Анатолий Дроздов - Herr Интендантуррат
Крайнев послушался. Поздним вечером его разбудили – через полчаса ожидались самолеты. Виктор отправился на аэродром пешком. Шел рядом с телегой, в которой везли раненых, и держал Эльзу за руку. Они не разговаривали – стеснялись посторонних. На сельском выгоне, служившем полевым аэродромом, уже горели костры.
Ждать пришлось недолго. Вдалеке послышалось тарахтение мотора, шум нарастал, темная тень скользнула с неба на освещенный кострами луг. «По-2» подкатил к одному из костров и заглушил двигатель. Из кабины за спиной летчика выбрался грузный генерал и, придерживая рукой фуражку, стал подслеповато вглядываться в темноту. К генералу подбежал Саломатин, бросил руку к козырьку. Генерал выслушал доклад, пожал Саломатину руку, и оба пошли к деревне.
– Товарищ Петров, не задерживайтесь! – сказал Саломатин, проходя мимо Крайнева. – Можете понадобиться!
– Есть! – сказал Крайнев.
Тем временем на выгоне приземлился второй «По-2». Подбежавшие партизаны споро разгрузили его и стали размещать в отсеке за спиной пилота раненых. Крайнев взял Эльзу на руки и понес к самолету.
– Я не могла сказать при всех, – шепнула Эльза, – но я тебе написала. Вот! – она достала из складок платья сложенный вчетверо листок бумаги. – Прочтешь потом!
– Обязательно! – пообещал Крайнев, сунув листок в карман пальто. – Лечись, Элечка, поправляйся! Береги свидетельство о браке! С ним в Москве будет проще. Я попросил, чтоб тебе дали ключи от комнаты майора Петрова, то есть моей комнаты. Обживайся и жди!
– Постарайся уцелеть! – сказала Эльза и всхлипнула. – Я без тебя пропаду!
– Ты у меня женщина сильная, – сказал Крайнев. – Выстоишь! Но я постараюсь…
Он бережно устроил укутанную в одеяло Эльзу рядом с ранеными партизанами, чмокнул в висок и соскочил на землю. По знаку пилота стоявший перед «По-2» партизан провернул винт, мотор затарахтел, выстреливая из патрубков вонючий дым, самолет развернулся и побежал по выгону. Крайнев проводил его глазами и пошел к деревне. На пороге штабной избы он едва не столкнулся с прилетевшим генералом. Тот сбежал с крыльца и зарысил к выгону.
– Что это он? – спросил Крайнев, входя.
– Спешит вернуться в Москву затемно! – пожал плечами Саломатин.
– Я думал, соберет командиров, поставит задачу…
– Ага! – хмыкнул Саломатин. – Размечтался! Это опасно – возвращаться при свете дня! Приказ привез и ладно. Садись, думать будем!..
Виктор заметил на столе сложенные звездочками внутрь погоны. Взял, раскрыл.
– Ого! Генерал!
– Сам же напророчил! – смущенно сказал Саломатин.
– Надо обмыть!
– Некогда! – сердито сказал Саломатин.
– Я бы выпил! – сказал Крайнев.
– И я! – поддержал Ильин.
– Ладно! – сдался Саломатин. – Из Москвы водки прислали, что ее хранить? За столом и обсудим. Тут такой приказ, что без бутылки читать тошно…
На рассвете они были возле Орешково. Грузовик остановили в лесу. Облаченные в памятную немецкую форму фельдфебеля и унтер-офицера, Крайнев с Саломатиным выбрались из кабины. Лес густо окружал Орешково с четырех сторон. Три века тому назад деревья росли там, где ныне возвышалась звонница. Как-то здесь поселился искавший уединения монах. Питался лесными дарами, среди которых преобладали орехи. Отсюда пошло название. Через несколько лет возле избушки пустынника выросли кельи сподвижников, образовался монастырь. Прославившись мудростью и святостью старцев, монастырь рос и богател, в восемнадцатом веке обзавелся красивой церковью и толстыми каменными стенами. Вокруг выросло село, большое, зажиточное, с шумным торгом и ежегодными ярмарками. Были выстроены постоялые дворы для паломников и торгового люда, конюшни и амбары. После революции монахов выселили, в монастыре обосновалась коммуна. Просуществовала она недолго и распалась. После коммуны в монастыре поселилась колония малолетних преступников. В ту пору у монастыря и появились вышки по периметру. Колония находилась там до войны. Заключенных успели эвакуировать, опустевший монастырь заняли немцы, которым приглянулись толстые стены, надежные каменные постройки и сторожевые вышки. Все это Крайнев узнал вчера, а теперь, лежа на опушке рядом с новоиспеченным генералом, рассматривал Орешково в бинокль.
– Четыре дзота – по одному на каждом въезде, – сказал Саломатин, разворачивая карту. – Две зенитные батареи 88 миллиметров, в самом монастыре наверняка есть зенитные пулеметы. Вокруг поселка линия обороны с оборудованными огневыми точками. Наноси! – Он подвинул карту Крайневу. – Сам хвастался: в училище был лучшим по тактике.
Крайнев взял красный карандаш и принялся за работу. Она затянулась до вечера. Лесом они обошли Орешково со всех сторон, рассматривая в бинокли укрепления. Поселок жил обычной жизнью: по улицам ходили люди в военной форме, ездили повозки и автомобили.
– Местных жителей не видно, – заметил Крайнев, опуская бинокль.
– Откуда им быть?! – хмыкнул Саломатин. – Выселили два года назад. В Орешково даже полицаев не пускают – режим секретности.
– Давно следовало бомбами раскатать! – сказал Крайнев. – Ишь, осиное гнездо!
– Кто ж знал, что здесь шпионы? Считали: обычный гарнизон. В округе хватает.
Закончив рекогносцировку, они вернулись к грузовику. Седых доложил, что за время отсутствия командиров происшествий не случилось, и пожаловался:
– Языка не взяли! Думали, может, за дровами немцы выедут. Не едут. А на машину напасть – стрельба.
– Залезайте в кузов! – велел Саломатин. – Будет вам язык!
Они выбрались из леса и покатили по дороге, огибавшей Орешково. У поворота к поселку, в пятидесяти метрах от дзота, прикрывавшего въезд, топтался немец. В шинели, с ранцем за плечами и винтовкой на ремне. По его виду было заметно: солдат ждет попутную машину. Крайнев удивился зоркому взгляду Саломатина и покачал головой: генерал рисковал. Одна очередь из дзота… Уйдешь от пулемета, неподалеку – батарея зениток…
Видимо, и солдат на дороге это тоже понимал, поэтому вел себя беспечно. Поднял руку, останавливая грузовик. Саломатин притормозил.
– Подвезете в N? – спросил немец, доставая пачку сигарет.
– В отпуск? – поинтересовался Крайнев.
– Да.
– Полезайте в кузов.
– Возьмите! – Солдат протянул пачку.
– Камрадов в кузове угостишь! – сказал Крайнев.
Солдат побежал к заднему борту. В уголок откинутого брезента на него оценивающе глянул могучий ефрейтор в потертой шинели. Солдат снял с плеча винтовку и протянул ефрейтору. Затем ухватился за задний борт и спрыгнул в кузов. В тот же миг могучая рука ухватила его за горло и сдавила так, что у немца перехватило дыхание…
