Эндрю Гросс - Шут
Глаза его людей вспыхнули. Предвкушая забаву, они уже натягивали шлемы и рукавицы, надевали нагрудники, привязывали наплечники. Их оружием были булавы, пики и мечи. Они уже предвкушали, как превратят сонный городишко в кучку развалин, а его площадь в лужу крови.
— Какие будут распоряжения, сир? — спросил один из рыцарей.
— Сровняйте эту кучу дерьма с землей, — ровным голосом приказал Морган. — Чтобы не осталось ни одной лачуги. Убейте всех. Чтобы не осталось ни одной живой души. Кроме трактирщика, никто не должен выжить. Никто, включая и госпожу Эмили.
Тафуры закивали.
Морган поднял руку, подавая сигнал к атаке.
Глава 94
Пол сотрясался у меня под ногами. Гул нарастал, становясь похожим на шум приближающейся лавины.
Я выбежал на улицу. Люди высовывали головы из укрытий, и в глазах у них был ужас.
— Не паниковать! — крикнул я. — Они думают, что разделаются с нами, как с детьми. Вспомните, что вы должны делать. Главное — придерживаться плана.
Успокаивая других, я и сам чувствовал скребущий внутри кулак страха. Я побежал к мосту, где Шарль и Альфонс уже натягивали веревку поперек дороги.
— Помните, что они сделали с вашими друзьями и близкими, когда были здесь в последний раз. Помните свою клятву. Вы обещали отомстить, и сейчас у нас есть шанс поквитаться с ними за все.
Всадники приближались. Казалось, к нам катит грохочущий вал. Сердце стучало так, будто норовило разорвать грудь.
И вот наконец мы увидели их — черное облако, приближающееся со стороны леса. С горящими факелами в руках и устрашающими воплями, от которых холодела кровь, они мчались во весь опор. Сколько их было? Я насчитал человек двенадцать — четырнадцать.
Не так уж много. Город оставался погруженным во тьму, и я знал, что они не видят, какой сюрприз мы им приготовили.
— Держитесь!
Мой вопль утонул в оглушительном шуме.
Первая четверка всадников галопом вылетела на мост и наткнулась на натянутый канат. Кони заржали, вздыбились, и несколько человек взлетели в воздух. Одного бросило прямо на кол, и он, пронзенный насквозь, умер на месте, раскинув руки. Другой, сброшенный собственным жеребцом, ударился о землю головой и был тут же растоптан копытами.
Распознав засаду, вторая четверка всадников попыталась остановиться, но скорость была слишком велика. Третий, отброшенный канатом, с криком рухнул на камни, за ним четвертый.
Я увидел, как выпрыгнувший из-под моста Одо взмахнул кузнечным молотом и с силой опустил его на голову попытавшегося встать рыцаря. Шлем не выдержал и прогнулся, как оловянная миска. Воодушевленный примером, Шарль тоже выскочил из укрытия и вогнал меч в шею другого злодея.
Огонь от раскатившихся факелов перескочил на выстроенное нами деревянное заграждение. Пламя вспыхнуло, пугая коней. Из-за деревьев вылетели первые стрелы, и еще два всадника оказались на земле, пораженные в шею и голову. Остальные, видя, что происходит, перегруппировались и устремились дальше по одному.
Еще немного, и тафуры были уже на улицах города. На крыши домов полетели горящие факелы. Я махнул мечом.
— Давай, Жан! Давай!
Что-то черное, вылетев из темноты, пронеслось через улицу и выбило из седла еще одного рыцаря. С глухим стоном грохнулся он на землю да так и остался лежать, оглушенный, придавленный весом собственных доспехов. Я поднял меч и посмотрел в прорезь шлема.
— Это тебе за Софи, ублюдок. Что, приятно сознавать, что тебя прикончил шут?
Меч прошел через шов над нагрудником и… застрял. Я потянул за рукоятку, но он не поддавался.
В первый момент даже это не смутило меня. Я торжествовал. План сработал. Люди дрались. Семеро рыцарей уже были сбиты с коней и не представляли никакой опасности. Еще двое, хотя и успели подняться, с трудом отражали сыплющиеся на них со всех сторон удары. Отбить мечом летящий камень дело непростое, а когда этих камней десятки — безнадежное.
На моих глазах Альфонс прыгнул на спину одному из тафуров и принялся тыкать ножом в прорезь шлема. Рыцарь крутился как мог, размахивая булавой и стараясь сбросить мальчишку, но тут кто-то из друзей Альфонса ударил его по коленям палкой, и тафур упал. Альфонс, не растерявшись, моментально полоснул ножом по незащищенному горлу.
Вокруг творилось что-то невообразимое: люди кричали, носились туда-сюда. Оставшиеся в строю всадники рассредоточились и теперь бросали горящие факелы на крытые соломой крыши, которые сразу же вспыхивали. Я насчитал пять конных тафуров. Всего лишь пять, но они были вооружены, защищены доспехами и представляли огромную опасность. Даже эта пятерка могла, не встретив достойного сопротивления, захватить город.
Оставив меч в теле рыцаря, я побежал, безоружный, к площади.
— Держи! — крикнула Эмили, бросая мне посох.
Перебегая через дорогу, я увидел Жаки, круглолицую молочницу, бросавшую камни в одного из всадников. Увлеченная делом, она не заметила другого, который, налетев сзади, сбил ее с ног ударом булавы. Пораженный выпущенными из-за деревьев стрелами, тафур свалился на камни, и его тут же окружила толпа горожан, вооруженных дубинками, вилами и косами.
Внезапно взметнувшиеся в небо желтые языки пламени озарили город — это Эме, дочь мельника, и отец Лео подожгли окружавшие площадь кусты. Кони испуганно шарахнулись, и еще один рыцарь свалился прямо в огонь. Другие оказались в огненном кольце.
Упавший тафур поднялся, охваченный пламенем, хлопая себя руками и вертясь, но огонь уже пробрался под доспехи.
В окружении осталось два рыцаря. Один попытался прорваться, но бросившийся наперехват Мартин подсек ноги лошади, и всадник, перелетев через голову животного, с лязгом грохнулся на камни. Меч его отлетел в сторону. Не успел он подняться на колени, как выскочившая из темноты Эме обрушила ему на голову тяжелый топор.
Мы побеждали! Город продолжал сражаться. Люди дрались так, как могут драться только те, у кого осталась последняя надежда. И все же два или три рыцаря еще держались.
И тут, к моему ужасу, последний из окруженных тафуров прорвался через кольцо и, подстегнув коня, устремился к Эме, которая все еще стояла над поверженным врагом.
— Осторожно, Эме! — крикнул я что было сил и побежал к ней.
Невозможно, чтобы мельник, уже потерявший двух сыновей, лишился последнего ребенка. Девушка, словно окаменев, застыла на месте. Меня отделяло от Эме ярдов двадцать, когда тафур занес над ней секиру.
Двадцать футов…
— Не-е-ет!
Я врезался в нее в тот самый момент, когда рыцарь уже опустил руку. Мы полетели на землю, но я все же успел прикрыть Эме своим телом и напрягся, ожидая удара в спину.
