Ольга Сарник - Карьера Югенда
На одной из товарных станций в Восточной Германии к их вагону подошёл маленький мальчик с авоськой и попросил хлеба. Еды у них было предостаточно, они втащили его в вагон и накормили. Тогда этот ребёнок, желая хоть как-то их отблагодарить, запел вместо «Когда на Капри красное солнце» «Когда в России кроваво-красное солнце тонет в грязи». Они все, как один, заплакали8.
Потом был карантинный лагерь во Франкфурте-на-Одере. Они получили дезинфекцию, бесплатный билет на поездку общественным транспортом, и пятьдесят восточных марок. Аксель сразу купил чулки. Вдруг… пригодятся.
X
I
Вот, наконец, свершилось! Бывший обер-лейтенант вермахта Аксель Дерингер сошёл на перрон Дрезденского вокзала. Папаша Дерингер умудрился сохранить свой чёрный лаковый «BMW», верно, вовремя угнал его за город, в подземный гараж, подальше от бомбёжек. Хитрый жук. И его «BMW», слегка оцарапанный осколками, ровно жужжал, покорно ожидая хозяйского сына.
Герр Дерингер крепко прижал к себе сына и долго-долго не отпускал, совсем как детстве… Он больше не боялся показать своему единственному сыну, что он его любит! Фрау Дерингер при виде Акселя, сходящего из вагона, едва не лишилась чувств от счастья. Даже Железная Марта, неожиданно для всех не совладала с собой, упала ему на грудь и затряслась в беззвучных рыданиях.
Никто из них уже не надеялся увидеть его живым. И только маленький Мартин, хорошенький, как ангелок, держался за подол матери и хлопал глазёнками, удивлённо, снизу вверх, смотрел на худого, обросшего и даже немного страшного солдата. Он почему-то сразу догадался, что это – солдат. А солдат легко оторвал его от земли и крепко прижал к груди. Нежные щёчки Мартина заколола щетина. Солдат смотрел на него влажными глазами, и никак не мог насмотреться…
– Сынок, – выдохнул он.
Тут Мартин всё понял. И крепко прижался к отцу.
– Да садитесь же вы наконец! – зычно, чтобы не разрыдаться, рявкнул герр Дерингер. Когда он распахивал дверцы, подбородок его предательски дрожал.
Их особняк, один из лучших в городе, был сильно повреждён осколками. Впрочем, несказанно повезло, что дом вообще уцелел под бомбёжками.
Древние дрезденские улочки в один день начисто были сметены с лица земли бомбами союзников. Дом Дерингеров был расположен (он и сейчас там) в центре. Он чудом уцелел.
Когда страсти немного улеглись, женские слёзы немного подсохли, а всё семейство расположилось за большим столом в гостиной, герр Дерингер привычно вознёс благодарственную молитву. И на миг им показалось, что вовсе не было войны, просто закончился длинный кошмарный сон. Их общий кошмарный сон.
Герр Дерингер торжественно откупорил бутылку божоле, приберегаемую с сорок первого года – на победу… И стол был не привычно скуден. Но все живы и даже здоровы – слава Богу! Вот за что им следует благодарить Бога всю жизнь! Во время войны даже Марта стала посещать богослужения.
Все в аппетитом налегли на еду. Особенно усердствовал Аксель, изголодавшийся по домашней кухне.
– Как дела у Лолы? – с трудом проговорил Аксель. Он, жуя, деловито орудовал вилкой. И шарил по столу глазами, искал, чтобы ещё проглотить.
– Лолы больше нет, – тихо прошелестела Марта.
Аксель выронил вилку. В наступившей тишине она оглушительно громко звякнула о плитку пола. Аксель застыл. Медленно поднял на Марту глаза.
– Мы собирались пойти за водой,– бесцветным голосом сообщила Марта. – Но Мартин в тот день заболел. И Лола не пустила меня, приказала мне остаться дома, с Мартином… Она ушла одна. И не вернулась. Осколок…Если бы я пошла, и меня бы…
Из глаз Железной Марты заструились слёзы.
– Была страшная бомбёжка. Отец Ганса погиб. В том же месяце, – шёпотом продолжала Марта. – Фрау Гравер переехала к сестре. В пригород. И Магда с ней. Они теперь живут под одной крышей. Потому что в дом Магды тоже попала бомба. Прямое попадание… Ей сказочно повезло, что её не оказалось дома.
– Значит, фрау Гравер и Магда живы! – облегчённо вздохнул Аксель.
– А Ганс погиб в Сталинграде, – тихо закончила Марта.
Она отвернулась и тайком отерла глаза. Аксель с горечью отметил автоматизм этого не свойственного Марте жеста. А Мартин вскочил с места, привычно забрался на колени матери и обхватил тонкими ручонками её шею:
– Мамочка, не плачь! Пока в доме есть мужчина, тебе нечего бояться! Правда-правда!
Аксель помрачнел и залпом выпил «победное вино».
Марта нежно погладила крупную кисть мужа и неожиданно ощутила прилив настоящего счастья. Какой же дурой была она тогда, в сорок первом году! Разве войной доказывается мужество? Он жив, здоров, и сидит рядом, почти касаясь её! Какое счастье! Аксель повернулся к Марте:
– Что с тобой? Ты меня слышишь?
– Да, дорогой.
– Магда где? – Аксель заметно волновался
– Зачем она тебе? – сощурилась Марта. Больше она к ней своего мужчину не подпустит!
Аксель уничтожал кулинарные шедевры Анны.
– Надо ей сказать, – с трудом проговорил Аксель с набитым ртом, – что Ганс сейчас загорает на Алтае.
Марта вздрогнула так, что расплескала вино. К счастью, все были слишком ошарашены, чтобы это заметить.
– Алтай? Это город? – с интересом спросила фрау Дерингер.
– Нет, – замотал головой Аксель. – Город – Рубцовск. А Алтай – это русская провинция, вроде нашей земли. На самом краю света, – произнёс Аксель, нетерпеливо придвигая к себе очередную тарелку. – Только сумасшедший поедет туда добровольно!
– Почему же почта… – пробормотала ошеломлённо Марта. – Почему же сообщили о его гибели?
– По ошибке, – спокойно ответил Аксель. – На войне случаются ошибки.
За столом воцарилось гробовое молчание.
– Может, это был не он? Может, ты путаешь? – робко спросила фрау Дерингер.
– Да что я, Ганса не знаю! – возмутился Аксель. – Мы проговорили всю ночь, не выспались! В одном бараке ночевали! А потом его перевели. За драку. Это точно он!
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
I
Мы строили автомобильный мост через реку Алей. Есть такая в Алтайском крае. Мне доверили кирпичную кладку – высококвалифицированную работу! Солнце палило нещадно, как в Марселе, правда, моря здесь не было. Зато была река. Широкая, спокойная река. Такую легко форсировать, – течение слабое. А, это теперь не нужно. Слава Богу, война закончена.
Солнце беззаботно катилось по ярко-синему небу. Лёгкий ветерок нежно, как волосы любимой, перебирал тонкие былинки. Воздух был пропитан запахом нагретой травы; от реки временами тянуло желанной свежестью. Где-то рядом купали коней. День стоял великолепный.
