Александр Золотько - 1942: Реквием по заградотряду
– Твою мать… – Ставров стукнул кулаком по камню. – Ну, крутится же…
– В дальнем синем море? – спросил Чалый.
– Ну…
– В флибустьерском, а не пиратском, – сказал Чалый. – И бригантина поднимает паруса. Мы ее под гитару у костра орали по молодости.
– Тьфу ты, – облегченно выдохнул Ставров. – Точно – она. Как камень с души свалился.
– И с легкой душой ты в флибустьерском дальнем синем море бригантину и потопишь… – Чалый приподнялся на руках, выглянул из-за камня. – Не шевелимся – входят кораблики…
Точно, что кораблики – метров тридцать в длину, от наклонной палки спереди до халабуды сзади, прикинул Малышев. Вчера им досталось, вон, на головном – только одна мачта уцелела, та, что спереди, а вместо других – два пенька. Как в пальмовой роще на берегу. И на идущем за ним две мачты, передняя и задняя, с рваным парусом на наклонной – или наклонном? – рее… Так, кажется, эта штука называется.
Если вчера во время бури Малышеву было страшно даже на твердой земле, то что испытали эти ребята на кораблях посреди моря? Особенно когда остальные корабли на дно пошли… Небось, когда остров увидели, обрадовались… Приплыли, а тут…
Малышев зачем-то тронул патроны в ленте, свисающей от пулемета.
– Не дрейфь, сержант, – тихо сказал Чалый. – Я и сам на нервах… Люди все-таки… Паскудное дело, если вдуматься.
По палубе бегали люди, что-то кричали, на капитанском мостике стоял человек и отдавал приказы. Солнце отражалось от его шлема и от какого-то доспеха на груди.
– Слышь, Ставров, – вполголоса позвал Чалый.
– Что? – так же тихо спросил Ставров.
– А я думал, что они штурвал крутили… А у них смотри – рычаг сзади, как на лодке…
– А они думали, что вот только добраться до острова и все. Спасены, – сказал Чалый. – Человеку свойственно ошибаться…
Корабли вышли к середине бухты, раздался крик, и за борт полетел якорь на канате. Ветер протащил адмиральский корабль немного вперед и развернул кормой к берегу. Второй корабль замер метрах в десяти сзади.
– Слышь, – Малышев взялся за рукояти пулемета. – А эти морячки ведь на берег должны были высадиться, так?
Старший сержант говорил, глядя перед собой, ни к кому особо не обращаясь. Корабль стал, между прочим, как нужно, там, куда вчера Орлов нацелил пулемет. Разве что метра на два в сторону. Но это не страшно. Нужно будет просто очередь вести справа налево. А там остановиться и лупить в одну точку, под ватерлинию.
– И что такого? – не выдержав, спросил Чалый. – Ну, высадиться должны были.
– И получается, тех пацанов, что Орлов перестрелял… Они бы их и так и так убили бы, нет?
– Наверное, – пожал плечами Чалый.
– Да ты не ищи подполковнику оправдания, Иван, – посоветовал Таубе. – Он и сам себя великолепно оправдает. Ну, погибли бы мальчишки…
– Погибли бы… – задумчиво протянул Малышев. – Так как же они попали бы к себе на остров и там… Он ведь говорил, что они у себя на острове должны были погибнуть… Путаница получается…
– Получается, – подумав, подтвердил Ставров. – И что? Ты теперь не будешь стрелять?
– Почему это?
– Ну, людей и так жалко, а тут тебе Орлов снова соврал, ты обиделся…
– Ага, – кивнул Малышев. – Обидно, конечно, но ведь если этих, на кораблях, теперь не убить, то они на берег высадятся. А три сотни мужиков на кораблях и три сотни на берегу – это совсем разный противник, имей в виду. Нас товарищ Орлов вроде как в угол загнал. Либо мы их сейчас всех положим, либо…
– Либо одно из двух, – закончил Ставров, нервно потирая руки.
Матросы засуетились, потащили к борту небольшую лодку.
– Что там тянет Орлов? – Малышев вздохнул и чуть повернул пулемет в сторону. – Они же сейчас на берег…
Адмирал замер на секунду, потом осел на палубу. Шлем покатился по трапу.
Потом до Малышева докатился звук выстрела.
– Твою мать! – вырвалось у Малышева. – Он же говорил, что по заднему стрелять, а начал с переднего…
– Не дергайся, это он не по кораблю, а по командиру. А по кораблю…
Ударил «ДШК» из-за пальмовых стволов, сложенных на самом пляже. Очередь пришлась по тому кораблю, что был сзади. Полетели щепки, что-то закричали люди, заметавшись по палубе.
– Огонь, – скомандовал себе Малышев и нажал на спуск.
Трассеров в ленте не было, но промазать с такой дистанции было практически невозможно. Пули врубились в борт корабля. Полетели обломки досок, щепа, взлетели фонтаны воды.
Корабль вздрогнул.
Малышев, не отпуская гашетки, чуть сдвинул пулемет в сторону. Порыв ветра вдруг повернул корабль, пули ударили в борт метрах в двух над водой, старший сержант торопливо отпустил гашетку и выругался.
Подправил прицел.
Люди на корабле что-то кричали, метались между мачтами, кто-то зачем-то полез по канату на мачту, кто-то прыгнул за борт и поплыл к берегу. К пляжу.
От скалы подал голос «МГ». Очередь перечеркнула плывущего и торопливо побежала по воде к кораблю.
– Что ж они так спешат… – выругался Ставров. – Ну, какого черта начали людей в воде бить? Нужно вначале корабль, а потом уж…
Ставров несколько раз выстрелил из «СВТ», наверное, попал, но Малышев особо не всматривался, был занят. Корабль оседал в воду, его мотало ветром на якорном канате, и можно было случайно всадить пулю в борт, в ту самую крюйт-камеру.
Пулемет замолчал.
Чалый, не дожидаясь команды, отбросил опустевшую коробку, поставил новую. Сунул ленту в пулемет.
«ДШК» от пляжа бил длинными очередями, корабль лег на борт. Люди прыгали в воду, кто-то сразу шел на дно, кто-то плыл, но не к пляжу, а к противоположному берегу.
– Таубе! – окликнул Малышев. – Не зевай…
– Рано, – сказал Таубе. – Еще один корабль…
«ДШК» ударил по адмиральскому кораблю. По носовой надстройке. По людям, стоящим на ней. Полетели кровавые клочья, несколько пушек вместе с кусками борта рухнули в воду.
Малышев развернул свой пулемет и открыл огонь, стараясь все пули положить в верхний ярус надстройки.
Люди с адмиральского корабля стали прыгать в воду, не дожидаясь, пока будут проломлены борта. Орлов все рассчитал правильно.
Сотни людей барахтались в воде, поднимая брызги. Хороших пловцов среди них было мало, только с десяток человек быстро плыли к берегу, под прицел Таубе. Остальные хватались за доски, бочки и медленно гребли прочь от кораблей. От одного корабля, от флагманского. Второй уже утонул, оставив на поверхности бочки, доски и трупы.
– Рихард! – крикнул Чалый. – Не спи…
Таубе открыл огонь.
Малышев, не отрываясь от прицела, краем глаза видел, как бьется почти невидимое в солнечном свете пламя у пулеметного дула и как, сверкая на солнце, летят стреляные гильзы.
