Густав Эмар - Меткая Пуля
Молодой человек с волнением, в котором не мог дать себе отчета, выслушал страстную речь охотника. В глубине души он сознавал, что, невзирая на преувеличение, охотник был прав, и пугался мысли, что вынужден признать его суждение верным.
Не зная, что ответить, молча признавая себя побежденным, граф круто переменил тему разговора.
— Гм! Так, по-вашему, теперь первый час, любезный друг? — осведомился он.
— Около четверти первого, — ответил охотник. Граф поглядел на часы.
— Верно, — заметил он.
— О! — возразил охотник, указывая на солнце. — Вот единственные верные часы, они не бегут и не отстают, так как их ставит Господь.
Молодой человек утвердительно кивнул головой.
— Что же, нам пора в путь? — спросил он.
— С какой стати нам отправляться сейчас? — возразил канадец. — Никто нас не гонит.
— Правда… А вы уверены, что мы не сбились с дороги?
— Сбились с дороги?! — вскричал охотник, подпрыгнув от изумления, почти от гнева. — Нет, нет! Это невозможно! Ручаюсь вам, что уже через неделю мы будем у озера Итаска.
— Из этого озера действительно вытекает Миссисипи?
— Да, из этого озера, чтобы там ни говорили, а Миссури — только главный ее приток. Ученые сделали бы лучше, если бы сами удостоверились, прежде чем утверждать, что Миссисипи и Миссури — две разные реки.
— Что прикажете делать, Меткая Пуля, — сказал граф, смеясь, — ученые всех стран одинаковы, они от природы ленивы и полагаются один на другого, оттого и происходит куча нелепостей, которые они распространяют с гордой уверенностью. С этим надо уж как-нибудь мириться.
— Индейцы не ошибаются.
— Правда, зато индейцы — не ученые.
— Конечно, нет, они ограничиваются тем, что видят собственными глазами, и утверждают только то, в чем уверены.
— Именно это я и хотел сказать, — подтвердил граф.
— Послушайтесь меня, господин Эдуард, давайте переждем здесь несколько часов, пока спадет дневная жара, а когда солнце будет клониться к закату, мы отправимся дальше.
— Вполне согласен с вами, отдохнем; впрочем, Ивон уже заранее решил этот вопрос…
Бретонец крепко спал.
Во время разговора граф встал было на ноги, и прежде чем снова растянуться на траве, он машинально окинул взглядом обширную равнину, которая в величественной тишине расстилалась у его ног.
— Э! — внезапно вскричал он. — Что там такое, Меткая Пуля, посмотрите!
Охотник встал и поглядел в направлении, куда указывал граф.
— Видите? — спросил молодой человек.
Заслонив рукой глаза от солнечного света, Меткая Пуля молча всматривался в даль с глубоким вниманием.
— Ну что? — снова спросил граф минуту спустя.
— Мы больше не одни, — ответил охотник, — там какие-то люди.
— Как люди? Мы же не видели ни малейших следов краснокожих.
— Я и не говорю, что это краснокожие, — возразил Меткая Пуля.
— Гм! На таком расстоянии, я думаю, трудно определить наверняка, кто это.
Меткая Пуля улыбнулся.
— Вы судите обо всем по взглядам, приобретенным в цивилизованном мире, господин Эдуард, — ответил он.
— И следовательно? — спросил молодой человек, немного обидевшись на это замечание.
— И следовательно, почти всегда ошибаетесь.
— Однако позвольте мне возразить вам, любезный друг, при всем доверии к вам, что с такого расстояния нельзя сказать ничего определенного, в особенности когда едва виднеется лишь беловатый дымок.
— Неужели? Разве вы считаете, что дым всегда одного вида?
— Это что-то чересчур уж тонкое различие; признаюсь, на мой взгляд, дым везде и всегда одинаков.
— Ошибаетесь, — возразил канадец с величайшим хладнокровием, — правда, когда вы проведете в прериях много лет, то ошибаться уже не будете.
Де Болье пристально посмотрел на собеседника, подозревая, что тот смеется над ним.
Канадец между тем невозмутимо продолжал:
— Огонь, который мы видим вдалеке, разведен не индейцами, не охотниками, но белыми, еще мало знакомыми с пустыней.
— Вот тебе на! Надеюсь, вы объясните мне этот вывод.
— Охотно, и вы скоро сознаетесь, что я прав. Вслушайтесь же в мои слова, это надо знать.
— Я слушаю, приятель.
— Разумеется, для вас не новость, — продолжал с неизменным хладнокровием охотник, — что прерия достаточно населена.
— Это верно, — с улыбкой согласился молодой человек.
— Но самые опасные враги в прерии не дикие звери, а люди, индейцы и охотники знают это и потому стараются по мере возможности уничтожать свои следы и скрывать свое присутствие.
— И с этим согласен.
— Очень хорошо. Когда краснокожие или охотники вынуждены развести огонь, чтобы приготовить себе пищу или отогреться, они тщательно выбирают самые сухие деревья.
— Признаться, я не вижу причины для такой тщательной предосторожности.
— Сейчас вы ее поймете, — сказал охотник. — От сухого дерева бывает голубоватый дым, который легко сливается с синевой неба, он незаметен даже вблизи, тогда как сырое дерево, когда горит, выделяет густой, белый дым, и о присутствии тех, кто развел огонь, становится известно на большое расстояние. Вот почему при одном взгляде на этот дым я тотчас сказал вам, что его развели белые — и белые, не знакомые с прериями, иначе они непременно набрали бы сухого хвороста.
— Это любопытно, черт побери! — заявил молодой человек. — Надо в этом удостовериться.
— Что же вы хотите делать?
— Хочу пойти посмотреть, что за люди развели этот огонь.
— С какой стати вам трудиться, когда я уже сказал, кто они?
— Положим, но я намерен лично удостовериться; с тех пор, как мы живем вместе, дружище, вы наговорили мне столько чудес, что я был бы не прочь хоть раз убедиться на самом деле.
И, не слушая больше возражений канадца, молодой человек разбудил своего слугу.
— Что прикажете, ваше сиятельство? — произнес тот, протирая глаза.
— Живо взнуздай лошадей, Ивон. Бретонец встал и исполнил приказание.
Граф вскочил на лошадь, охотник, покачав головой, последовал его примеру, и все трое спустились с пригорка крупной рысью.
— Увидите, что я прав, — сказал Меткая Пуля.
— Верю, но тем не менее мне любопытно удостовериться.
— Так едем, раз уж вы непременно хотите этого, только пропустите меня вперед, нельзя знать заранее, с кем придется иметь дело, всегда надо быть настороже.
Канадец проехал вперед, спутники последовали за ним.
Огонь, замеченный графом с вершины пригорка, находился не так близко, как он полагал. Кроме того, охотник должен был огибать в высокой траве кустарники и густые заросли, которые ежеминутно преграждали дорогу, а это значительно удлиняло расстояние; прошло добрых два часа, прежде чем они достигли места, куда направлялись.
