Мариена Ранель - Маски сброшены
— Ну что, маменька, у вас имеются ещё какие-либо возражения на столь убедительные доводы моего супруга? — с обычно не свойственным ей озорством спросила Елизавета.
— Может быть, стоит немного повременить с этим торжеством или сделать его не столь пышным? — предложила Элеонора Львовна. — Меньше шума — меньше неприятностей.
— Над этим следует подумать, — сказал Владимир. — Но все же я считаю, временить не стоит. Лучше скорее объявить во всеуслышание о нашем браке, иначе невесть откуда может просочиться подобная информация и расползутся ненужные слухи.
— Ну, что скажете, маменька?
— Пожалуй, вы правы, — вынуждена была признать Элеонора Львовна. Поступайте так, как считаете нужным. А что касается торжества, я хотела бы оказать вам некое содействие в его организации. Мои советы, знания и знакомства вам необходимы.
— Если они окажутся полезными, то мы обязательно ими воспользуемся, заверила Елизавета.
— А теперь, поскольку мы обсудили наиболее важные моменты, подытожила Элеонора Львовна, — я вас покидаю.
Все участники разговора поднялись из-за стола и вышли в вестибюль, чтобы проводить дорогую гостью. Элеонора Львовна распрощалась с дочерью и зятем, дала им последние наставления и пожелания.
— Передавайте Алексису наши самые горячие приветствия, — сказала Елизавета.
— Обязательно передам, — заверила мать.
Перед тем, как окончательно покинуть имение графа Вольшанского и её дочери, Элеонора Львовна посмотрела на счастливую супружескую чету долгим, одобрительно-оценивающим взглядом и произнесла:
— Приятно ещё раз убедиться, что моя дочь сделала правильный выбор.
Глава двадцать четвертая
В Петербургском доме графа Вольшанского устраивали званый вечер. О том, по какому случаю устраивали этот вечер, знали лишь немногие из приглашенных гостей. Остальные строили правдоподобные и неправдоподобные предположения, основываясь на слухах и домышляя их своими фантазиями. А причина, побудившая графа Вольшанского устроить подобное торжество, заключалась в Елизавете, о браке с которой он собирался объявить всем присутствующим, и в Алексее, которого он собирался признать своим сыном.
Парадная гостиная дома наполнилась приглашенными. Кругом слышался шорох женских юбок, стук каблуков, звон бокалов и приглушенные разговоры. Все ждали появления хозяев устраиваемого вечера.
Елизавета, Владимир и Алексис находились комнате, прилегающей к гостиной. Перед тем, как выйти к гостям, они остановились.
— Ты готова? — тихо шепнул Елизавете на ухо Владимир.
— Да, — ответила она. — Только немного волнуюсь.
— Положись на меня, — успокоил он её. — Главное: не показывай свое волнение. Тебе не придется ничего говорить. Произносить речь буду я. Ты только радушно улыбайся, там где это необходимо.
— Это я сумею.
— А ты готов, Алексис? — спросил он сына.
— Да.
— Тогда вперед! — призвал Владимир. — Наш выход.
Процессия из трех человек, возглавляемая графом Владимиром Вольшанским, вошла в парадную гостиную, наполненную приглашенными. Между гостями проворно передвигались слуги, разнося бокалы с разными сортами вин, с фруктами и легкими угощениями. Княгиня Элеонора Львовна Шалуева находилась в гуще приглашенных и, используя всевозможные способы и ухищрения, подготавливала почву для выхода членов своей семьи, а между делом прислушивалась к разговорам. Василий Узоров также находился среди приглашенных. Он внимательно следил за настроением в светских кругах и настороженно ждал развития событий. Ему отводилась особая роль в этом вечере — разряжать накалы страстей.
С появлением главных участников устраиваемого торжества внимание гостей переключилось на них.
— Добрый вечер! Очень рад вас всех видеть! — громко произнес Владимир, приветствуя приглашенных гостей. — Мне приятно, что вы почтили своим присутствием этот дом. Этот вечер очень важен для меня. Я устраиваю в честь дорогих мне людей.
Он подошел к Елизавете, взял её под руку и вывел в центр.
— Дамы и господа! — произнес он. — Позвольте вам представить эту прекрасную даму. Даму, которую многие из вас уже наверняка знают. Но сегодня я хотел бы представить её, как свою супругу — графиню Елизавету Алексеевну Вольшанскую.
После этих слов установилось напряжение, сопровождаемое перешептываниями и недоуменными тихими возгласами.
— Графиня Елизавета Алексеевна Вольшанская — моя супруга, торжественно повторил Владимир.
Василий Узоров первый нарушил возникшее напряжение. Он подошел к Елизавете и почтительно ей поклонился. Елизавета очаровательно ему улыбнулась.
— Мое почтение, графиня, — произнес он.
Вслед за Узоровым некоторые из ближайшего окружения Елизаветы и Владимира Вольшанского подошли к супружеской чете и одарили своими благожелательными улыбками, комплиментами и добрыми напутствиями. Когда обстановка стала более свободной и дружелюбной, Владимир продолжил свою речь.
— Я хотел бы рассказать вам нашу историю, — ровным голосом произнес он. — Многие, вероятно, считают, что я и моя супруга впервые познакомились несколько месяцев назад. Однако это случилась гораздо раньше: двадцать лет назад. Да, двадцать лет назад! Мы были очень молоды и влюблены друг в друга. Мы должны были стать супругами ещё тогда двадцать лет назад. Но по прихоти судьбы мы были разлучены на долгие годы. Все эти годы мы ничего не знали друг о друге. Мы потеряли всякую надежду когда-либо встретиться. И вот, судьба свела нас вновь, неожиданно и непредсказуемо, так же как когда-то разлучила. И теперь мы счастливы!
Среди гостей раздались негромкие одобрительные и высокомерные речи: «Браво!», «Как романтично!», «Ну и история!», «Чего только не случается!»
— Но это ещё не все, — сказал Владимир. — Некоторое время назад я представил вам свою супругу — графиню Вольшанскую. Позвольте мне также представить вам ещё одного человека.
Владимир подошел к Алексису и вывел его в центр.
— Мой сын — Алексей Вольшанский! — торжественно объявил Владимир. Сын, о существовании которого я до недавнего времени ничего не знал, и который также ничего не знал обо мне.
То же напряжение, сопровождаемое перешептываниями и недоуменными возгласами, что и при представлении Елизаветы, только более тягостное, установилось в гостиной. В продолжение этого молчания Елизавета услышала стук собственного сердца и почувствовала нервную дрожь в коленях.
Ее глаза встретились с глазами матери. Княгиня Шалуева волновалась ни чуть не менее дочери и даже, пожалуй, более. О том, что Алексис сын графа Вольшанского, княгине Элеоноре Львовне было уже известно. Елизавета сообщила ей это шокирующее известие накануне торжества. Правда, она упустила подробности, касающиеся её тайного побега из дома, ночного происшествия на маскараде и неизвестного мужчины в маске, имя которого она не знала. Она сказала ей почти то же, что Владимир объявил присутствующим здесь гостям, а именно: что она знакома с графом Вольшанским очень давно, что двадцать лет назад они тайно любили друг друга и должны были обвенчаться, что именно от него она зачала своего сына Алексиса, и что по прихоти судьбы они были разлучены на долгие годы. Поначалу княгиня Шалуева была в негодовании, но когда её негодование утихло, она устало вздохнула и произнесла фразу, которая глубоко поразила и приятно удивила дочь: «Какая разница, кто настоящий отец Алексиса — князь Ворожеев или граф Вольшанский, от этого он не перестает быть моим внуком».
