Владимир Шмельков - Тайна сабаев
– Стойте! Сюда! Там Хавой! – кричал вождь в спины своим соплеменникам, бросившимся бежать в том направлении, откуда недавно все они пришли.
– Назад! Все уходим туда!
Часть рода уже бежала по узкой расщелине то ли наугад, то ли интуитивно в сторону, противоположную той, откуда тянул к апшелокам свои лапы злой Хавой. Ллой тоже был испуган, как и остальные. Он подхватил на руки Нъяма и побежал, выронив дубину и патруг, даже этого не заметив. Рядом с ним бежала, бросив свой тюк, Ула.
– Хавой! Хавой! – твердила она. – Он настиг нас!
Ллой, хоть и боялся Хавоя не меньше остальных, понимал, что на него как на гура сейчас легла огромная ответственность за свою хлою. Он сейчас думал только об Уле и Нъяме. Старик Мбир и Сея остались где-то позади, но должны были сами о себе позаботиться. Сверху на головы бегущим апшелокам сыпались мелкие камни и пыль. Вдруг позади Ллоя что-то грохнулось, отчего земля под ногами ещё больше затряслась. Предсмертный крик какой-то вары оборвался резко после того, как опять что-то упало. «Камни!» – мелькнуло в голове гуабонга. На бегу он поднял вверх взгляд, и вовремя. Большой обломок скалы отделился от вертикальной стены и полетел вниз на бегущих апшелоков. Ллою показалось, что тяжёлый камень медленно опускается, словно под ним какая-то сила не даёт ему рухнуть с высоты со всей своей мощью. Это медленное падение обломка позволило гуабонгу остановиться самому и удержать Улу. Бежавшие позади сородичи наталкивались на него, как на стену. Но гуабонг стоял на ногах крепко и не дал себя свалить. Как только Ллой с Нъямом на руках и Ула остановились, время, замедлившее свой бег, опять рванулось вперёд. Огромный камень обрушился на головы бегущих в панике вар, гуров и детей, подняв столбы пыли. Все они расстались с жизнями так быстро, что даже не успели издать ни звука. Зато оставшиеся в живых вары начали кричать так, как не кричали никогда. Расщелина переполнилась грохотом от падения камней, рокотом, исходящим из самой горы, криками апшелоков и ужасом. Узкий проход между двумя каменными стенами извивался, как ползущий душитель бо, и несчастные двуногие бежали по нему, сами не зная куда. Рокот, переросший в сплошной гул, нарастал, тряска усиливалась. Всё чаще и чаще огромные камни срывались вниз, погребая под собой несчастных апшелоков, надеявшихся только ещё недавно на лучшую жизнь. Однако вот как всё обернулось. Вместо привольной жизни, которую им обещала Мара, они встретились с ужасной смертью. Видимо, праматерь оказалась бессильной перед всемогущим Хавоем, иначе бы не позволила сотворить со своими обри такое. Однако никому из рода сабаев в эти ужасные минуты некогда было рассуждать о противостоянии добра и зла, все думали только о спасении собственных жизней и жизней своих близких. После долгого непрерывного бега впереди у обезумевших апшелоков забрезжила надежда. Казавшаяся до этого бесконечной расщелина-западня кончалась. Две её возвышавшиеся чуть ли не до небес стены резко обрывались. Если дальше находился край Земли, он никого уже не пугал – во всяком случае, там, рядом с ним, не было отвесных скал, с которых сыпалась на головы смерть. Именно там, впереди, виделось спасение, возможно, только временное, потому что Хавой продолжал раскачивать гору, желая чтобы ни один апшелок не смог остаться в живых.
Ллой бежал со своим обри на одной руке, прикрывая ему голову от сыпавшихся сверху камней другой. Запыхавшаяся Ула держалась за очигу своего бакара и передвигала ноги из последних сил. Ей тоже виделось впереди спасение, и она благодарила про себя Мару уже за то, что и Нъям, и Ллой, как и она сама, пока ещё живы. Ещё бы праматерь сохранила жизни одеру и ётэ, тогда бы уже никакое будущее, пусть даже самое суровое, её бы не устрашило.
Расщелина кончилась внезапно и вывела спасшихся апшелоков на довольно большое плато, над которым впереди за лощиной опять возвышалась стена гор, хотя и не таких уже высоких – несущиеся по небу чёрные тучи не касались их вершин. Выбежав на открытое пространство, апшелоки озирались, не веря в собственное спасение. Ллой, как и остальные, оглядывался по сторонам, позади него темнела узкая тёмная расщелина. Там среди пыли ещё мелькали тела, а на них продолжали сыпаться камни.
Ула тоже смотрела в ту сторону.
– Одер! Ётэ! – вырвался у неё из груди то ли крик, то ли стон. – Их обоих убил Хавой!
Ллой ликовал, что его хлоя спасена, но крик Улы что-то встряхнул в его грубой душе. Он молча передал Нъяма своей варе и побежал туда, где пытались спасти свои жизни сородичи-сабаи.
– Стой! Ты куда?! – истошно завопила Ула и хотела уже броситься вслед, но удержалась. Однако правильнее сказать, удержали её руки малыша, вцепившиеся в её плечи. Она стояла и смотрела на удалявшуюся широкую спину своего бакара, пока тот не скрылся в пылевом облаке. Вара стояла и смотрела на эту пыль, не реагируя ни на продолжавшуюся тряску, ни на мечущихся вокруг неё сородичей, спасшихся вместе с ней и выбравшихся из ада уже после. Она встрепенулась, когда увидела Ллоя с двумя детьми на руках и рванулась к нему, но тот, оставив малышей и подтолкнув их вперёд, опять скрылся за пыльной завесой. Ллой появился ещё раз, вынося на руках израненную вару, но он исчез так же быстро, как и появился. Рядом с Улой стояли Дейб и Коч, молча наблюдавшие за действом. Оба гура что-то шептали, возможно, это были слова благодарности Маре за то, что та спасла их жизни. В Уле взыграло чувство обиды за собственного бакара, она повернулась к охотникам и гневно выкрикнула:
– Что стоите, будто вы и не гуры вовсе?! Там, впереди, умирают наши сородичи: наши одеры и ётэ, наши обри! С кем вы останетесь, если все они погибнут? Мой Ллой – гуабонг, но он больше вас думает об апшелоках! Он сабай, и спасает сабаев! Он – настоящий гур, а не вы!
Коч уже хотел наброситься на безумную вару, посмевшую оскорбить его, но рука Дейба его удержала.
Остановись, Коч, эта вара права. Какие же мы с тобой гуры, если можем спокойно смотреть, как гибнут наши сородичи. Там идёт схватка с самим Хавоем, и наш с тобой долг вырвать из его лап тех, с кем роднит нас наша кровь!
Дейб бросился вперёд и скрылся в пыли. Коч ещё чуть постоял, не сводя глаз с Улы, потом подошёл к ней, потрепал по щеке Нъяма и побежал к расщелине вслед за творцом живой стены. Глядя на Коча с Дейбом, и остальные спасшиеся гуры вырвались из объятий своих вар, они тоже ринулись на спасение сородичей.
Шло время, Хавой не собирался отступать, но, невзирая на все его злобные нападки, гуры выводили на плато одного за другим уцелевших. Сабаи то выбегали вместе с ними, то скрывались в пыли. Казалось, этих зверей совсем покинул страх, и в ужасной неразберихе, и в непроглядном хаосе они старались вывести заплутавшихся и обезумевших хозяев на открытое место.
