Макс Кратер - Последний еврей Багдада
Хамид забрал кошелек и бесшумно вышел. Почти сразу же раздался голос египтянина, который, видимо прятался где-то поблизости:
— Людей жаль.
— По-другому нельзя. Ты это знаешь, так к чему лишние слова? Нам следует подумать о том, кто займет его место.
— Скорее всего Рыжий Грек. Говорят, он недавно появился здесь и уже успел стать правой рукой Хамида. Правда, в последнее время отношения между ними стали натянутыми.
— Он правда рыжий и правда грек?
— Редкое сочетание, хозяин, но это так.
— Когда все случится, встреться с ним и поговори, — сказал Эгиби, — если найдешь с ним общий язык, мы его поддержим. — Сорбон пришел?
— Должен быть с минуты на минуту.
— Принеси записи о его долгах.
— Все уже здесь.
Кайс услышал глухой перестук перебираемых в руках глиняных табличек. На какое-то время воцарилась тишина, и у юноши появилась возможность обдумать услышанное, а главное, решить, что делать дальше. Совершенно очевидно, что людей надо было спасать. Но для этого нужно сначала самому выбраться отсюда живым.
Караванщики, чтобы там не говорил Эгиби, ни в чем не виноваты. Ясно, что они занимались доставкой в какое-то тайное место сокровищ банкира. Хозяин дома был сказочно богат. Раз он распродал почти всю свою недвижимость, поля, ирригационные каналы, рудники, то сумма вырученного за все это должна быть поистине астрономической. Эта мысль будоражила воображение, но Кайс вынужден был одернуть себя. Во-первых, богатство, пусть, и сопоставимое по своим размерам с казной целого царства, было чужим. И каким бы ни был злодеем Эгиби, сам этот факт не делал отбор денег у него делом праведным. Или делал? Ответить на этот вопрос вот так сходу не получалось. Во-вторых, стыдно было думать о деньгах, когда на кону стояли жизни пяти людей. К тому же банкир говорил что-то и о поиске замены Хамиду. Значит, его тоже скоро не станет. Бандита, конечно, не жалко, хотя и он ведь тоже — живой человек.
Раздались громкие, по-военному чеканные шаги.
— Спасибо, что пришли, — произнес Эгиби.
— Был рад! Как только узнал… сразу же… — запинаясь, затараторил начальник гарнизона.
Юноша вновь аккуратно выглянул из-за занавески. Подобострастная суетливость говорившего резко контрастировала с его внешней брутальностью. Высокий, массивный, своими повадками он походил на кабана. Кайс вспомнил, что подчиненные так и звали его за глаза. Жгучие брови в форме чайки, расправившей свои крылья, расходились в стороны и вверх над тонкой переносицей, дававшей начало узкому крючковатому носу. Примечательными были и губы — пухлые, как у стареющего развратника, и при этом ярко красные, как накрашенные.
— Дело не терпит отлагательств, — произнес Эгиби.
— Я все отдам! Непременно! Обязательно! Даже не сомневайтесь.
— О чем вы, дражайший Сорбон? Если о своем долге, то я никогда и не сомневался в вашей платежеспособности. Как можно не доверять такому поборнику порядка и блюстителю справедливости, как вы. Я, собственно, не об этом… Хотя спасибо, что напомнили. Где-то здесь был договор, — банкир взял лежащую на столике табличку, — 34 мины серебра. Как же, как же, припоминаю. На них, кажется, был куплен прекрасный дом в Тимане. Престижное место: на берегу реки, и сад на холмах — черешневый. Ах какие в тех местах черешни! Сказочное место, просто волшебное. С учетом процентов, стало быть, долг на сегодняшний день составляет 45 мин.
— Все так, но до уплаты еще полгода. И сумму эту я найду, — громко, но как-то без уверенности в голосе произнес служака.
— А знаете, что, любимейший вы мой, я вот только сейчас подумал: пожалуй долг-то этот можно было бы и простить. Да, да, не удивляйтесь. Взамен же я попрошу об одной услуге. И даже не для себя, как вы могли бы подумать: для государства. Мне самому от вас ничего не нужно.
— Что надо сделать?
По тону Сорбона было ясно, что он готов на все.
— Только исполнить свой долг. Не передо мой — перед обществом. Из достоверных источников мне стало известно, где сегодня на рассвете можно будет застать Хамида. Убив его, вы покараете главного врага всех торговцев в нашей стране. Знали бы вы, сколько этот подлец докучал мне и таким же, как я. Так что польза, как видите, для Торгового дома Эгиби будет очевидной, и о вашем долге я тут же забуду. Верну вам договор. Сами его и разобьете.
— Лучше и не придумаешь! — вскричал Сорбон. — Одно только слово — где его искать?
— Устройте засаду на рассвете на северной дороге по пути от первого канала к городу. Они будут возвращаться в Вавилон — не больше пяти всадников, с ними еще пять лошадей и три верблюда.
— Не сомневайтесь, солнце не успеет подняться к зениту, как Хамид будет сидеть на колу на площади перед дворцом. Сорбон свое дело знает.
— А вот этого делать не надо, — поспешно заговорил Эгиби, — негодяя должна настигнуть неотвратимая кара.
— Верно! И умирать он должен долго и мучительно на виду у жен и детей тех, кого он грабил и убивал. Таков закон!
— Не хотелось об этом говорить. Дело в том, что мне нечем доказать свои слова, а зная вашу приверженность букве закона… Ведь каждое обвинение должно быть доказано, иначе тому, кто его выдвинул грозит ровно такая же кара. Так вот, у Хамида есть очень высокопоставленные покровители. В этом я уверен, но имен их назвать не могу. Если его доставить в город, то велика вероятность, что он сбежит из-под стражи. До суда дело не дойдет, а другой такой возможности покарать злодея, боюсь, не представится. Знали бы вы, сколько мне стоило трудов и сил найти осведомителя в его окружении! Нужно непременно убить его на месте. И всех, кто будет с ним. Так ли уж важно, как он умрет? Главное ведь, чтобы свершилось правосудие. Конечно, за живого мерзавца назначена намного большая награда, но с учетом долга, который будет вам прощен ровно в тот самый момент, когда Хамид перестанет дышать…
— Задушу! Собственными руками! — прохрипел Сорбон.
— Рад слышать, что мы договорились, — Эгиби бодро поднялся и обнял начальника стражи. — Как сделаете дело, непременно приходите. Буду ждать.
Сорбон вышел, и слуга банкира вновь заговорил:
— Откуда вы знаете, мой господин, что с Хамидом будет только четыре человека?
— У него свои собственные понятия о чести. Раз противников будет пятеро, то и их должно быть столько же — не больше. Иначе потом скажут, что король воров испугался. Теперь, Фансани, осталось самое важное, — банкир впервые за все время называл слугу по имени, — ты сходил к ювелиру?
— Да, мой господин.
— Покажи.
Управляющий передал банкиру, как показалось Кайсу, довольно тяжелый, завернутый в ткань прямоугольный предмет. Своей формой он напоминал дощечку, и почти полностью умещался на ладони. Эгиби развернул сверток. Внутри была небольшая, сделанная из золота, табличка. Она тут же весело заблестела в лучах светильников. Загадочный предмет был покрыт какими-то символами.
