Николай Дмитриев - Брестские ворота
Чтобы не отвлекаться зря, он перешёл к другому окну, откуда был виден угол парадного подъезда, и вдруг обратил внимание на то, что там уже стоит пятнистая закамуфлированная «эмка». Резвый адъютант, до этого сидевший рядом с шофёром, выскочил наружу и открыл заднюю дверь, откуда один за другим вышли Шапошников и Тимошенко.
Увидев их, Мехлис понял, что предстоит нелёгкий разговор, и закусил губу. Выходец с Урала маршал Шапошников, отнюдь не из богатеев, при старом режиме окончил Алексеевское училище, потом Академию и, став царским офицером, мог сделать неплохую карьеру, однако он почему-то принял революцию и, самое главное, на настоящий момент это был единственный человек в Кремле, к кому Сталин обращался по имени и отчеству. Тимоха, как назвал про себя второго маршала Мехлис, был попроще. Селюк из-под Аккермана, почти земляк, в ту войну – солдат-пулемётчик, за годы революции поднявшийся до командира полка, он был вместе со Сталиным под Царицыным, а это многое значило. И вот теперь ему, комиссару 1-го ранга и начальнику ГЛАВПУРА, предстояло вместе с этими людьми выяснить, почему с отлично вооружённой и оснащённой всем необходимым Красной армией, которая должна была неудержимо идти вперёд, происходит нечто обратное…
В кабинет, где их ждал Мехлис, оба маршала пришли почти сразу. Холодно поздоровавшись с комиссаром, они выжидательно замолчали, и Мехлис с ходу бросил, обращаясь к Шапошникову:
– Скажите, почему сразу по прибытии на Западный фронт вы потребовали немедленного отхода?
– А потому, – спокойно ответил маршал, – что по полученным разведданным оказалось: немцы наносят главный удар здесь, и нам крайне необходимо время для перегруппировки.
– Допустим… – внутри у Мехлиса так и кипело, но он старался говорить спокойно. – Однако Жуков дал директиву на общее наступление, но она осталась невыполненной. Почему?
– Для того чтобы успешно наступать, одного приказа мало, – негромко, вроде как в сторону, заметил Шапошников.
– Мало? – так и взвился Мехлис. – Артиллерийских полков, танковых корпусов тоже мало? А самолётов, что, мало? Это всё есть!
– Безусловно, вы правы, – немедленно согласился Шапошников, однако, судя по дальнейшим словам, продолжал гнуть своё: – Но, Лев Захарович, вы не хуже меня знаете, что необходима подготовка, разведка, обеспечение, и нужно хоть короткое затишье, а не непрерывный бой.
– Вы говорите, подготовка? Хорошо. Тогда извольте выслушать. – Мехлис резким движением вытащил прикрытые до этого картой листки и начал громко читать вслух:
Начальнику Главного политического управления армейскому комиссару 1-го ранга Мехлису от замначальника политуправленния Западного фронта.
27-ю танковую дивизию военные действия застали неподготовленной, так как формирование не было закончено. Небоеспособной и невооружённой дивизии было приказано занять оборону под Барановичами. На линию обороны вышло всего три тысячи человек, а ещё шесть тысяч безоружных остались в лесу. В результате часть уничтожена противником, а уцелевшие рассеялись по лесу. Такое же положение в других механизированных и артсоедиенениях…
– Это как понимать, товарищи маршалы? – и Мехлис в бешенстве швырнул листки на стол.
Под таким агрессивным напором маршал Шапошников несколько стушевался и облёк свой ответ в довольно обтекаемую форму:
– Видите ли, Лев Захарович, на войне бывают моменты, когда надо использовать то, что есть. Согласитесь, три тысячи на линии огня, это не пустые окопы, а всё-таки оборона.
– А шесть тысяч безоружных, это что? – Мехлис так и кипел от возмущения.
– Ну, на войне всякое бывает, – прогудел неожиданно вмешавшийся маршал Тимошенко. – И опять же по лесу ударили немецкие мехчасти, а это значит, что они появились внезапно, вот и…
– Что «и»? – на визгливой ноте оборвал его Мехлис. – Как я понимаю, мехчасти прошли по дорогам, на которых никого другого нет! Где артиллерия? Я сам артиллерист и знаю, какая это сила, а тут я узнаю, что целый артиллерийский парк оставлен без расчётов и сдан немцам. Это как прикажете понимать?
– Нападение было внезапным, – как-то неуверенно попытался объяснить Тимошенко.
– А вы что, раньше не удосужились изучить «немецкий стандарт»? О немецком шаблонном стиле наступления речь шла ещё в 40-м году! – едко парировал Мехлис.
– Было указание не провоцировать и демонстрировать спокойствие… – несколько стушевался Тимошенко.
– Вот-вот, боялись показать готовность, а в итоге снизили её чуть ли не до крайней степени! – не скрывая раздражения, заключил Мехлис.
В разговоре возникла тяжёлая пауза, которую после затянувшегося молчания снова нарушил Мехлис. Теперь он говорил подчёркнуто тихо, и от этого всё, что он сообщал, казалось ещё более зловещим.
– А вот вы объясните мне, почему 21 июня штаб округа отменил приказ о приведении частей в полную боевую готовность? Почему? Как получилось, что сразу три дивизии, предназначенные для обороны Бреста, были расстреляны немецкой артиллерией, а сама крепость оказалась занятой уже утром? Кто отдал приказ держать зенитные дивизионы на полигонах, а не на объектах прикрытия? Тут что, измена?..
Сделав на этом слове особое ударение, Мехлис по очереди посмотрел на маршалов. Однако они молчали, и только потом Тимошенко глухо буркнул:
– Недосмотрели…
– Нет, на мой взгляд тут нечто другое… – осторожно заметил маршал Шапошников. – Думаю, в планировании был допущен просчёт. И теперь нам следует подумать об эластичной обороне.
– Выходит, директива № 3 была ошибочной? – так и вскинулся Мехлис.
– Я этого не говорил, – мягко возразил Шапошников. – Однако, принимая во внимание всю сложность управления войсками в сложившейся ситуации, я бы подумал, прежде чем её давать.
– Вы считаете, что войска управлялись плохо? – сощурился Мехлис.
– Видите ли, мы всё ещё пользуемся делегатами связи, а это, знаете… – Шапошников не договорил, но всем находившимся в кабинете было ясно, что он имел в виду.
И опять в кабинете повисла гнетущая тишина. Подозрения, высказанные Мехлисом, были слишком серьёзными, а с учётом прошлого опыта, скорее всего, небеспочвенными, но кого конкретно и в чём обвинять, было неясно, потому маршалы предпочитали молчать.
Не было прямого ответа на этот вопрос и у самого Мехлиса, и он вроде как нашёл выход, безапелляционно заявив:
– По-моему, военная прокуратура бездействует! Считаю необходимым принять экстренные меры в этом направлении и прежде всего укрепить дисциплину на всех уровнях. – Он по очереди посмотрел на Шапошникова и Тимошенко. – А вы как считаете, товарищи?
