девушка снова скрестила руки на груди.
— Боюсь, вас никто не будет слушать. В Израиле все не так просто. Как вы понимаете, тут у нас стоит только воткнуть лопату в землю, и сразу обнаружатся какие-нибудь древности. В этом районе Иерусалима, например, сплошные гробницы, и в них уже были найдены тысячи таких ящиков. Я знаю, что археологи каждый раз хотят аккуратно, не торопясь, извлечь каждый осколок кости, камень или черепок. Я вас понимаю, но нужно учитывать, что в Израиле то и дело находят что-то, вызывающее интерес у археологов, и такое случается сотни раз каждый год. Но нельзя игнорировать политические, религиозные и экономические реалии.
— Мне понадобятся люди, — сказал Рэнд.
— Все люди на этих раскопках — это вы, — ответила девушка с лучезарной улыбкой.
— Вы шутите? — спросил Рэнд, уже понимая, что она не шутит.
Девушка покачала головой.
— Это невозможно. У меня не хватит ни времени, ни сил.
Она уже не улыбалась, и во взгляде сквозило сочувствие.
Баллок потряс головой.
— Так что насчет старшего сержанта Шарона? Когда он здесь появится?
— Он здесь. — Она протянула руку. — Старший сержант Шарон, полиция Израиля.
Рэнд только теперь разглядел нашивку на ее рукаве. Шеврон с тремя полосками и дубовые листья.
— Вы?.. Это вы — старший сержант Шарон? — пробормотал он, краснея. — Я… прошу прощения. Сами понимаете, я не…
— Не ожидали увидеть женщину?
— Нет, просто…
Рэнд вздохнул.
— Бросьте. Не вы первый. Не поверите, но у израильтян предрассудков не меньше, а то и больше, чем у американцев.
Рэнд хотел было возразить, но только улыбнулся.
— Что ж, рад познакомиться, старший сержант Шарон. Меня зовут Рэнд.
— Профессор Баллок. — Она старательно выговорила его имя, не улыбнувшись в ответ. — Старший сержант Мириам Шарон.
9
Южный Иерусалим, Тальпиот
Рэнд не стал мешкать. Он спустился в гробницу сквозь дыру в куполе, проделанную бульдозером. Старший сержант Шарон осталась наверху.
После полуденной жары было даже приятно оказаться в прохладном склепе. Он был высечен в основании скалы из мягкого известняка, типичного для восточной части Иудейской пустыни. Более низкая часть пола, так называемый приямок, находилась в восточной части склепа, там, где когда-то был вход. Она была нужна для того, чтобы оплакивающие усопшего могли выпрямиться в полный рост.
— Локулы, — произнес Рэнд, увидев три горизонтальные ниши в западной стене гробницы. — Еще одно доказательство, что это иудейское погребение.
Во времена Иисуса евреи хоронили покойников, умастив тело благовониями и завернув в ткань. Его укладывали в локулу — нишу в стене глубиной около двух метров и полметра высотой. Локулу закрывали камнем, а другим камнем, побольше, заваливали вход в гробницу. Спустя год, когда тело истлевало, родственники умершего открывали гробницу, доставали кости из локулы, очищали их и складывали в оссуарии. Эта традиция, появившаяся неизвестно откуда, перестала существовать после разрушения Иерусалима в 70 году от P. X., когда большинство жителей города были убиты или изгнаны. Да и придерживались ее лишь в Иерусалиме и его окрестностях. В результате большая часть оссуариев была найдена в Иерусалиме и лишь несколько — в Галилее, куда бежали жители Иерусалима после разрушения города, но там оссуарии изготавливали из глины, а не из известняка.
Локулы в западной стене оказались пустыми, но была еще четвертая, в южной. И в ней — два оссуария. Посмотрев вверх, Рэнд увидел, что потолок гробницы богато украшен резным цветочным орнаментом.[6]
— Замечательно.
— Вы звали? — окликнула его Шарон, появившаяся в отверстии.
— Нет. Это я сам с собой разговариваю. Со мной такое часто бывает. Я сказал…
