Анна Барт - Месть из прошлого
Эду нужны были бесценные исторические документы, которые, как он думал, старушка где-то прятала. Но где? Моргулез за жирное вознаграждение пообещал выведать информацию.
Наследница Лиза – существо доброе, бестолковое – и не надо так грозно смотреть на меня – раритетный дневник держала в незапертой спальне. Спецслужбы больше семьей не интересовались – государство получило обещанное наследство пять лет назад.
Моргулеза погубила собственная жадность – он долго водил за нос Эда, а потом решил, что дневник Марины не отдаст задарма коллекционеру, а сам толкнет на черном рынке. Эд рассвирепел, потерял контроль, схватил первый предмет, попавшийся под руку, и…
– У тебя не было против него никаких улик, – догадалась я. – Поэтому вы так странно вели себя с Вацеком в Носсе. Громко обсуждали историческое письмо Николая II, носились по всему саду с железным ящиком… А этот нелепый звонок из «спецслужбы», который ты перевел на громкую связь…
– Вацек – отличный актер, – похвалил Мур нашего друга. – Мы уже надежду потеряли и не знали, что и придумать, а потом разыграли сценку с ящиком. Эд и купился. Стащил ящик, но не сумел вылететь с острова – его ждал неприятный сюрприз в аэропорту.
– Значит, никаких писем Николая II в ящике не было?
Мур покаянно вздохнул:
– Не было, Лиза.
Мальчишки вылезли из бассейна, мокрые и холодные, как тюлени. Я наскоро помогла им переодеться в сухое. Сергей неохотно кивнул на робкую просьбу посидеть с нами, и дети, присев поближе ко мне, замерли.
Пока ребята устраивались за столом, Мур молчал. Машка успела разлить горячий чай, что было очень кстати – на улице заметно посвежело, а Галка с помощью галантного адвоката притащила гору всяких вкусностей из холодильника.
Дружно прихлебывая чай, все опять с ожиданием уставились на Мура.
– Мы подозревали Эда во многих серьезных нарушениях долгие годы, но он вел себя крайне осторожно. Неожиданное и непонятное покушение на Лизу – вот, что насторожило меня. Я не предполагал, что Эд может зайти так далеко.
– Так это был он? – возмущенно дернулась я и расплескала горячий чай.
– Подождите, какое покушение? – встрепенулся Сергей.
Мур протяжно вздохнул.
– Лиза потом все расскажет, ладно? А то до конца никогда не доберемся. Итак, после покушения на Лизу нам пришлось опять раскрыть дело Елизаветы Ксаверьевны…
– Это был Эд? – не могла успокоиться я.
– Нет, – нетерпеливо отмахнулся Мур. – Эд не сталкивал тебя с мокрых досок. Это сделал другой человек.
– Кто же? – напряженным голосом поинтересовалась Машка.
– Я не случайно пришел с разговором после убийства Моргулеза в «Хилтоне», – не ответив на Машкин вопрос, обратился ко мне Мур. – Ты унаследовала огромные средства, и тебя могли окружать люди, которым была бы очень выгодна твоя внезапная смерть. Начну с того, что подозревал всех: московского мужа, Вацлава, брата…
– Сережку? – гневно вскричала Машка, и Мур слегка поморщился:
– Кто унаследует деньги, если с Лизой что-либо случиться? Ближайший родственник, не так ли? Лиза недавно написала нелепое завещание: «Все – брату». Несмотря на краткость, оно имеет полную юридическую силу. Но Сергей – не просто брат, он еще и опекун несовершеннолетнего племянника. В случае смерти сестры, до того дня, как Алексею исполнится 21 год, огромный капитал находился бы в полной власти опекуна…
– Ты не понимаешь, мы воспитывались совсем в другое время, – раздраженно перебила я Мура, – в другой стране, где материальные ценности не возводились в фетиш. Мой брат никогда не столкнул бы меня с пирса ради получения каких-то паршивых денег!
– Не каких-то, а очень больших, – занудливо поправил меня адвокат.
– Неважно! Вы просто всегда жили в капиталистической стране, где за деньги покупается все – любовь, дети, работа…
– Ага, а ты жила в другом мире, где только идеи имели ценности, – иронически прищурился Мур. – Так? Эх, «хорошо в Стране Советов жить»! А на самом деле?
– «В стране советской», – машинально поправила я.
Мур мгновенно замолчал. Машка отставила чашку и в изумлении уставилась на него.
– Мур, – потрясенно сказала она. – А ведь ты не служишь в беверли-хиллзской полиции. Ты кто?
Мур нервно почесал переносицу и отвернулся к бассейну.
– Черт, как это я проговорился, – пробормотал он растерянно.
Голубая вода под заходящим солнцем переливалась таким неистовым огнем, что глазам было больно смотреть на волнистые блики, но Мур упорно не отводил от нее взгляда.
– Джон, мы ждем, – ледяным голосом подал реплику Сергей из своего кресла, и Машка тревожно оглянулась на него.
Мур громко рассмеялся, сел рядом с Сергеем и потянулся к бокалу.
– Вы правы, я не служу в беверли-хиллзской полиции, а занимаюсь расследованием дел, связанных с антиквариатом. Русским антиквариатом, если уж быть совсем точным. Убийства, гонки, пистолеты, преследования – это, к счастью, не моя ниша. После падения социализма, к нам хлынули потоки государственных ценностей из России, которые нечистоплотные контрабандисты пытаются продать частным лицам…
– А вам, жадным американцам, не все ли равно, если государственные ценности осядут в частных коллекциях? – язвительно перебила Мура вредная Галка.
– Представь себе – не все равно, – спокойно отбил выпад Мур. – Государственные музеи не должны грабиться теми, у кого есть деньги, и уникальным экспонатам древности не место в потайных сейфах и на закрытых вернисажах для избранных. На то они и государственные ценности. Мне очень жаль, но вы даже отдаленно не представляете, сколько подлинников украдены из музеев России за последнее десятилетие и как часто посетители любуются искусными подделками и копиями.
В голосе Мура звучала истинная печаль, которая заставила всех нас немедленно устыдиться.
– Джон, – деликатно покашлял юрист, – давайте ближе к делу.
– Хорошо. Осталось совсем немного. Итак, кроме Сергея я подозревал Лизиных мужей и подружек.
Девчонки в унисон грозно засопели и так неприкрыто враждебно взглянули на Мура, что я не сдержалась и захихикала.
– Только после покушения на Вацека все встало на свои места, и я наконец догадался, где искать спрятанные Елизаветой Ксаверьевной документы. А я ведь, Лиза, и тебя подозревал одно время, – покаянно признался Мур.
Неожиданное признание заставило меня онеметь. Подозревал меня! Как же так? А сам ухаживал и прочие шуры-муры?
– Подозревал? И – поехал в Носсу? И – признавался в любви?
– Ну и что, – легкомысленно пожал плечами Мур. – Одно другому не мешает. Я и сейчас могу сказать, что люблю тебя.
