Уилбур Смит - Ассегай
— Свинья! Думаешь, что можешь унижать меня на глазах у своих слуг? — Шагнув к нему, она подняла плеть. — Ты ничем не лучше тех тварей, которые на тебя работают.
— Держите себя в руках, мэм, — предупредил Леон.
— Не смей обращаться ко мне подобным образом! Я принцесса дома Гогенцоллернов. А ты просто человечишко, полукровка. — Принцесса холодно улыбнулась. — Вот оно! Ты наконец-то разозлился. Хочешь ответить и не смеешь. Ты слаб. Ты трус. Ты ненавидишь меня, но должен сносить любое унижение. Я могу делать с тобой все, что захочу. — Она бросила хлыст на землю. — Убери ружье. Ты не поддержишь им свое вялое мужское достоинство. Подними плеть!
Леон положил «холланд» на коврику входа и подобрал хлыст. Он сдерживался из последних сил. Его трясло от гнева и злости. Он не знал, что делать с плетью, однако, сжав кнутовище, почувствовал себя увереннее.
— М'бого! — негромко позвал Маниоро из-за стенки палатки, и принцесса отшатнулась. — Все хорошо? Мы слышали выстрелы. Что случилось?
— Иди к себе, Маниоро. И остальных уведи. Не возвращайтесь, пока я не позову, — распорядился Леон.
— Ндио, бвана.
Он услышал мягкие шаги — они уходили. Принцесса рассмеялась Леону в лицо:
— Позвал бы на помощь. В одиночку ты ни на что не годен. Что, опять задела тебя за живое? Хорошо. Хочешь ударить меня, но не смеешь, да? — Она наклонилась к нему так близко, что ее лицо оказалось в нескольких дюймах от его. — У тебя плетка в руках. Смелее. Воспользуйся ею. Ну же! Ненавидишь и боишься? — Она вдруг плюнула Леону в лицо, и он инстинктивно взмахнул рукой. Кожаный ремень, развернувшись, хлестнул ее по щеке, на которой сразу вспыхнул красный рубец. Принцесса жалобно вскрикнула. — Да! Я заслужила это! Ты такой властный, когда сердишься.
Она упала ему в ноги и обхватила за колени. Дрожа от отвращения к себе, Леон отбросил плеть.
— Спокойной ночи, ваше высочество. — Леон повернулся к выходу, когда принцесса вдруг вцепилась в него с удивительной для женщины силой и рванула на себя. Он на секунду потерял равновесие, а в следующее мгновение она уже толкнула его на кровать. Леон упал на спину, принцесса оказалась сверху. — С ума сошла? — прошипел он.
— Да. Я схожу по тебе с ума.
Она отпустила его лишь за час до рассвета. Возвращаясь в свою палатку, Леон обратил внимание, что свет во всех палатках — секретаря, служанок и остальных — потушен. И это несмотря на дикие крики принцессы. Похоже, они все давно привыкли к ее маленьким проказам.
За завтраком, на следующее утро, она вела себя как ни в чем не бывало: покрикивала на служанок, высмеивала секретаря и полностью игнорировала Леона, не ответив даже на его вежливое «здравствуйте». Допив вторую чашку кофе, принцесса поднялась и, не взглянув в его сторону, бросила:
— Кортни, сегодня мне хочется пострелять свиней.
Охоту на бородавочников организовывали так: следопыты загоняли небольшое стадо в густые заросли, принцесса занимала позицию за чащей, после чего загонщики криками гнали свиней в нужном направлении. Животные выскакивали из кустов и попадали под огонь «манлихера». Принцесса научила одну из своих служанок, Хейди, набивать магазины, по шесть патронов в каждом, и меняла их с такой быстротой, что стрельба не прекращалась ни на секунду. Расстреляв магазин, она бросала его в сторону не глядя, а Хейди подхватывала еще в воздухе и ловко перезаряжала своими розовыми пальчиками, с детства приученными работать с иголкой и ниткой. В скорострельности, как и в точности, принцессе не было равных — двенадцать выстрелов за двенадцать секунд. Общую картину портили только бородавочники, которые не всегда шли на сотрудничество с загонщиками: они то выскакивали не там, где следовало, то разбегались в разных направлениях, то прорывали цепь загонщиков. Когда это случалось, ее высочество впадала в гнев, кляла Леона и его помощников или отгораживалась стеной ледяного молчания, разрушить которую могла лишь перспектива нового кровопролития. Ближе к вечеру загонщикам, ряды которых пополнились за счет Макса Розенталя, Ишмаэля и скиннеров, улыбнулась удача. Они выгнали на принцессу двадцать три бородавочника — кабанов, свинок и поросят. Ей удалось убить почти всех. Общей участи избежала только одна старая тощая свинья, метнувшаяся в сторону в момент выстрела. Пуля прошла мимо, а свинья проскочила между ногами принцессы, чего последняя никак не ожидала. От неожиданности охотница шлепнулась на землю. Юбки взметнулись, шляпа съехала на глаза.
— Грязная плутовка! Дрянь! — завизжала принцесса, провожая взглядом свинью, которая, победно задрав хвост, исчезла в кустах.
Вечером, за обедом, принцесса была весела и добродушна. Но хватило ее ненадолго.
Сначала она заставила Леона выпить еще стакан прекрасного крюга, потом стала засовывать виноградинки между пухлыми губками Хейди.
— Кушай, дорогуша! Ты отлично сегодня потрудилась.
И, повернувшись к секретарю, выгнала его из-за стола. Вся вина бедолаги заключалась в том, что он, не извинившись перед госпожой, взял руками свиную отбивную. Закончив, принцесса молча встала и решительно прошествовала в свою палатку.
После долгого, тяжелого, во всех смыслах жаркого дня хотелось отдохнуть. Леон почистил зубы и переодевался в пижаму, когда услышал то, чего ждал и боялся. Револьверный выстрел.
— За родину и короля! — проворчал он, направляясь к палатке принцессы.
Надежды на спокойную ночь не сбылись, но за мрачными мыслями уже копошился червячок любопытства: интересно, что эта дамочка придумала на сегодня?
Принцесса лениво раскинулась на своей широкой кровати. В этот раз она была не одна. Посредине палатки стояла на коленях служанка, Хейди, милая девушка с пухлыми губками. Хейди была совершенно голая, если не считать игрушечного седла на спине и золотого мундштука во рту. Когда она трясла головой и ржала, подвешенные к поводьям миниатюрные золоченые колокольчики издавали мелодичный звон.
— Лошадка ждет, Кортни, — сказала принцесса. — Прокатиться не желаешь?
Исчерпав запас воображения, она отослала Хейди, но когда Леон повернулся, чтобы последовать за девушкой, остановила его строгим окриком:
— А тебя, Кортни, я не отпускала! — Она подвинулась и похлопала ладошкой по простыне. — Останься, и я расскажу, как мы с друзьями развлекаемся в Берлине. Узнаешь много интересного.
Набитый гусиным пухом матрас был необыкновенно мягким и теплым, и Леон с удовольствием вытянулся на нем. Поначалу он слушал истории принцессы вполуха, отказываясь верить в то, что такое могло происходить в действительности. Наверное, подобного рода сказками баловал на ночь свое отродье сам дьявол: колдовство, черная магия, сатанинские шабаши, омерзительные, непристойные, святотатственные ритуалы.
