Елена Арсеньева - Школа гетер
Ладно, что делать потом, она потом и решит, а пока надо спасаться!
Лаис прижалась к стене и осторожно, скользя ладонями по камню, неслышно переступая босыми ногами, двинулась в обход дворика. Шаги гудели, воздух был наполнен запахом мужских тел, разгоряченных похотью. У Лаис кружилась голова от страха, она молилась всем богам и прежде всего Афродите о том, чтобы успеть добраться до арки прежде, чем рабы ворвутся в темницу и обнаружат, что узница сбежала.
Лаис перестала дышать, еле двигалась, опасаясь, что ее услышит чье-нибудь чуткое ухо, что упустит время, что ее бегство будет уже очень скоро обнаружено. Но вот наконец ее правая ладонь, скользившая по шероховатой каменной стене, нащупала пустоту.
Арка! Хвала Афродите, она добралась до арки! Лаис скользнула туда и облегченно перевела дух.
Теперь надо преодолеть этот длинный проход, перебежать двор, в котором находятся клетки рабов, и как можно скорей перелезть чрез ограду.
Она уже повернулась было — бежать, как вдруг поняла, что шаги рабов, которые шли к ее темнице, стали тише. Вообще говоря, они уже должны были дойти туда и ворваться в темницу. Лаис должна была сейчас слышать разъяренные вопли, беспорядочный топот… И вместо этого она слышит прежний слаженный звук шагов — все время в ногу, в ногу, — и такое ощущение, что рабы продолжают куда-то идти. Но куда?! Сквозь стену они прошли, что ли?! Или вошли в темницу и продолжают там топать на месте?
Зачем?!
В это самое мгновение на небе появилась луна, о которой Лаис совсем забыла. Похолодев от страха, девушка вознесла хвалу Афродите за то, что все еще прячется в арке и скрыта темнотой, а потом с тревогой оглядела маленький дворик.
Он был пуст! Дверь в ее темницу распахнута настежь. И оттуда по-прежнему доносится удаляющийся гул шагов, словно… Словно рабы спускаются по какой-то лестнице.
Что же это получается? В темнице скрыт потайной ход? И найти его было довольно просто, если рабы вошли и сразу начали куда-то спускаться? Наверное, там была какая-то дверь… Рабы решили, что узница, которой они мечтали овладеть, сбежала в эту дверь, — и отправились ее преследовать?
Так это или не так, у Лаис нет никакой возможности выяснить. Да и зачем? Надо бежать, да поскорей!
Девушка выскользнула из арки во двор, где находились клетки рабов, молясь, чтобы ни один из их обитателей не остался в открытой клетке, не заметил Лаис и не кинулся вслед за ней.
Она сделала два шага, бросив боязливый взгляд на клетки, — и остолбенела: все рабы оказались на месте! Они крепко спали, раскинувшись на своих жалких подстилках или свернувшись клубком.
Но кто же только что прошел через двор? Призраки?! Глупости, призраки не топают так громко, не источают запаха разгоряченных тел, их тяжелого дыхания не слышно!
Дыхание! Лаис вдруг поняла, что не слышит дыхания спящих рабов! Вокруг царит полная тишина. И запах, что за странный запах стоит здесь?..
Ледяная струйка пробежала по спине Лаис. Ужас охватывал ее. Ужас — и осознание, что происходит что-то опасное и необъяснимое!
Понимая, что надо бежать отсюда со всех ног к воротам и перелезать через них как можно скорей, Лаис против своей воли приблизилась к клеткам, присмотрелась — и зажала рот рукой, чтобы не заорать во весь голос.
Ничего страшнее не видела она в жизни, чем эти полтора десятка молодых мужчин, которые лежали мертвыми… и оскопленными.
У них еще пузырились между ногами кровавые лужи, показывая, что страшная и жесткая процедура была проделана совсем недавно — и в это время рабы были еще живы, ведь иначе кровь не лилась бы…
Вот это что за странный запах! Пахло кровью!
Что же происходит?! Неизвестно! Но оставаться здесь больше нет сил!
Мелькнула мысль, что Маура знала, о чем говорила, когда рассказывала про исчезающих рабов… Неужели это злодеяние вершится здесь не впервые?!
Лаис кинулась к воротам — и тихонько взвизгнула от отчаяния: в отличие от главных храмовых ворот, состоявших из переплетенных, крепко сколоченных брусьев, по которым взобраться было так же просто, как подняться по лестнице, перед ней оказались совершенно гладкие створки примерно в два человеческих роста. Когда Херея вел Лаис сюда, она не обратила на ворота никакого внимания, а сейчас тупо разглядывала их, понимая, что взобраться наверх не сможет никак: не за что ухватиться, некуда поставить ногу!
— Позволь, я помогу тебе, — раздался за ее спиной тихий мужской голос, и Лаис не заорала оглушительно от страха только потому, что этот же страх заставил ее онеметь.
Резко обернулась — и ее шатнуло на ворота, а потом она бессильно сползла по ним и свалилась на плиты двора почти в обмороке, зажмурившись, но продолжая видеть лицо, которое успела разглядеть при лунном свете.
Это незабываемое, самое страшное в мире, чудовищное, уродливое лицо, перечеркнутое крест-накрест двумя шрамами…
— Встань, Лаис! — зло сказал Терон, вздергивая ее на ноги. — Не время сходить с ума от ужаса! Благодарение богам, ты спаслась от этих одурманенных безумцев, но если Херея об этом узнает, ты погибнешь!
Разум, едва не покинувший перепуганную Лаис, постепенно возвращался к ней. Но все же она ничего не понимала, кроме одного: Терон не собирается нападать на нее.
— Как ты сюда попал? — прохрипела она.
— Как все молодые и здоровые рабы, которых привозят в храм Афродиты для обучения вас, будущих гетер, — насмешливо ответил он. — Наша галера потонула, меня подобрало судно с Тринакрии. Сначала посадили на весла, а потом, когда поняли, что я слишком строптив и меня придется забить до смерти, чтобы заставить повиноваться, решили продать на рынке рабов.
Лаис едва подавила нелепое желание рассказать, что она слышала на матиомах по географии: некогда на Тринакрии жили циклопы и листригоны, великаны-антропофаги, — и спросить, к кому же из них угодил на галеру Терон? Но задавать такие вопросы было совершенно не время, вот уж воистину!
— А как же ты остался жив нынче? — испуганно спросила Лаис, боясь повернуть голову и взглянуть на клетки с изуродованными мертвецами. — Все рабы мертвы… Как выжил ты?!
— Благодари за это себя, — буркнул Терон с ноткой смущения. — Я увидел тебя в сопровождении этого исчадия Аида, этого евнуха… И понял, что с тобой что-то неладное. Я встревожился и…
— Ты обо мне тревожился?! — чуть не взвизгнула Лаис. — Ты?! Ты…
Она вмиг потеряла голову от этой злой издевки. Она захлебывалась от ненависти! Она совершенно забыла, где находится, забыла, что сейчас она всецело во власти этого человека. Выставила скрюченные когти и бросилась на него со всей силой ярости, которая копилась в ней с того самого часа, когда Терон размазал ее девичью кровь по палубе пентеконтеры, еще обагренной кровью Кутайбы. Но что был ее порыв против огромной силы могучего молодого морехода?
