Вера Хенриксен - Королевское зерцало
Эллисив с удивлением посмотрела на Харальда. На ее памяти он впервые допустил, что его поступок может заслуживать укора.
Он был очень серьезен, на лице не было и тени усмешки.
— На этот раз мне нельзя отказываться от похода, — сказал он. — Судьба предопределила его еще при жизни моей матери.
— Почему ты так считаешь?
— Всю жизнь я шел к этому походу. Мне было предназначено стать конунгом, но жажда власти во мне так велика, что одной Норвегии мне мало. Я долго ждал такого благоприятного случая.
— Не понимаю.
— Сейчас поймешь. Этой зимой, после смерти конунга Эдварда сына Адальрада, престол Англии занял Харальд сын Гудини. Но кто такой Харальд? И кто был Гудини, его отец? Гудини стал ярлом Кнута Могучего, но добиться у Гудини или у его сыновей, к какому роду они принадлежат, не мог никто, одно ясно — они не из хёвдингов. С конунгами Харальд сын Гудини породнен разве тем, что мать его была сестрой Ульва ярла, женатого на Астрид дочери Свейна конунга, сестре Кнута Могучего. Но это еще не дает ему права наследовать английский престол.
— Я с тобой согласна. Ну а что ты скажешь о Тости ярле, брате Харальда сына Гудини, который был в Норвегии в начала лета? Вы как будто расстались друзьями?
— Вряд ли это можно назвать дружбой. Тости — лукавый человек, он и сам не прочь стать конунгом Англии. Да только сил не хватает. Вот он и задумал добыть себе власть чужими руками. Сперва он побывал в Руде, где подбивал Вильяльма Незаконнорожденного выступить против Харальда, родного брата Тости. Потом приехал в Норвегию и уговаривал меня принять участие в походе на Англию. Я-то понимаю, он надеется, что Харальд сын Гудини, Вильяльм Незаконнорожденный и я уничтожим друг друга и откроем ему путь к престолу.
— Не понимаю, зачем тебе с ними связываться. Это хуже собачьей свары.
— У меня все рассчитано точно, как при постройке корабля. Вильяльм Незаконнорожденный готов к походу на Англию. Это я знаю наверняка. Мне даже сдается, что он в пути, если уже не прибыл туда. Я хочу, чтобы он сразился с Харальдом сыном Гудини. А я буду сражаться с победителем, который, скорее всего, будет уже так ослаблен, что я с легкостью разобью его.
— А Тости сын Гудини, как ты с ним поступишь?
Харальд засмеялся.
— Там видно будет. Тости клялся, что обеспечит мне в Англии сильную поддержку. Если он обманет меня, ему несдобровать, если же это правда, я, возможно, позволю ему сохранить звание ярла.
Эллисив промолчала.
— Теперь ты понимаешь, что откладывать поход нельзя?
Эллисив не отвечала.
— Молчишь?
Ей казалось, что ему почему-то очень важно получить ее одобрение.
— Конечно, любой скажет, что тебе, скорей всего, удастся одержать победу, — задумчиво сказала Эллисив. — Но если твоя победа не угодна Богу?
— Елизавета, ты хуже священника!
— Еще бы, ведь твои священники не смеют тебе перечить.
— Ты не хочешь, чтобы я победил?
— Если ты завоюешь Англию, ты угомонишься?
— Пожалуй, — не сразу отозвался он. — Впрочем, не знаю. Неплохо было бы завладеть Дублином. Ирландцы так грызутся между собой, что сладить с ними ничего не стоит. Потом Дания — я не прочь ощипать Свейна сына Ульва, как глухаря.
Он опять засмеялся, его стремление к власти было заразительно, и Эллисив стоило большого труда не поддаться ему.
— Зачем тебе столько владений?
— Не дочери Ярослава спрашивать про это. В моих руках окажется вся торговля на западе, так же как в руках твоего отца оказалась торговля на востоке, когда он взошел на Киевский престол.
— Тогда почему бы тебе не завладеть и Рудой, чтобы закрепить за собой весь торговый запад? — предложила Эллисив.
— Ты права. — Харальд не заметил в ее словах насмешки. — Но Руда [11] так и так окажется в моих руках: если Харальд сын Гудини и разобьет Вильяльма Незаконнорожденного, я потом разделаюсь с Харальдом, если наоборот — одержу верх над Вильяльмом.
Теперь ты видишь, мне необходимо идти в Англию. Даже сам Господь должен понять это.
Эллисив помолчала. Потом произнесла:
— Ладно, меня ты убедил. Но боюсь, что Господа Бога уговорить не так просто.
Харальд улыбнулся, поднял бровь.
— Отчего же? За меня будут молиться благочестивые женщины. Ты и наша Мария. Да еще Пресвятая Богородица с добрыми глазами. Она как ты, с ней тоже легко разговаривать. Я строил церкви во имя Богородицы, и она прежде всегда помогала мне. Небесная владычица не слишком сурова.
— Ты хочешь завоевать полсвета, а женщины должны спасать твою душу?
Харальд расхохотался и обнял Эллисив.
— Ты угадала. Это как раз то, что мне нужно.
Они помолчали.
— Елизавета, — неожиданно сказал Харальд, — а ведь ты когда-то сама воодушевляла меня на битву.
— Это было давно.
— Разве ты забыла, как рассказывала про Святослава, своего прадеда, который воевал всю жизнь и подчинил себе многие народы? Походка у него была легка, как у леопарда. В походы он не брал ни возов, ни котлов, ел мясо, испеченное на углях. Шатра он не имел — засыпал, где сморит сон, положив под голову седло. Тебе хотелось, чтобы я походил на Святослава, а не на твоего осторожного, мудрого отца. Вспомни!
Эллисив опустила голову — боялась встретиться с его властным, зовущим взглядом.
— Тогда я плохо знала жизнь, — голос ее звучал неуверенно, Харальд пробудил в ней старые чувства.
Он угадал это, взял ее за подбородок, поднял ее лицо.
— Посмотри мне в глаза!
— Святослав пал позорной смертью, — с трудом выговорила Эллисив. — Враги отрубили ему голову и сделали из черепа чашу. Ты хочешь такого конца?
Харальд рассмеялся:
— Думаешь, из моего черепа не получится чаша? Посмотри какой ладный! — Он провел рукой по голове от лба до затылка.
— Харальд!
— Что?.. — Его забавляло, что ему удалось вывести ее из равновесия.
Она не ответила.
— Елизавета, я хочу, чтобы ты благословила меня на этот поход.
— А я думала, ты хочешь, чтобы я молилась за твою душу.
— Молись, это тоже нужно. Но прежде благослови меня на победу.
Теперь Эллисив смотрела прямо на него, наконец-то она поняла, чего он добивался все время. Могла ли она отказать ему? Да и хотела ли отказывать?
— Ты благословишь меня?
— Да. — Однако, покоряясь его воле, Эллисив была не в силах унять дрожь. — Да благословит тебя Господь, Харальд. Да пошлет он тебе победу.
Наступило молчание. Потом у нее над головой снова раздался его голос:
— Но это еще не все. Ты должна мне сказать несколько слов, чтобы я вспомнил их в разгар битвы. Прежде ты всегда так поступала.
Эллисив попыталась уклониться:
— Но ведь это было так давно, Харальд.
