Ф. Мюльбах - Шестая жена короля Генриха VIII
Они молча прошли через целый ряд богато обставленных комнат и наконец остановились пред завешанной коврами дверью.
— Я должен попросить вас, миледи, обождать здесь одну минутку, — сказал лакей, — чтобы я мог доложить о вас герцогине, находящейся там, в будуаре.
— О нет! Я сама сделаю это! — возразила мисс Голланд и, сильным движением руки отталкивая лакея, открыла дверь.
Герцогиня сидела за письменным столом спиной к двери, в которую вошла Арабелла. Она не обернулась; быть может, она даже не слыхала, что дверь открылась, и спокойно продолжала писать.
Мисс Голланд гордо прошла через комнату и, остановившись рядом со стулом, на котором сидела герцогиня, холодно и спокойно сказала:
— Мне надо поговорить с вами, герцогиня!
Герцогиня вскрикнула и подняла свой взор.
— Мисс Голланд! — вне себя воскликнула она, резко поднимаясь с кресла. — Мисс Голланд! Вы здесь, у меня, в моем доме? Что вам нужно здесь? Да как вы осмеливаетесь переступить порог моего дома?
— Я вижу, что вы по-прежнему ненавидите меня, миледи! — улыбаясь сказала Арабелла. — Вы все еще не можете простить, что герцог, ваш супруг, нашел больше очарования в моем юном, цветущем лице, чем в вашем увядшем, и что мои веселость и шаловливость привлекли его больше, чем ваша холодная аристократичность!
Герцогиня побледнела от бешенства, ее глаза метали молнии.
— Молчите, бесстыдница! — воскликнула она. — Замолчите, или я крикну лакеев, чтобы они избавили меня от вашего присутствия!
— Вы не позовете их, так как я пришла заключить с вами союз и предложить вам мир!
— Мир с вами? — иронически воскликнула герцогиня. — Мне помириться с бессовестной женщиной, укравшей у меня мужа и отца моих детей, той самой, по вине которой я была обречена позору предстать пред целым светом в качестве отвергнутой, поруганной супруги, должна была терпеть, чтобы меня сравнивали с вами, дабы выяснить, кто из нас более достоин его любви? Помириться с вами, мисс Голланд, с дерзкой соперницей, которая с расточительной роскошью разбрасывает состояние моего мужа и с иронической улыбкой грабит законное наследие моих детей?
— Да, герцог в самом деле очень щедр, — равнодушно заметила мисс Голланд, — он осыпает меня золотом и бриллиантами!
— А я должна почти нуждаться! — скрипя зубами, сказала герцогиня.
— Нуждаться, миледи? Ну, вы можете терпеть недостаток разве только в любви, но не в деньгах. Вы обставлены достаточно роскошью, да и всем известно, что герцогиня Норфольк слишком богата сама и не обеднеет, если лишится той мелочи, которую ее супруг кладет к моим ногам. Клянусь небом, миледи, я даже не дала бы себе труда нагнуться, чтобы поднять эту мелочь, если бы среди прочего я не увидала его сердца! Ну, а сердце мужчины стоит того, чтобы женщина нагнулась и подняла его! Вы не обратили на это должного внимания и поэтому потеряли сердце своего супруга. Я же подняла его — вот и все! К чему же вы хотите во что бы то ни стало делать из этого какое-то преступление?
— Довольно! — воскликнула герцогиня. — Мне не подобает вступать с вами в пререкания по этому поводу! Я требую только одного: скажите, что дало вам смелость явиться ко мне?
— Миледи, скажите: вы ненавидите только меня или и вашего супруга тоже?
— И вы еще спрашиваете, ненавижу ли я его! — воскликнула герцогиня с резким ироническим смехом. — Да, мисс Голланд, да! Я настолько же пламенно ненавижу его, насколько вас презираю!
— В таком случае, миледи, мы скоро поймем друг друга, потому что и я тоже ненавижу его, — сказала мисс Голланд, спокойно опускаясь на диван. — Да, миледи, я ненавижу его!
— Вы ненавидите его? — радостно спросила герцогиня.
— Я ненавижу его и пришла к вам, чтобы сговориться о совместных действиях с вами. Он — изменник, обманщик, клятвопреступник, и я хочу отмстить ему за свой позор!
— Ах, так он бросил и вас тоже?
— Да, он меня бросил.
— В таком случае да благословен будет Бог! — воскликнула герцогиня, и ее лицо засияло радостью. — Бог справедлив и наказал вас тем же оружием, которым вы нанесли мне рану. Из-за вас мой муж бросил меня, а из-за другой женщины он теперь и вас бросает!
— О нет, миледи! — гордо возразила мисс Голланд. — Такой женщины, как я, не бросают ради другой женщины, и тот, кто любил меня, уже не может после любить другую. Прочтите письмо вашего мужа!
Она протянула герцогине письмо ее супруга.
— Что же вы намерены делать теперь? — спросила герцогиня, прочитав письмо.
— Мстить, миледи! Он пишет, будто у него нет больше сердца, чтобы любить, ну, а мы постараемся сделать так, чтобы у него не осталось головы, которой он мог бы думать. Желаете заключить со мной союз, миледи?
— Да!
— И я тоже хочу вступить в ваш союз! — сказала герцогиня Ричмонд, которая как раз в это время раздвинула портьеры и вышла из соседней комнаты.
Она слышала дословно весь разговор, из которого отлично поняла, что в данном случае дело идет не о какой-либо мелочной мести, а о голове ее отца. Она знала, что мисс Голланд — не такая женщина, которая, чувствуя себя оскорбленной, стала бы искать шпильку; нет, мисс Арабелла хваталась за кинжал, чтобы насмерть поразить врага.
— Да, и я тоже хочу вступить в ваш союз, — воскликнула герцогиня Ричмонд. — Мы все трое поруганы одними и теми же людьми. Вас оскорбил отец, меня — сын. Ну так я помогу вам поразить отца, чтобы вы, в свою очередь, помогли мне уничтожить сына.
— Хорошо, я помогу вам, — улыбаясь сказала Арабелла, — потому что и я тоже ненавижу этого гордого графа Сэррея, который выставляет напоказ свою добродетель, словно это — золотое руно, наклеенное ему собственноручно самим Господом Богом.
— Я сама слышала, как он со слезами заклинал герцога, нашего отца, освободиться от ваших цепей, порвав с вами связь! — сказала молодая герцогиня Ричмонд.
Арабелла ничего не ответила; она только стиснула руки, и легкая бледность набежала на ее щеки.
— А почему ты так злишься на брата? — задумчиво спросила старая герцогиня.
— Почему я так сержусь на него, спрашиваете вы, мама? Потому что в его руках было все мое счастье и будущее, а он безжалостно и гордо ногами растоптал эти драгоценные сокровища своей сестры.
— Но ведь ты требовала от него слишком большой жертвы, — сказала мать. — Он должен был жениться на постылой женщине только для того, чтобы ты могла стать женой Томаса Сеймура!
— Вы, мама, защищаете Генри, а он тем не менее ежедневно поносит вас и еще вчера говорил, что находит вполне естественным и законным, что наш отец бросил вас, нашу мать!
— Ах да? — воскликнула герцогиня. — Ну хорошо же! Генри забыл, что я — его мать, так и я забуду, что он — сын мне. Я буду вашей союзницей. Мести нашим оскорбленным сердцам! Месть отцу и сыну!
