Валерио Манфреди - Александр Македонский. Пески Амона
Через несколько десятков стадиев атмосфера совершенно переменилась: воздух, бывший на плоскогорье прохладным и сухим, стал жарким и влажным, и все взмокли в своих доспехах.
Сделав всего два привала, они достигли города Тарса, стоявшего недалеко от моря. Сатрап Киликии бежал, решив, что лучше присоединиться к войску Великого Царя, которое продолжало неуклонно двигаться вперед, и город распахнул перед войском ворота. Александр велел разбить лагерь на равнине, а сам с отборными отрядами и старшими военачальниками расквартировался в лучших городских домах. Там ему и объявили о госте.
— Какой-то гонец настаивает на личном разговоре, государь, — сказал один из поставленных у входа стражников.
— Кто его послал?
— Говорит, что прибыл от Евмолпа из Сол.
— Тогда он должен знать пароль.
Стражник вышел, и вскоре послышался его смех. Похоже, там и в самом деле находился гонец от Евмолпа.
— Говорит: пароль…— начал стражник, стараясь одолеть смех.
— Не строй из себя шута, — оборвал его царь.
— Пароль— «бараньи мозги».
— Это он. Впусти.
Стражник, усмехаясь, снова удалился и впустил посланника.
— Государь, меня послал Евмолп из Сол.
— Знаю, у него одного такой дурацкий пароль. Почему не прибыл прежний гонец? Тебя я никогда раньше не видел.
— Он не совсем здоров после падения с лошади.
— Что ты должен мне сообщить?
— Важные сведения, мой господин. Великий Царь уже совсем рядом. Евмолпу удалось подкупить полевого адъютанта Дария и узнать, где состоится сражение, в котором Великий Царь намеревается уничтожить тебя.
— Где?
Гонец огляделся и, увидев прикрепленную на подставке карту, которую Александр всегда возил с собой, указал пальцем на точку на равнине между горами Кармель и Аман.
— Здесь. У Сирийских ворот.
ГЛАВА 47
По лагерю из уст в уста, сея панику, молнией пролетела весть:
— Царь умер! Царь умер!
— Отчего?
— Утонул!
— Нет, его отравили.
— Персидский шпион.
— И куда он делся?
— Никто не знает. Убежал.
— Тогда бежим за ним! В какую сторону он побежал?
— Погодите, погодите, вон Гефестион и Птолемей!
— А с ними Филипп, царский врач.
— Значит, он не умер?
— Откуда я знаю? Мне сказали, что умер.
Вокруг троих друзей быстро собрались солдаты. Гефестион, Птолемей и Филипп старались пробиться через толпу в направлении лагерных ворот.
Чтобы помочь им скорее добраться до ворот, выстроился отряд «щитоносцев» из охраны.
— Что случилось? — спросил врач.
— Мы только что пообедали, — начал Гефестион.
— И ему стало нестерпимо жарко, — продолжил Птолемей.
— Вы пили? — спросил Филипп.
— Царь пребывал в хорошем настроении и налил «чашу Геракла».
— Пол-амфоры вина, — проворчал врач.
— Да, — подтвердил Птолемей. — Потом он сказал, что не может вынести этой жары, и, увидев через окно реку Кидн, закричал: «Искупаюсь!»
— С полным желудком, разгоряченный? — вне себя вскричал Филипп.
Тем временем подали коней. Все трое сели верхом и во всю прыть поскакали к реке, находившейся в двух стадиях.
Царь лежал на земле в тени смоковницы. Его положили на циновку и накрыли плащом. Лицо его приобрело землистый оттенок, вокруг глаз были темные круги, ногти посинели.
— Проклятье! — прорычал Филипп, соскакивая на землю. — Почему его не остановили? Этот человек скорее мертв, чем жив. Разойдитесь, разойдитесь!
— Но мы…— пробормотал Гефестион, однако не смог закончить фразу и отвернулся, чтобы скрыть слезы.
Врач раздел Александра и приложил ухо к его груди. Сердце билось, но очень слабо и неровно. Филипп тут же снова накрыл неподвижное тело.
— Быстро! — приказал он одному из «щитоносцев». — Беги в жилище царя, предупреди Лептину, чтобы приготовила ванну с очень горячей водой, и скажи, чтоб поставила на огонь воду и бросила туда травы, которые я тебе сейчас дам, точно в таких пропорциях. — Он вынул из сумки табличку и стилос и торопливо написал рецепт. — А теперь пошел! Беги как ветер!
Подскочил Гефестион:
— Мы можем что-нибудь сделать?
— Скорее приготовьте тростниковую подстилку и привяжите к паре лошадей. Нужно доставить его домой.
Обнажив мечи, солдаты нарубили на берегу камыша и сделали, как было велено. Потом осторожно подняли царя, уложили на подстилку и накрыли плащом.
Маленький кортеж двинулся вперед, Гефестион впереди вел под уздцы пару лошадей, задавая шаг.
Лептина встретила их, вытаращив полные тревоги глаза и не смея никого ни о чем спрашивать; она увидела царя и с первого взгляда все поняла. Закусив губу, чтобы не заплакать, девушка торопливо провела пришедших в ванную.
Царь не подавал признаков жизни, уже и губы его посинели, а ногти стали почти черными.
Гефестион опустился на колени и поднял его. Голова и руки царя повисли, как у покойника.
Подошел Филипп.
— Положите его в ванну. Тихонько. Погружайте постепенно.
Гефестион пробормотал что-то сквозь зубы, то ли заклинание, то ли проклятье.
Между тем прибыли все товарищи и встали вокруг, держась чуть поодаль, чтобы не мешать Филиппу.
— Говорил я ему не прыгать в воду такому разгоряченному, с набитым брюхом, а он не послушал, — шептал Леоннат Пердикке. — Сказал, что тысячу раз так делал и никогда ничего с ним не случалось.
— Это всегда случается впервые, — обернувшись, ответил Филипп. — Вы просто негодяи, мерзавцы. Пора бы вам понять, что вы уже взрослые, что несете ответственность перед всей страной. Почему вы ему не помешали? Почему?
— Но мы пытались…— попытался оправдаться Лисимах.
— Ничего вы не пытались, никто из вас! — выругался сквозь зубы Филипп, принимаясь массировать тело царя. — Вы знаете, почему это случилось, а? Знаете? Вижу, что не знаете. — Друзья стояли, опустив головы, как дети перед разгневанным учителем. — Эта река питается водой из таврских снегов, которые тают от летнего тепла, но путь ее столь короток, а русло так круто, что она не успевает прогреться и впадает в море ледяной, как будто только что с ледника. Это все равно, что голому зарыться в снег!
Тем временем Лептина, встав на колени рядом с ванной, ждала указаний врача.
— Вот молодец, хоть ты мне поможешь. Массируй его вот так, от живота вверх, тихонько. Постараемся восстановить пищеварение.
Подошел Гефестион и ткнул в Филиппа пальцем:
— Слушай, он царь и делает все, что захочет, и никто из нас не может ему помешать. А ты врач и должен его вылечить. Понял? Должен, и все!
Филипп посмотрел прямо ему в глаза.
— Не говори со мной таким тоном, я не твой слуга. Я делаю то, что должен, и так, как считаю нужным, понятно? А теперь не путайтесь под ногами, пошли вон!
