Саймон Скэрроу - Орел в песках
— Ты умаялся, парень. Пойди отдохни.
— Я подожду немного, командир. Вдруг Сикоракс доберется.
— Я поищу его, — мягко сказал Макрон. — А ты идешь отдыхать, центурион. Это приказ.
Катон поднял глаза и встретился взглядом с другом. Он хотел возразить, но понял, что Макрон прав. Ничего хорошего не выйдет, если они оба утомятся до бесчувствия.
— Так точно, командир. Спасибо.
Катон бросил последний взгляд на горящий онагр; центурион от души надеялся, что выиграл товарищам достаточно времени, чтобы оправдать жертву Глабария, Сикоракса и остальных. Узнать это предстоит очень скоро — завтра на рассвете.
Глава 26
Как только пламя на уцелевшем онагре потушили, парфянские инженеры занялись починкой; звук их работ был слышен весь остаток ночи. На рассвете Макрон и Катон поднялись на угловую башню, чтобы оценить результат ночной вылазки. От первого онагра остался лишь черный, обуглившийся скелет. Неподалеку торчал второй, с виду невредимый онагр, у которого толпились враги. Были прилажены новые пучки жил, их торопливо накручивали с помощью длинных рычагов — по нескольку человек на каждый, — напрягаясь из всех сил, чтобы выжать до капли всю мощь из метательного орудия.
— Еще немного — и онагр будет готов к бою, — пробормотал Катон. — Потрудились от души.
— Ты еще и половины не знаешь, — ответил Макрон, показав на землю перед фортом. — Вскоре после твоего возвращения они начали расчищать полосу заграждений. Мы бросали факелы, чтобы лучники могли прицелиться, но враг укрывался за плетеными щитами, стоило выпустить хоть одну стрелу. Они унялись только на рассвете.
Широкая полоса земли, окружавшая форт, была расчищена: ямы засыпаны, ежи исчезли. Бандиты Баннуса теперь могли подобраться к самому рву перед разрушенными воротами. Когда противник начнет атаку, между ним и солдатами когорты никаких препятствий не будет. Катон бросил взгляд на ворота. Из разрушенной кладки соорудили бруствер, продолжавший линию стены. За ним Макрон выставил людей, чтобы дать понять врагу, что римляне так просто не сдадут ворота. Всего лишь жалкая уловка, понял Катон. Едва восстановленный онагр возобновит бомбардировку, бруствер обрушится, и римляне вернутся под защиту внутренней стены.
— О Сикораксе и остальных есть что-нибудь?
— Пока нет, — тихо ответил Макрон. — Похоже, мы их больше не увидим.
Катон устало покачал головой.
— Мы потеряли столько людей, а смогли уничтожить только одно орудие.
— Одно уничтожили, одно повредили. В любом случае итог достойный. Ты уполовинил силу их бомбардировок и притормозил — пока ремонт не закончится. Твои бойцы сделали все, чего только можно было ждать. Так что не мучай себя и не принижай подвиг солдат, не вернувшихся прошлой ночью, — холодно сказал Макрон. — В данных обстоятельствах нужно было что-то предпринять — или оставалось сидеть и ждать, пока враги не придут. Мы поступили правильно.
— Возможно, но мы только отсрочили неизбежное, а это не слишком утешительно. Интересно, а вот те люди, которые… — Катон умолк, заметив группу врагов, суетящихся у сожженного онагра. Они деловито отпиливали куски пригодных бревен и сооружали рядом с остатками метательного орудия столбы с поперечинами в виде креста.
— Что они затеяли?
Старший офицер прищурился на мгновение и покачал головой:
— Понятия не имею, хоть убей. Может, основание для тарана?
Во вражеском лагере возникло оживление, и толпа двинулась к осадным орудиям. Когда они подошли ближе, Катон разглядел, что они гонят перед собой пленников в грязных туниках. У Катона похолодело внутри, когда он узнал одного из пленников.
— Кажется, это Сикоракс…
Римлян толкали к наспех сооруженным конструкциям, лежащим на земле. Катон сообразил, что будет дальше, и, чувствуя, как свело желудок, испугался, что его стошнит. Пленников развели в стороны, каждого подтащили к кресту и, сорвав туники, уложили на бревна. Тяжелые железные гвозди пробили запястья и лодыжки. Звук ударов молотка гулко раздавался над пустошью под ужасающие крики пленников-римлян.
Ни Макрон, ни Катон не могли произнести ни слова, глядя, как первый самодельный крест устанавливают в заранее вырытую яму. Основание с глухим стуком осело; от сильного удара запястье одного из узников сорвалось, и искалеченная рука качнулась вниз — послышался душераздирающий вопль. Врагов это не смутило. Один из них приставил штурмовую лестницу к кресту, поднялся по перекладинам, поймал сорвавшуюся руку и приколотил ее на место. К счастью, от невыносимых мук пленник отключился после первых ударов, к облегчению его товарищей, в ужасе следивших со стены форта. Передышка, впрочем, оказалась недолгой: пленников распинали одного за другим, пока перед уцелевшим онагром не протянулась цепочка крестов.
Катон, сглотнув, почувствовал горечь во рту.
— Видимо, это ждет любого из нас, кого возьмут живьем.
— Да, — тихо проговорил Макрон. — Баннус пытается запугать наших парней.
— Похоже, ему это удалось. — Катон взглянул вдоль стены и увидел солдата, которого рвало на мостки.
— Конечно, — спокойно продолжил Макрон. — Насмешка со стороны Баннуса. После всех бунтовщиков, которых мы распяли за последние годы, теперь все обернулось против нас. Ты послушай! Они просто в восторге.
Когда воздвигся последний крест, враги громко завопили от радости. Крики сменились злобным смехом и издевательствами. Жертвы корчились в агонии, кровь струилась по рукам, окрашивала алым обнаженные торсы.
— Они вдоволь повеселились, — прорычал Макрон. — Теперь наша очередь. Лучники! — Он повернулся к солдатам на стене, вооруженным складными луками. — Лучники! Стрелять по толпе! Стреляйте, чтоб вас!
Неудержимая ярость префекта подстегнула солдат. Торопливо изготовив луки, самые быстрые, натянув тетиву, послали стрелы по высокой дуге в сторону врага. Первый нестройный залп угодил в толпу, уложив несколько бандитов, не успевших убраться в укрытие. Следующий залп, более дружный, был удачнее. Одна из стрел угодила в римлянина на кресте, пробив горло — солдат дернулся, выгнулся, потом обвис и замер.
— Они попадают в наших! — воскликнул в ужасе Катон. — Останови их!
— Нет. — Макрон покачал головой. — Я на это и рассчитывал.
— Что? — Катон повернулся в изумлении.
Макрон не стал отвечать и повернулся к лучникам.
— Давай, ребята! Продолжать! Бей их!
Лучники стреляли, не снижая темпа, и не успевали следить за полетом стрел, поэтому сначала не сообразили, что попадают в своих. Наконец враг рассеялся, крики пленников затихли, и Макрон отдал приказ прекратить обстрел. Только тогда лучники полностью осознали дело своих рук и смотрели на противника в ледяном молчании. Над фортом прогремел приказ Макрона:
