Алексей Шкваров - Слуги Государевы
Рано утром 17 июля Карл XII в сопровождении Левенгаупта осматривал укрепления Полтавы. Короля заметили со стен и открыли огонь. Вокруг засвистели пули.
— Лучше бы отъехать — заметил морщась Левенгаупт. Но Карл недолюбливал генерала, после его поражения при Лесной, а потому не удосужился ответить. Левенгаупт сделал еще одну попытку уговорить короля:
— Вашему величеству не следовало бы подвергать так бесцельно опасности любого солдата или капрала, не говоря о вашей высокой особе. — в этот момент присела и жалобно заржала лошадь генерала, получив пулю в ногу.
— Государь! — воскликнул Левенгаупт.
— Пустяки, — обернулся Карл, — не бойтесь, найдите другую лошадь.
— Без пользы приносить в жертву не следует никого, тем более генерала. Я поеду своей дорогой. — Он повернул лошадь и уехал в лагерь.
Карл продолжал свой путь. Уже к вечеру он обнаружил казачий пикет на опушке леса. Нетерпеливый король выстрелил, в ответ казаки принялись стрелять. Карл хотел было уехать, но в последний момент пуля попала ему в пятку. Он побледнел, но остался в седле и добрался верхом до лагеря. Лишь там ему разрезали сапог и осмотрели рану. Все оказалось намного серьезнее. Пуля раздробила кость, и король перенес довольно сложную операцию, не теряя духа. Врачей подбадривал:
— Смелее господа. Какой пустяк. Это всего лишь нога!
21 июня штурм был длительным и мощным. Волна за волной накатывались на обескровленную крепость шведы, в городе горели дома, началась рукопашная схватка. Даже дети включились в это жестокое побоище, те же у кого не было оружия, поливали наступавших кипятком. Штурм и на этот раз был отбит.
Но передышка была слишком короткой. Уже ночью 22 июня (какая зловещая дата для нашей страны!) Карл бросил на крепость свежие силы, и бой продолжался всю ночь, освещаемый огнем пожарищ. И на этот раз защитники выстояли, несмотря на то, что врагу дважды удалось взобраться на вал.
К утру активных защитников оставалось всего лишь несколько сотен, но уже через несколько часов раздались новые выстрелы и начался новый штурм. Карл не щадил ни своих солдат ни своих офицеров, он упорно пытался во что бы то ни стало взять упрямый город. По всем возможным и невозможным законам, город должен был пасть, т. к. любой человеческой стойкости есть предел, однако и на это раз крепость выстояла, потеряв за два дня более тысячи человек. Враг потерял вдвое больше и отошел, готовясь к новому штурму. Один из защитников не выдержал напряжения, предложил сложить оружие, но возмущение оставшихся было настолько велико, что его просто забросали камнями. Уже не было в крепости ни солдат, ни казаков, ни детей, ни горожан, ни русских, ни украинцев — был народ, усталый, но гордый, давший клятву стоять до конца. И они выстояли, выдержав десятки штурмов и потеряв почти три тысячи человек одними убитыми.
Дела и у шведов обстояли плохо. Помощи ждать было неоткуда. Еще во время последнего штурма в шведский лагерь вернулись посланцы короля. Полковник Сандул Кольц и чиновник от Пипера — Отто Клинковстрём. Король принял их сидя в палатке. Нога сильно болела и стоять по обыкновению он не мог:
— Что в Польше? — спросил Карл Кольца — Когда подойдет генерал Крассау с войсками Станислава Лещинского? — на этот корпус король очень надеялся. Это были шведы на которых можно было положиться. Но ответ был неутешителен. Седой полковник склонил голову:
— Мой король! Генерал Крассау и воска польского короля стоят под Ярославом, за рекой Сан. — Карл мельком взглянул на карту, чтоб оценить расстояния.
— Ну и что ж они медлят? — быстро спросил король, не отрываясь от карты.
— Им преграждает путь русский корпус Гольца вместе с польско-литовской конницей гетмана Сенявского.
— Откуда они там взялись? — король ничего не мог понять. Полковник пожал плечами.
— Господи, сколько ж у русских войск? — вслух произнес Реншельд, но осекся под острым взглядом короля.
— Что с крымским ханом? Что в Бендерах? — Карл перебросил свое внимание на Клинковстрёма.
— Девлет Гирей, владыка Крыма, готов обрушиться на русские земли. Но…
— Что значит но? — вскричал король, теряя обычное свое обладание.
— Бендерский сераксир Юсуф-паша передал мне волю их владыки, султана Ахмеда III. Султан предпочитает не вмешиваться в войну, а потому он остудил пыл крымского хана. — Клинковстрём низко поклонился, давая понять, что добавить ему нечего.
— Проклятье! — опять не сдержался Карл и тут же сморщился от боли в ноге. — Реншельд!
— Да, мой король! — старый фельдмаршал выступил вперед.
— Отпишите Стенбоку. Пускай наберет новый корпус в Померании и начинает марш сюда. К Полтаве.
— Но, мой король… — Реншельд даже опешил. — это так далеко.
— Плевать! Пусть выступает немедленно.
— Но, мой король. При таких расстояниях, нет ли опасности, что его постигнет такая же неудача, что произошла с корпусом Левенгаупта? — фельдмаршал не знал, как и уговорить Карла.
— Стенбок не Левенгаупт! — вздернув подбородок, изрек король, не считаясь с присутствием в палатке опального генерала. Левенгаупту оставалось лишь опустить голову и молча проглотить оскорбление.
* * *Но и русским тянуть боле нельзя было. Храбрый комендант Полтавы Келлин перебросил к русским позициям пустое ядро с письмом о том, что гарнизон сможет продержаться не более двух недель.
19 июля русская армия перешла Ворсклу и стала укрепленным лагерем севернее Полтавы возле деревни Семеновки на обширной поляне. Фланги уперлись в болотистые речные берега. Четыре дня простояли здесь, потом сдвинулись ближе к Полтаве и заняли то поле, куда следовало выманить шведов. Прямо перед фронтом лежала равнина, за ней, верстах в двух, темнел Будищинский лес. Справа тянулась гряда холмов, за которыми спряталась деревушка. Слева, отклоняясь к югу от лагеря, высился Яловецкий лес. Шведы должны были появиться только отсюда — в промежутке между лесами. Петр приказал возвести шесть редутов, преграждающих путь наступающего противника. Еще четыре редута были выстроены перепендикулярно. Русская армия спокойно встала на свои позиции. В ночь накануне сражения редуты заняли два пехотных батальона, за ними расположились драгуны. Остальная армия находилась в укрепленном лагере. Артиллерия разместилась, как в лагере, так и в перпендикулярных редутах.
— Задача выманить шведов на укрепленную позицию! — так обрисовал план боя Петр. — Отправить к Карлу перебежчика. Пусть короля тем разозлит, что де мы будем атаковать его 29 июля, в день моих тезоименин.
Напрасно генералы всем хором уговаривали короля отказаться от сражения. Но Карл был непреклонен:
