Александр Дюма - Роман о Виолетте
– Вполне.
– В таком случае поразмышляй в течение дня, а вечером дай мне ответ, предпочитаешь ли ты как женщина подчиняться законам природы или законам общества.
Я звонком вызвал горничную. Виолетта к тому времени уже лежала в кровати, завернувшись в простыни так, что виднелось только ее личико.
– Госпожа Леони, – распорядился я, – позаботьтесь о мадемуазель самым лучшим образом: обеспечьте ей обеды от Шеве, сласти от Жюльена, в шкафу лежат бутылки бордо, а в том маленьком комоде стиля Буль – триста франков. Кстати, не забудьте пригласить портниху, снять мерку с мадемуазель и заказать два платья – простых, но сшитых со вкусом. Дайте необходимые указания белошвейке и подберите к платьям подходящие шляпки.
Я обнял Виолетту:
– До вечера.
Когда я вернулся к девяти часам, она подбежала и бросилась мне на шею:
– Я размышляла над ответом.
– Целый день?
– Нет, всего пять минут.
– И что же?
– Так вот, я предпочитаю стать женщиной естественной.
– Ты не желаешь возвращаться в дом господина Берюше?
– Нет, ни за что!
– Хочешь ли ты пойти к сестре?
Тут она замялась.
– Тебе почему-то неловко идти к сестре?
– Боюсь, мое возвращение не понравилось бы господину Эрнесту.
– Что собой представляет господин Эрнест?
– Это молодой человек, который встречается с моей сестрой.
– Кто он по профессии?
– Журналист.
– Отчего ты предполагаешь, что твое появление у сестры вызовет его неудовольствие?
– Когда госпожа Берюше посылала меня за покупками, я всякий раз старалась забежать к любимой сестре. Иногда я заставала у нее господина Эрнеста. Видя меня, он хмурился, уводил Маргариту в другую комнату и запирался там. Как-то хозяйка велела мне дождаться ответа, связанного с одним поручением, и я задержалась у сестры дольше обычного, так от этого у них обоих явно испортилось настроение.
– Ну что ж, в таком случае, довольно пустых разговоров, ты будешь женщиной, подчиняющейся законам природы.
ГЛАВА III
Милая девочка, она была воистину прекрасна в своей естественности.
Весь день она провела за чтением – благо моя библиотека содержала собрание ценных книг.
– Ты не скучала? – спросил я Виолетту.
– По тебе – да, а вообще мне не было скучно.
– Что ты читала?
– «Валентину».
– Неудивительно, да будет тебе известно – это просто шедевр!
– Я это не знала, но вот плакала много.
Я вызвал звонком г-жу Леони.
– Приготовьте нам чай, – велел я.
Потом обратился к Виолетте:
– Ты любишь чай?
– Трудно сказать, я никогда его не пробовала.
Леони накрыла на стол; постелила турецкую скатерть, поставила две изящные фарфоровые чашки и японскую сахарницу. Сливки были поданы в кувшинчике из того же металла, что и чайник. Чай горничная заварила нам в чайнике, а кипяток принесла в серебряном самоваре.
– Тебе еще нужна Леони? – спросил я Виолетту.
– Для чего?
– Чтобы помочь тебе раздеться.
– А зачем? – сказала Виолетта, развязывая свой витой пояс. – На мне только халат и рубашка.
– Отошлем ее?
– Конечно!
– Теперь никто нас больше не побеспокоит.
И, едва горничная вышла, я закрыл дверь на ключ.
– Значит, ты остаешься со мной?
– Если позволишь.
– На всю ночь?
– На всю ночь.
– Ах, какое счастье! И мы уляжемся вместе, как две подружки?
– Именно так. Тебе приходилось спать с подружками?
– В пансионе, когда я была совсем маленькая; с тех пор я только раза два ночевала у сестры.
– И что ты делала, лежа с сестрой?
– Желала ей спокойной ночи, обнимала ее, и мы засыпали.
– И больше ничего?
– Ничего.
– И если мы с тобой ляжем вместе, ты полагаешь, этим все ограничится?
– Не знаю почему, но мне кажется, нет.
– Чем же, по-твоему, мы будем заниматься?
Она пожала плечами.
– Наверное, тем, что ты со мной делал сегодня утром, – и она бросилась мне на шею.
Я обнял ее и усадил себе на колени; затем налил чашку чая, добавил туда несколько капель сливок, положил сахар и предложил ей выпить.
– Тебе так нравится?
Она кивнула, но без особого энтузиазма.
– Вкусно, но…
– Но что?
– Мне больше по вкусу парное молоко, пенистое, только что надоенное.
Меня ничуть не удивляло ее равнодушие к чаю, я давно приметил – этому китайскому напитку присуща некая аристократическая пикантность, чуждая плебейскому нёбу.
– Завтра утром будет тебе парное молоко.
Возникла небольшая пауза; я взглянул на Виолетту, она загадочно улыбнулась.
– Знаешь, чего мне не хватает?
– Нет.
– Знаний.
– Знаний! Зачем они тебе, мой Боже!
– Хочу понять то, что мне непонятно.
– Что же ты желаешь понять?
– Кучу вещей, к примеру – ты спрашивал, девственница ли я?
– Да.
– Ну вот, я ответила, что не знаю, а ты рассмеялся.
– Правильно.
– Так что же означает быть девственницей?
– Это когда тебя еще не осыпал ласками ни один мужчина.
– В таком случае, отныне я уже не девственница?
– Почему ты так решила?
– Мне показалось, сегодня утром ты меня ласкал.
– Ласка ласке рознь, дитя мое, сегодня утром я тебя гладил, и очень нежно…
– О да!
– Но от таких прикосновений девственности не лишаются.
– А от каких лишаются?
– Следует прежде разъяснить тебе понятие невинности.
– Разъясни непременно.
– Это будет нелегко.
– Ничего, ведь ты такой умный!
– Невинность – это физическое и нравственное состояние, в котором пребывает всякая девушка, никогда не имевшая любовника.
– А что значит иметь любовника?
– Совершить с мужчиной любовный акт, с помощью которого продолжается человеческий род.
– И мы еще не совершали этого самого акта?
– Еще нет.
– И поэтому ты мне не любовник?
– Пока я могу назваться лишь твоим возлюбленным.
– А когда ты станешь моим любовником?
– Как можно позже.
– Неужели это столь тебе противно?
– Напротив, это то, чего я жажду больше всего на свете.
– О мой Боже! Как досадно! Опять перестаю понимать.
– Существует особый алфавит счастья, моя прекрасная маленькая Виолетта, и заслужить звание любовника женщины – означает дойти в нем до буквы «Z». Прежде следует освоить целых двадцать четыре буквы, из которых начальной «А» является поцелуй руки.
Я поцеловал ее маленькую руку.
– До какой же буквы ты дошел сегодня утром?
Я вынужден был признать, что оказался весьма близок к «Z», перепрыгнув через изрядное число гласных и согласных.
– Ты смеешься надо мной.
– Клянусь, что нет; видишь ли, милый ангел, я стремился, как можно дольше постигать этот сладостный алфавит любви, где каждая буква – новая ласка, сулящая блаженство. Мне хотелось постепенно, один за другим, срывать нравственные покровы с твоего целомудрия, подобно тому, как я буду сбрасывать с тебя одежды.
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28259/28259.jpg)
![Жюль Верн - Миссис Брэникен [Миссис Бреникен]](/uploads/posts/books/28288/28288.jpg)
