Сергей Бортников - Добро пожаловать в Некрополь
Терёхина такое поведение неслыханно разозлило:
— Товарищ капитан, что-то юлит эта сволочь!
— Почему ты так думаешь?
— Сигнал. Он подал своим хозяевам какой-то сигнал.
Иван Иванович выхватил из кобуры пистолет и приставил его к виску пленника:
— Не послушал ты меня, Вилли. И себя подвёл под монастырь, и своего товарища!
— Это неправда…
— О чём ты предупреждал своих боссов, ну же…
— Ни о чём, клянусь!
— А что за знак послал в эфир?
— Когда?
— Перед самым концом связи…
— А… Это значит, что всё в порядке. Никто мной не руководит, и я не веду двойной игры.
— Коля, может такое быть?
— Так точно.
— Вот видишь, значит, напрасно мы волновались!
— Конечно, напрасно, — закивал головой Штофф. — Ведь, если бы я хотел кого-то предупредить, то сделал бы это в начале эфира.
— Брешет он. Нутром чую, — недоверчиво покачал головой Терёхин.
— Сейчас проверим. Ну-ка, Вилли, расшифруй нам эту белиберду.
— «Поздравляю с успешным выполнением задания. Ждите наши войска в заданной точке».
— Всего-то? Вон сколько он наворочал. Наверняка целую инструкцию прислал.
— Нет. Слово чести! Всё так, как я сказал.
— Ладно. Верю. А теперь, Коля, ты возьми его блокнот и попробуй разобраться, правду говорит наш друг или нет.
— Но!.. — несмело запротестовал Штофф.
Однако Коля уже сопоставлял знаки и комментировал вслух:
— «У вас новое задание. 22 июня в 12:00 вы должны выдвинуться в район озера Свитязь к урочищу Гряда и ждать нашего человека. Пароль “Штольце”, отзыв “Шпеер”. После чего полностью поступаете в его распоряжение. Если встреча по каким-то причинам не состоится, повторяйте попытку через каждые два часа…» Я же говорил — юлит!
— Ах, Вилли, Вилли, — Ковальчук почесал макушку своим «ТТ» и нарочито громко добавил:
— Расстрелять. Обоих!
13. Берлин, радиоцентр разведуправления, 22 июня 1941 года, 3 часа с четвертьюПолковник Штольце был взбешён. Группа, командиру которой он доверял больше остальных, не выполнила задания, не достигла цели.
Как, как доложить об этом фюреру?
Операция «Тяжёлая вода» у него под неусыпным личным контролем! И днём, и ночью!
Хорошо ещё, что радист догадался подать тайный знак, означающий, что группа разоблачена. Но, к сожалению, сделал это только после того, как ему передали приказ о новом задании… Следовательно, если враги перехватили депешу (в чём Штольце уже не сомневался), то могут послать в 12 часов на Гряду своего человека, и тогда Профессору — конец.
Впрочем, как говорят русские, и шут с ним.
Слава богу, о его существовании Гитлеру ничего не известно…
Фу… Штольце вытер пот с чела…
«Нет, о провале я докладывать не стану. Через считаные минуты начнётся война, и тогда Советам будет не до шпионов, не до Профессора и не до тяжёлой воды. Это точно.
А выполнение задачи, ранее возложенной на Пухарта, перепоручу диверсионной группе, заброшенной на территорию СССР через зону ответственности Брестского отряда. Её командир уже вышел на связь. Никаких проблем у него нет. Так что, при удачном стечении обстоятельств, и он может успеть к 12 часам. Тогда Профессор будет спасён».
— Юрген! — тихо бросил Штольце.
Один из трёх радистов поднялся с места:
— Я!
— Передайте для четвёртого шифрограмму. Текст будет тот же, что и для третьего.
— Есть!
14. Хутор Волчий Перевоз, 22 июня 1941 года, 4:00[8]Гитлер отводил своим полководцам ровно полчаса на то, чтобы подавить все очаги сопротивления советских пограничников.
Но, как говорят в Украине, «не так сталося, як гадалося»… Хотя в четыре часа ночи на отважных стражей наших рубежей обрушилась вся военная мощь Третьего рейха.
После двухчасовой артподготовки на позиции 8-й пограничной заставы пошёл батальон вражеской пехоты. Пётр Карпович организовал два сектора обороны. Первый, который он возглавил лично, находился в районе моста через реку Западный Буг, второй — под командованием замполита Бабенко — непосредственно возле помещения заставы.
Первая атака фашистов захлебнулась.
Но уже к восьми часам утра на мост со станции Дорохуск[9] прибыли два немецких бронепоезда и сразу же открыли массированный огонь по мужественным советским пограничникам. Почти все защитники моста при этом погибли. Лишь пятеро уцелевших бойцов и тяжелораненый старший лейтенант Старовойтов под вражескими пулями сумели добраться до 3-го блокгауза.
Яростно отбивалась от врага и группа политрука Бабенко, противостоящая двум пехотным ротам наседающего противника. Особым упорством отличались младший сержант Малый, красноармейцы Горюнов и Яковлев, которые точными очередями из пулеметов заставили залечь вражеские шеренги. Отважно сражались также заместитель политрука Прищепа, пограничники Смолин, Хашлаков.
Но на мост, оставшийся без охраны, уже вползали немецкие танки. За ними шли два полка пехоты с артиллерией. А на заставе из 66 осталось всего лишь 20 бойцов, способных держать оружие.
Вскоре немцы выкатили три пушки для стрельбы прямой наводкой и стали расстреливать из них 1-й и 3-й блокгаузы. По 2-му, в котором находился Бабенко, огонь вели минометы. Под их прикрытием враг снова и снова поднимался в атаку.
Однако наиболее горячий бой разгорелся не здесь, а в районе 1-го блокгауза, к которому прорвалась вражеская пехота. Остановить её наши воины смогли, лишь бросившись в рукопашную контратаку!
Чуть позже немцы подобрались и к 3-му блокгаузу, к тому времени получившему значительные повреждения. Пограничники во главе со старшим лейтенантом Старовойтовым отбивались чем могли и как могли. Несмотря на три ранения, Петр Карпович постоянно улыбался и подбадривал своих подчинённых. Но гитлеровцы подползли к укрытию и забросали его гранатами. Начальник заставы погиб.
Десять уцелевших красноармейцев продолжали бой с немецким батальоном, который окружил последний 2-й блокгауз. Осколком в лицо был ранен Хашлаков, еще один осколок попал в спину Андрею Бабенко, в бедро был ранен Спиридонов, но, несмотря ни на что, все они оставались в строю и оказывали ожесточённое сопротивление вооружённому до зубов врагу.
После очередного обстрела Бабенко приказал перебраться из сруба (бойницы и смотровые щели были забиты землей) в ходы сообщения.
И, как оказалось, вовремя…
Спустя несколько минут к блокгаузу подползли два сапера и заложили взрывчатку. Мощным взрывом оборонительное сооружение было уничтожено, а лазейку, в которой укрылись последние защитники заставы, основательно забросало землёй.
