Густав Эмар - Искатель следов
— Гм! Но на это все-таки нужно иметь деньги.
— Не беспокойтесь, если только вы ничего не будете иметь против этого, я могу предложить вам кое-что такое, что отлично заменит наличные деньги.
— Говорите, сеньор. Вы человек изобретательный и всегда придумаете что-нибудь остроумное.
Монах сделал гримасу, услышав такую откровенную лесть.
— Вот в чем дело. Если хотите, мы будем играть на ту часть, какая нам придется при дележе золотых слитков, которые мы отправляемся искать с Красным Кедром.
— Согласен! — воскликнул с энтузиазмом ранчеро.
— Ну! — добавил монах, вытаскивая из кармана такую же засаленную колоду карт, как и у его партнера. — Занимаясь этим делом, мы незаметно проведем часок-другой.
— А, у вас тоже есть карты? — удивился ранчеро.
— Да, и совсем новые, как видите.
Андреc с покорным видом опустил голову.
— Начнем?
— К вашим услугам.
— Игра началась.
Хотя Андреc Гарот был отчаянным плутом и пустил в ход всю свою ловкость, брат Амбросио оказался достойным противником, и, благодаря этому, после трехчасовой игры ни тот ни другой ничего не выиграли.
Наконец брат Амбросио положил локти на стол, наклонил голову вперед и, небрежно тасуя карты, сказал ранчеро, пристально смотря ему в глаза:
— Не хотите ли вы поболтать немножко, Андреc?
— С удовольствием, — отвечал последний, сначала было привстав, а затем снова опускаясь на свое место.
— Сеньор дон Андреc, — сказал монах тихим и вкрадчивым голосом, — какое счастье для нас, что ваш бедный брат, умирая, открыл мне тайну местонахождения жилы, которую он не доверил даже вам.
— Да, это правда, — отвечал Андреc, слегка побледнев. — Это и в самом деле большое счастье для нас, сеньор падре, и я ежедневно благодарю за это Господа.
— Не правда ли? Не случись этого, громадные богатства так и не достались бы никому.
— Меня просто мороз продирает по коже, как я только подумаю об этом.
— Ну, а теперь на меня опять напал страх.
— Отчего, сеньор падре?
— Оттого, что мы слишком долго тянули с отъездом… Я боюсь, как бы, чего доброго, какой-нибудь из европейских бродяг, о которых мы говорили недавно, не завладел нашими россыпями. Эти негодяи чутьем умеют отыскивать золото.
— Карай! Сеньор падре, — вскричал Андреc, ударяя кулаком по столу. — Это могло бы свести меня с ума… Все дело было так хорошо обдумано, и до сих пор все шло так гладко!..
— Совершенно верно, — согласился с ним брат Амбросио. — Я никогда не забыл бы этого!
— Дьявол! Это дело и меня интересует не меньше, чем вас, сеньор падре, — отвечал гамбусино с величайшим апломбом. — Как вы знаете, я благодаря целому ряду неудачных спекуляций потерял все свое состояние и теперь надеюсь вернуть все сразу, так сказать, одним ударом.
Брат Амбросио с трудом мог удержаться от смеха. Все отлично знали, что сеньор дон Андреc Гарот был леперо, который в наследство от отца получил всего-навсего один квартильо82. С самого юного возраста он вел скитальческую жизнь авантюриста, а неудачная спекуляция, на которую он жаловался, была просто-напросто пагубная страсть к монте, в которую он недавно проиграл двадцать тысяч пиастров, добытых им Бог весть какими путями. Но сеньор дон Андреc прекрасно знал все хитрости обитателей прерий. На этом основании, а также и по многим другим причинам, Андреc Гарот был драгоценной находкой для брата Амбросио, и потому последний сделал вид, что вполне верит жалобам своего собеседника на злосчастную судьбу.
— Но, — прибавил он после минутного размышления, — допустим, что россыпь осталась нетронутой, нам все-таки предстоит долгий путь, прежде чем мы достигнем ее.
— Да, — подтвердил с умыслом гамбусино, — путь не близкий, об опасностях и говорить нечего, их хоть отбавляй.
— Там нужно всегда держать ружье на прицеле, палец на курке.
— Вести постоянную войну с дикими животными и с индейцами.
— А как вы думаете, не будет нас стеснять во время долгого пути женщина, похищенная Красным Кедром?
— Ужасно, — пробормотал Андреc, сверкнув глазами.
— Не правда ли?
— Я в этом уверен, сеньор падре.
— Что же нам делать?
— Не знаю, право, что и сказать.
— Она здесь?
— Да, — отвечал гамбусино, указывая пальцем на дверь. — Вот в этой комнате.
— Гм!
— Вы что-то сказали?
— Ничего.
— А что, если бы мы…
— Что?
— Нет, это и слишком трудно, и слишком опасно, — проговорил Андреc с притворной нерешительностью.
— Скажите, в чем дело!
Гамбусино, по-видимому, принял твердое решение.
— Я хотел сказать… А что, если возвратить ее родным? — проговорил он наконец.
— Я думал уже об этом.
— Да, но только нужно все это обделать похитрее… Так, чтобы нас нельзя было подозревать.
— И чтобы родные заплатили нам приличный выкуп.
— Я и сам о том же думаю.
Опять наступило молчание.
— Но, — заговорил монах первым, — кому же поручить такое деликатное дело?
— Мне, тысяча чертей! — вскричал гамбусино, глаза которого алчно заблестели при мысли о богатом выкупе.
— Значит, решено?
— Решено.
— В таком случае, не будем терять времени. Есть у вас лошадь?
— Даже две.
— Браво! На одну вы посадите девушку, а на другую сядете сами.
— И отправлюсь прямехонько на асиенду де-ла-Нориа.
— Отлично. Дон Пабло будет в восторге, когда увидит сестру, и не поскупится заплатить хороший выкуп за нее.
— Все идет как по маслу… Ну, а затем нам уже нетрудно будет добраться и до россыпи.
— Хорошо сказано.
Гамбусино подошел к двери той комнаты, где была заперта донна Клара, и вложил ключ в замок. В эту минуту два сильных удара потрясли дверь ранчо, крепко запертого после ухода Красного Кедра.
— Отворять или нет? — спросил Андреc.
— Да, — отвечал монах, — колебание или отказ могут вызвать только подозрение, а мы должны всего этого по возможности избегать.
Ранчеро пошел отворять дверь, в которую снаружи продолжали стучаться так сильно, как будто хотели выломать ее. Какой-то человек вошел в комнату. Вновь прибывший был не кто иной как Шоу, третий сын Красного Кедра.
— Кажется, я помешал вам, господа? — спросил молодой человек.
— Нисколько, — отвечал Андреc. — Наоборот, мы очень рады вас видеть.
— Благодарю вас.
С этими словами Шоу опустился в кресло.
— А вы что-то поздненько пожаловали в Санта-Фе, — заметил монах.
— Да, это правда, — отвечал, смутившись, американец. — Я ищу отца и думал найти его здесь.
— Он был здесь несколько часов тому назад, а затем уехал куда-то.
