Юрий Торубаров - Тайна могильного креста
Воеводе стало не по себе. Он скорее почувствовал, чем понял: не здесь враг пойдет на решительный штурм. Сеча, оставив северную сторону, где столько дней татары безуспешно пытались взять город, заспешил с сыном и князем Василием на юг. Кони быстро домчали нетерпеливых всадников. Прыгая через ступеньки, воевода мгновенно оказался на стене. Когда глянул, защемило в груди — картина была еще страшнее.
Впереди выстроились в ряд машины — гроза городских стен. Сеча понял, что перед ним умный, знающий полководец, который сразу определил слабое место города. От огромной массы вражеского войска к городу струйками стекались люди, держа над головами огромные щиты. Воины останавливались друг перед другом и, прикрываясь сверху щитами, образовывали живой коридор, по которому цепочкой выстроились полуголые люди. Они передавали друг другу небольшие мешки, набитые землей, и бросали их в ров.
— Лучников! — закричал воевода, поняв задумку врага.
Засвистели стрелы. Несмотря на прикрытие, они иногда достигали цели. Татары отталкивали упавших, на их место становились другие, и работа продолжалась. Постепенно козельцы пристрелялись, потери врага возросли, работа застопорилась. Тогда татары выдвинули своих лучников. Вероятно, они берегли их для штурма, но мастерство козельцев нарушило их планы.
Работа у татар закипела с новой силой. Ров медленно, но верно наполнялся мешками. К обеду проходы были готовы, цепочки людей исчезли, поле перед крепостью очистилось от татар, все стихло. Враг изготовился для прыжка.
И вот вдали, на высоком обрывистом берегу Жиздры показался всадник на белоснежном коне, его дорогой чекмень сиял золотом. Подъехав к круче, он остановился и поднял руку. Встрепенулись хвостатые стяги, заиграли трубы, ударили барабаны. Все пришло в движение.
Первыми под прикрытием воинов с большими щитами двинулись пороки. Сверху они напоминали гигантских жуков, медленно приближавшихся к городу. В поле дело застопорилось. Пороки стали заваливаться то на один, то на другой бок — это сработали ямы-ловушки Аскольда. В стане врага произошла заминка, после чего, оставив машины, татарские полчища двинулись на штурм.
Заработали лучники, запели, не давая русским поднять головы, их стрелы. Застучали по стенам лестницы. Оскалив зубы, размахивая кривыми саблями, татары пытались перебраться через стены. Сверху на них лили кипящую смолу, и тогда, бросая оружие, враги с громкими воплями летели вниз, а на смену им шли другие. Однако, несмотря на отчаянный бой, ни одному татарину пока не удалось ступить ногой на козельскую землю. Атака захлебывалась.
Батый, наблюдавший с коня за осадой, начал выходить из себя. Скрепя сердце приказал двинуть на город цвет своего воинства — прославленных тургаудов. Смолкли барабаны. Наступила зловещая тишина. Медленно, сознавая свою силу, двинулось отборное воинство к городу, неудержимо полезло на стены. Впереди — Бектут, любимец Батыя, человек-порок. Со страшной силой рубил он направо и налево козельцев, пытавшихся преградить ему путь. Русские дрогнули и отступили бы от стен, если бы Добрыня не вышел с Бектутом один на один. Они бились на стене, как два исполина, а обе армии завороженно наблюдали за поединком. Звенела сталь, сверкали искры… Но вот глубоко вошел татарский меч в могучую грудь Добрыни. Пошатнулся герой, успел только глянуть на своих ясными глазами. Собрал последние силы, вздохнул и бросился со стены, увлекая с собой в тесных объятиях врага.
Воспряли урусы, снова бросились в атаку. Дрогнули прославленные тургауды, сломились, бросились к спасительным лестницам…
Хан Батый содрогнулся, узнав о гибели своего любимца. Долго оплакивал страшную весть и поклялся отомстить урусам. В Козельске тоже горько переживали гибель Добрыни, переживали и гордились. Решили: будут биться с врагом, пока есть силы.
На следующий день козельцы собрались вечером в гриднице князя Василия.
— Други, не хочу пугать вас, — заговорил Сеча без приветствия, — но нам предстоят большие испытания. Теперь враг стоит против нас всей своей силой. Двое суток он ведет беспрерывную атаку. Воины валятся с ног. Им нужна замена. — Воевода тяжело замолчал.
— Взять-то ее где? — послышались голоса.
— Выход только один — придется по ночам подменять наших воинов… женщинами, — тихо закончил воевода.
— Бабами? — неуверенно переспросил боярин Рогович.
— Да. — Голос Сечи был резок. — Наша княжна Всеславна, многие знают, готовила девушек для этого дела. По ночам, как я заметил, противник не столь яростно ведет штурм, скорее делает вид, что хочет нас измотать. Пусть видит, что численность наша не уменьшается!
После недолгих пререканий большинство поддержало воеводу. Позвали Всеславну.
Княжну трудно было узнать — перед собравшимися предстал стройный молодой воин. Тонкую талию охватывал широкий кожаный ремень, на котором слева висел меч, справа выглядывала рукоять кинжала. Точеные ножки были обуты в простые, но отлично сшитые сапожки. Из-под низко надвинутого шлема блестели радостные глаза.
— Кто желает помериться военной силой с нашей княжной? — улыбнулся воевода.
Желающих не оказалось.
— Далее, — продолжал Сеча, — все запасы надо взять на учет, кормление организовать общее. И я думаю, други… чего бы это ни стоило, но надо вновь послать гонца к нашему Великому князю. Пусть всеми силами идет сюда.
Из нескольких добровольцев воевода выбрал невысокого крепкого Якуна. Решено было, что этой же ночью он по веревке спустится с городской стены и попробует пройти тем же путем, что и предыдущие гонцы.
Аскольд не пошел отдыхать. Он ждал у крепостной стены прихода Всеславны со своим маленьким войском. Кроме него неподалеку маячили еще фигуры парней и молодых мужиков — у многих в женском отряде были подруги.
Не успел сотник Черный расставить девушек на стене — по одному дружиннику на каждую пятерку, — как татары начали очередной штурм. Запели над головами, затюкали по стенам стрелы. Девушки сражались храбро, но неумело, и через некоторое время положение стало угрожающим. Татары понемногу захватывали стену. Защитницы отступали, неуклюже размахивая оружием и не причиняя врагу серьезного вреда. Враг напирал все сильнее, и тогда девушки враз заголосили:
— Мужики!
Ожидавшие внизу словно этого и ждали. Общими усилиями стена была очищена. Девчата, получив боевое крещение, плакали: недосчитались нескольких подруг.
Но упиваться победой и справлять тризну по погибшим было некогда. Началась новая атака, которая казалась уже не такой страшной, как первая. На этот раз женский отряд справился успешнее, врагу не удалось разделить их и заставить отступать.
