Ольга Крючкова - Возвращение капитана мародеров
«Дорогой отец!
Простите, что снова долго не писал Вам. Жизнь в Дешане – слава Всевышнему! – идет своим чередом. Из-за непрекращающихся дождей сервов начала косить лихорадка. Сия болезнь, увы, не пощадила и обитателей замка: умерли слуга Жак, кухарка, прачка и стражник.
Я строго-настрого приказал Констанции не покидать своих покоев, разрешив общаться только с кормилицей. К сожалению, Ваша дочь и моя сестра остается по-прежнему чрезвычайно замкнутой: даже в редкие солнечные дни она не стремится выходить к людям. В последнее время лихорадка пошла на убыль, и вчера я осмелился навестить сестру. В разговоре Констанция выразила твердое намерение уйти в монастырь босоногих кармелиток, что в двух лье от Клермона, и постричься в монахини, дабы молиться о спасении наших душ.
Право, отец, я не нашел, что ей ответить. Насколько мне известно, девушка из знатной семьи может покинуть мирскую жизнь и посвятить себя служению Господу лишь с согласия родителей или опекунов, если таковые имеются. В данном случае, принимая во внимание Ваше длительное отсутствие, опекуном Констанции фактически являюсь я. И посему нахожусь в крайне затруднительном положении. Признаться, мне приятнее было бы видеть сестру замужем за сыном одного из наших почтенных соседей…
Я пытался объяснить Констанции, что отрешаться от земных радостей в столь юном возрасте ― весьма опрометчивый поступок, но она мне ответила довольно дерзко: «Я никогда не выйду замуж, чтобы не иметь детей! Ибо не хочу повторить судьбу моей любимой матушки».
Умоляю, отец, посоветуйте, как мне поступить в этой ситуации?!
Любящий Вас сын Франсуа».
Письмо сына чрезвычайно расстроило Шарля. Его охватило непередаваемое чувство вины перед детьми, и первой мыслью было снова забыться в вине. Он взял в руки бокал спасительного хмельного напитка, но… тотчас отставил обратно.
– Все, хватит пить! ― решительно объявил он сам себе. ― Дочь собирается в монастырь?! Как же сильно повлияла на бедняжку смерть Жанны!.. Но я никогда не желал видеть Констанцию монахиней! С ее красотой она могла бы блистать в высшем свете!
Собравшись с мыслями, граф currente calamo[17] написал ответ:
«Франсуа! Очень рад был получить от тебя очередную весточку! Жаль, что пишешь не так часто, как хотелось бы…
Ты просишь совета относительно Констанции. Я долго думал и пришел к выводу: не стоит отговаривать ее уйти от столь ненавистной ей мирской жизни! Я лично напишу аббатисе монастыря босоногих кармелиток и попрошу о содействии. Она умная женщина и, не сомневаюсь, поймет меня правильно.
Ты же постарайся убедить Констанцию не торопиться с пострижением: пусть на первых порах просто поживет в монастырских стенах, осмотрится… Вдруг через два-три года она захочет вернуться к светской жизни? Таковых примеров мне известно множество… Хотя вполне возможно, что нынешнее решение Констанции – digitus dei est hie.[18•
Любящий вас отец».
Не успел Шарль поставить последнюю точку, как невольно нахлынули воспоминания. Мысленному взору предстала золотоволосая голубоглазая Маргарита Дюфур ― обольстительница, подарившая ему свою любовь и несказанное наслаждение почти двадцать лет назад. А ведь она тоже воспитывалась в монастыре…
Шарль перечитал письмо.
– Право, и сам не знаю, правильно ли поступаю, ― вздохнул он. ― Запретный плод, как известно, сладок… Маргарита, вырвавшись на свободу, спешила, помнится, сполна вкусить все прелести жизни… Интересно, где она теперь? Жива ли?..
Глава 3
Граф д’Аржиньи получил очередное послание от сына. Франсуа сообщал, что поскольку Констанция так и не изволила переменить своего решения, он вынужден был сопроводить ее в монастырь босоногих кармелиток. Аббатиса встретила их приветливо и имела с Франсуа приватный разговор, в коем призналась, что, следуя желанию графа д’Аржиньи и в благодарность за полученное от него пожертвование на содержание обители, не станет склонять Констанцию к постригу.
Дочитав письмо до конца, Шарль мысленно порадовался мудрости своего решения: Констанция получила то, что хотела, но при желании всегда сможет покинуть стены обители и вернуться к светской жизни.
…Пасмурная и дождливая весна все не кончалась, и сервы молили Господа и Деву Марию, чтобы хотя бы лето выдалось сухим и теплым. В противном случае весь урожай мог погибнуть на корню.
Из-за непогоды Шарль выбирался из замка все реже. К чему, если дичи в лесу почти не осталось? Егеря виновато объясняли сие недоразумение затянувшимся ненастьем и робко намекали, что за истекшие полгода граф, возможно, несколько переусердствовал в своем неудержимом истреблении вепрей, лис, волков, оленей и косуль в собственных угодьях.
Шарль невыносимо страдал от скуки. Желание пить вино днями напролет со временем тоже иссякло, и, за неимением других развлечений, он стал часами пропадать в библиотеке, сохранившейся еще от прежних хозяев ― сиятельных графов д’Олона и де Боже. Чтение, к его удивлению, оказалось весьма увлекательным занятием: открыв любую, взятую с полки наугад книгу, граф уже не мог от нее оторваться.
Однажды ему на глаза попалась старинная поваренная книга, которой на вид было лет двести, не меньше. Шарль с неподдельным интересом перечитал все рецепты французских пращуров времен первых Крестовых походов, после чего приказал своему повару приготовить блюда по некоторым из них, выбранным по наитию.
В предвкушении наслаждения неведомой древней кухней Шарль даже занял свое место за столом раньше обычного. Наконец появился повар с огромной супницей, а за ним семенили многочисленные слуги, гордо несущие подносы с различными яствами. В нос ударил терпкий аромат трав и свежезапеченного мяса…
Испробовав почти все блюда, Шарль, однако, вынужден был констатировать, что хоть они и вкусны, но, увы, ничего необычного в них нет…
Когда очередь дошла до десерта, в обеденный зал вошел лакей и, отвесив надлежащий поклон, бесстрастно доложил:
– Ваше сиятельство! У ворот замка остановилась богатая карета с сопровождающим ее эскортом. Путешествующая знатная дама, ее компаньонка, форейтор и трое телохранителей измучены дорогой и непогодой и просят вас о ночлеге.
Шарль замер, так и не успев поднести ко рту десертную вилку с соблазнительной вишенкой: замок Аржиньи давно не принимал гостей, а тем более знатных дам!
– Вели немедленно опустить мост и открыть ворота! ― порывисто распорядился граф.
Лакей поклонился и умчался исполнять приказание хозяина.
